Джанис Мейнард - Рядом с любящим сердцем
Закрыв дверь, Ларкин остановился, чтобы отдышаться. Он поглаживал ее руки слегка подрагивающими пальцами.
– Ты была не права, – пробормотал он.
– В чем?
Ларкин развязал маленький бант на ее платье сзади и спустил лиф до талии.
– Какая же ты красавица!
Наклонив голову, он слегка зажал ее сосок зубами. У нее задрожали колени, а в жилах забурлила кровь. Сильной рукой Ларкин прижал Уинни к себе, неистово припав к ее губам в страстном поцелуе. Она почувствовала перемену его настроения. Ларкином двигала не только страсть.
Высвободившись на мгновение, она коснулась рукой его щеки:
– В чем я не права?
– В определении семейного счастья. Оказывается, это заразно. – Его глаза потемнели от желания.
– Ты говоришь ерунду. – Она с нетерпением ждала, когда он снимет с нее платье.
Раздев Уинни до трусиков, Ларкин остановился:
– Нам надо поговорить.
Ее грудь налилась, соски напряглись.
– О чем?
Он смотрел на нее ожесточенным от страсти взглядом, который ласкал Уинни ничуть не хуже прикосновений его рук.
– Я озадачен, но ситуация постепенно проясняется, – произнес он.
Слова Ларкина показались ей бессмыслицей. Но она поняла без слов, чего он хочет.
– На ком-то слишком много одежды. – Она принялась его раздевать.
Ларкин взял ее за руку:
– Ты доверяешь мне, Уинни? Веришь, что я всегда говорю тебе правду?
– Верю. – Она поежилась, но Ларкин этого не заметил.
Подхватив на руки, он понес ее к кровати:
– Я не могу ждать, детка. Мне очень жаль. Сейчас мы должны поторопиться, а потом начнем заново.
Не потрудившись снять покрывало, он уложил Уинни на кровать и надел презерватив. Когда он вошел в нее, она выгнулась и застонала. Она едва переводила дыхание от нахлынувших ощущений.
Его кожа была влажной от пота, она чувствовала под пальцами мускулы его рук. Сначала Ларкин двигался медленно и размеренно, потом увеличил темп. Уинни хотела насладиться моментом. Она жаждала навсегда запечатлеть в памяти близость с Ларкином, чтобы вспоминать о ней после расставания.
Но времени на раздумья не было. Вскоре из ее головы улетучились все мысли. Ларкин дарил ей невыразимое блаженство.
Он резко и прерывисто дышал, полностью контролируя каждое движение. Уинни обхватила его ногами за талию, позволяя ему войти в нее еще глубже. А дальше все вокруг нее разлетелось на крошечные осколки, и Уинни выпала из реальности, когда ее накрыло пеленой наслаждения.Ларкин спал. Он ужасно устал. Неудивительно. Они занимались любовью, словно в последний раз.
Уинни лежала на боку, лицом к нему. Она уже приняла душ и вернулась обратно в постель. Ларкин даже не пошевелился.
Осторожно поглаживая его руку, она пыталась понять, что значили его слова.
«Ты была не права. Семейное счастье заразно. Нам нужно поговорить».
Менее прагматичная женщина решила бы, что Ларкин Волфф хочет сделать ей предложение. Но Уинфред Беллами умнее. У нее сдавило горло, она взглянула на часы. Скоро полночь. Ей совсем не хотелось спать. Ее голова гудела от беспорядочных мыслей и глупых мечтаний.
Она стала бы для Ларкина Волффа хорошей женой. Если бы он когда-нибудь решил жениться. Ох, какая опасная идея! Нужно поскорее ее прогнать, чтобы не терять разум. Жизнь хороша. Уинни во многом повезло. И ей не нужен мужчина, чтобы чувствовать себя полноценной.
Внезапно на тумбочке загудел ее мобильный. Схватив его, Уинни вполголоса произнесла:
– Алло?Вздрогнув, Ларкин проснулся. Резкий звук вырвал его из глубокого сна. С одурманенной головой он оглядел спальню Уинни и сел. Он не сразу понял, что его разбудило. А потом он услышал это во второй раз. Громкое рыдание, от которого по его коже побежали мурашки.
Не включая свет, он присел рядом с Уинни. Она стояла на коленях на ковре посреди комнаты, обхватив себя за талию. По ее лицу текли слезы, она раскачивалась взад и вперед.
– Господи, дорогая, что случилось? – Он никогда не видел сильную и уравновешенную Уинни в таком состоянии. Его потрясла перемена в ее настроении.
Обняв, он усадил ее себе на колени и стал гладить по голове. – Скажи мне, что произошло, Уинни.
Она долго не отвечала. Казалось, она не может справиться с объемом навалившегося на нее горя. Ее кожа стала ледяной.
Когда она наконец заговорила, он едва ее расслышал. Стуча зубами, она произнесла, запинаясь:
– Отец Эстебана убил его мать и бабушку.
У Ларкина закружилась голова, к горлу подступила тошнота.
– Боже! Ты уверена? Не отвечай. Я спросил глупость. Боже. – У него пересохло во рту, от ужаса он едва дышал. – Я обещал мальчику, что ему и его матери ничего не угрожает. Я говорил, что он не должен бояться.
Вот тебе и репутация «Леланд секьюрити». Он настоящий осел, если думает, что сможет защитить людей. Кретин. Он вообще никого не может защитить.
Уинни уткнулась лицом в его грудь, отчего ее речь стала еще неразборчивее:
– Ты не виноват. Она покинула территорию поместья. Он убил жену, а потом покончил с собой. – Ее тело снова содрогнулось от рыданий.
Ларкин поднял Уинни и уложил в постель. Принеся из ванной комнаты мокрое полотенце, он осторожно вытер ее лицо. Она лежала на спине, тупо глядя на балдахин кровати. Красивая комната – неподходящее место для получения таких жутких новостей.
Чувствуя себя неудачником, Ларкин расплакался бы вместе с Уинни, если бы не был мужчиной. Его душа разрывалась на части, пока он наблюдал за страданиями Уинни и понимал, что не в состоянии ничего изменить.
– Как она вышла за территорию? – спросил он.
Уинни повернула голову, чтобы на него посмотреть. Свет из ванной комнаты освещал кровать. Уинни была поразительно бледной, на ее лице резко выделялись веснушки.
– Матери и дети не могут все время сидеть взаперти, – хрипло сказала она. – Мы не имеем права запретить им покидать территорию поместья. Им часто говорят о том, что не следует оставаться наедине с жестоким мужем или бойфрендом. Но им так хочется верить, что их мужчины изменятся, и они все равно выполняют их просьбы.
Ларкин попытался сосредоточиться на истории, которую она рассказывала.
– Как он ее нашел?
Уинни закрыла глаза рукой:
– Он сбежал из тюрьмы. Он пытал бабушку, пока она не назвала ему номер мобильного телефона. Убив бабушку, он позвонил матери Эстебана. Он умолял ее о прощении, просил встретиться с ним, чтобы поговорить. Просто поговорить. Она назвала ему место встречи. К счастью, она не сказала ему фактический адрес. Выйдя из поместья, она прошла по дороге две мили. К ней подъехал автомобиль. Негодяй вышел из машины и застрелил ее. Потом он засунул пистолет себе в рот и выстрелил. Были свидетели.
Ларкин словно окаменел. Он едва соображал, вспоминая необычно взрослые глаза Эстебана, который так хотел радоваться жизни.
Ларкин вспомнил свое детство. Вот он слышит крик Девлина. Его брат всегда вскрикивал только один раз. Мать подкрадывалась к нему незаметно и била. После наступало молчание. Ларкин сидел, забившись в шкаф, держа Анну-Лизу на руках. Она пронзительно плакала.
«Тише, сестренка. Мы посидим здесь совсем чуть-чуть. Я заплету тебе косички. Прижмись ко мне и постарайся заснуть».
– Я должна ехать.
Ларкин резко вернулся в настоящее, услышав голос Уинни, и озадаченно спросил:
– Куда?
– Домой. – Поднявшись с постели, она начала одеваться. – Эстебан зовет меня. Его хотели отвезти в детский дом, но он умолял оставить его у меня в приюте. Его оставили, потому что в приюте хорошая система безопасности. Но он пробудет там недолго.
Ларкин перекатился к краю матраса и поднялся на ноги, с трудом сохраняя самообладание. Уинни действовала стремительно. Ларкин восхищался ее выдержкой.
– Полетим на самолете, – резко произнес он. – Он будет готов через сорок пять минут.
Уинни повернулась к нему. Ее волосы были растрепаны, под глазами залегли темные круги.
– Ты не поедешь, – категорично заявила она. – Сегодня ты должен остаться со своей семьей. Они это заслужили.
Его охватила ярость.
– А чего заслуживаешь ты, Уинни? Ты наняла меня, чтобы содержать твой маленький анклав в безопасности.
– И ты его обезопасил. Ты превосходно поработал. Но одна из моих постоялиц нарушила правила и поплатилась за это жизнью. В любом случае это моя проблема.
– Мой полет не обсуждается. – Он завел руку за спину Уинни и включил лампу. Ларкин был по-прежнему голым.
Уинни одарила его сердитым взглядом:
– Вся твоя семья собралась здесь, чтобы отпраздновать день рождения мужа твоей сестры. Нельзя их разочаровывать.
Ларкин сжал кулаки, не позволяя себе обнять Уинни:
– Ты не можешь лететь одна. Тебе нужна поддержка.
Она замерла.
– Не надо так говорить. Это моя проблема, моя ответственность. Я справлюсь.
– Я знаю, что ты справишься, черт побери! Но тебе не придется справляться с этим одной. Мы полетим вместе.
– Нет, я… – У нее дрожал подбородок.
