Коварный обольститель - Хейер Джорджетт

– О, это не имеет никакого значения! Нет, правда, Том, мне кажется, ты не должен так поступать! Быть может…

– Меня не интересует, что ты думаешь по этому поводу, – отрезал он. – Я поступлю так, как решил, и точка.

– Но миссис Орде… твой отец…

– Я знаю, отец сказал бы, что я не должен отпускать тебя одну; а что до мамы, то она не станет волноваться, ведь я оставил ей записку. И ты тоже прекращай суетиться! Я не написал ей о том, куда повезу тебя, а лишь упомянул, что должен спасти тебя от герцога, и потому несколько дней меня не будет дома. Видишь, все устраивается как нельзя лучше.

Его объяснения явно не удовлетворили Фебу, но, поскольку было очевидно, что отговорить Тома не удастся, да и она была благодарна ему за то, что ей не придется проделать весь путь до Лондона в одиночку, девушка предпочла промолчать.

– Вот хорошая девочка! – заметил он, правильно истолковав ее молчание. – Проклятье, нас ждет славное приключение, ты не находишь? Только бы не угодить в снегопад, а то тучи над головой мне чертовски не нравятся.

– Мне тоже, но если мы доберемся до Ридинга, это уже не будет иметь никакого значения, потому что даже если наш побег и обнаружат, не думаю, что меня станут искать там.

– О, до Ридинга мы доберемся, можешь быть уверена! – жизнерадостно откликнулся Том.

Феба, сделав глубокий вдох, с благодарностью заявила:

– Том, у меня нет слов, чтобы выразить тебе свою признательность! По правде говоря, мне очень не хотелось ехать одной, но теперь… Теперь я могу быть спокойна!

Глава 7

В дни, когда не было охоты, завтрак в Остерби подавали в десять часов утра, что, по мнению Сильвестра, было недопустимо рано. Как правило, в сельской местности гостям предлагалось выходить к завтраку не раньше одиннадцати, а то и двенадцати часов. Леди Марлоу об этом знала, однако заявила герцогу, что не одобряет подобной практики. Сильвестр, коему повелительный звон колокола казался оскорбительным, воспринял это известие с легкой улыбкой, а в ответ лишь вежливо наклонил голову, не сказав ни слова.

Вскоре лорд Марлоу, заметив отсутствие дочери, позволил себе вслух выразить удивление тем, что она куда-то запропастилась. Ее милость, тщательно подбирая слова, ответила: она полагает, что девушка отправилась на прогулку.

– Отправилась на прогулку! – со смешком подхватил лорд Марлоу. – Только не Феба! Скорее уж, она удрала на конюшню. Знаете, Солфорд, мою девочку и за уши не оттянешь от лошадей. Жаль, что вы не видели ее в поле. Четкая посадка, уверенная рука – словом, самая отчаянная маленькая наездница, какую только можно себе представить! Не припомню, чтобы ее когда-либо приходилось подбадривать: если ее лошадь может взять препятствие, будьте уверены, и она не дрогнет: забор, палисад, лабиринт и канава [33] – Фебе все едино! Однажды она слетела в ров с водой, а потом вылезла и отряхнулась как ни в чем не бывало!

Не реагируя на попытки супруги привлечь его внимание, его светлость продолжал бы и дальше разглагольствовать в том же духе, если бы в этот самый момент в гостиную не вошел Фирбанк с докладом, что его желает видеть миссис Орде.

Милорд удивился, а леди Марлоу встревожилась. Сочтя этот визит крайне необычным, дама заметила:

– Готова держать пари, она желает видеть меня, Марлоу. Не понимаю, почему ей вздумалось побеспокоить нас в такое время. Это совершенно не в ее духе. Передайте миссис Орде, Фирбанк, что я завтракаю, но вскоре выйду к ней.

Слуга ушел, однако вернулся почти немедленно. На лице его читалась тревога и озабоченность, а за ним по пятам следовала пухлая леди с яркими, блестящими глазами.

– Весьма сожалею, мадам, что приходится врываться к вам столь бесцеремонно, – провозгласила миссис Орде, пребывавшая, судя по всему, в сильнейшем волнении, – но дело, которое привело меня сюда, не терпит отлагательств!

– Какие пустяки! Счастлив видеть вас в добром здравии, сударыня! – поспешно сообщил ей лорд Марлоу. – Буду рад помочь вам, чем могу! Вы хотели видеть меня – я к вашим услугам, да!

– По чрезвычайно важному делу! – сказала она. – Ваша дочь, сэр, сбежала с моим сыном!

Подобное заявление, вполне естественно, повергло собравшихся в ошеломленное молчание. Не давая хозяевам опомниться, миссис Орде разразилась гневной обличительной речью.

– Не понимаю, чему вы изумляетесь! – заявила она, вперив негодующий взгляд в леди Марлоу. – Вы ведь сделали все, что было в ваших силах, стараясь добиться этого! Я сразу поняла, чем все это кончится, когда сын рассказал мне о том, как его принимают в этом доме на протяжении последних десяти дней! Не стану заострять внимание на оскорбительной манере вашего поведения, мадам, но возьму на себя смелость заявить: родители Тома весьма далеки от желания устроить союз между ним и вашей дочерью! Я очень привязана к бедняжке Фебе, однако у отца Тома и меня имеются совершенно другие планы на его счет, которые, позвольте вас уверить, не предполагают его женитьбы в возрасте девятнадцати лет!

– Вздор! Они даже не задумывались об этом! – вскричал лорд Марлоу, пытаясь остановить поток столь бурного красноречия.

Но он встретил сокрушительный отпор.

– Да! Пока ее милость не заронила им эту мысль в головы! – гневно парировала миссис Орде. – Если бы их дружба внушала мне опасения, то я сочла бы себя круглой дурой, допустив поведение, которое позволила себе она! И что мы имеем в итоге? Именно то, чего и следовало ожидать!

– Клянусь честью! – обрела наконец дар речи леди Марлоу. – Я почти готова поверить в то, что вы лишились рассудка, сударыня! Мне непонятно ваше раздражение из-за того, что моя падчерица (в чем я не сомневаюсь) отправилась на конную прогулку с мистером Томасом Орде!

– Отправилась на конную прогулку! – презрительно вскричала миссис Орде. – Она убежала из вашего дома, и вина за это лежит исключительно на вас, леди Марлоу, поскольку вы крайне жестоко обращались с бедняжкой! О, у меня не хватает терпения разговаривать с вами! Но я пришла не к вам, а к отцу Фебы! Прочтите вот это, милорд!

Женщина повелительно сунула в руки лорда Марлоу клочок бумаги. После того как он растерянно пробежал глазами несколько строчек, наспех нацарапанных Томом, дабы успокоить свою мать, леди Марлоу велела ему передать записку ей, а Сильвестр незаметно отошел к окну. В глубине души он сознавал, что любой деликатный и осмотрительный человек на его месте воспользовался бы этим предлогом, чтобы покинуть гостиную. Признав за собой отсутствие должного такта, он спросил себя, а не выпадет ли и ему шанс ознакомиться с этим прелюбопытным посланием, оказавшим столь сокрушительное действие на его хозяина.

«…Моя дорогая мама, – писал Том, – я вынужден уехать, не поставив тебя в известность, но тебе незачем беспокоиться. Я взял отцовскую коляску и могу отсутствовать несколько дней, не знаю в точности, сколько именно. Дела в Остерби пошли самым скверным образом. Я должен спасти Фебу и убежден, что вы с папой поймете – поступить иначе я не мог, когда узнаете все, поскольку мне известно, что ты всегда была расположена к ней».

Пока лорд Марлоу читал эти строчки, его румяные щеки несколько подрастеряли свой цветущий вид. Он позволил супруге выхватить записку из своих рук и пробормотал:

– Это невозможно! Я не верю в это! Н-но куда же они могли уехать?

– Вот именно! Куда? – повторила миссис Орде. – Ответ на этот вопрос и привел меня сюда! Если бы мой супруг не пребывал сейчас в Бристоле – впрочем, все как всегда! Коль в мужчине возникает срочная надобность, он никогда не оказывается рядом!

– Я не знаю, что означает это послание, – изрекла леди Марлоу. – Не стану делать вид, будто понимаю его. Как по мне, я подозреваю, что мистер Томас Орде был изрядно подшофе, когда писал его.

– Как вы смеете? – вспылила миссис Орде, и глаза ее опасно сверкнули.