Мейси Ейтс - Невеста в наследство
Адхам дополнил ее. Даже если он никогда не полюбит ее, она это переживет и никогда не пожалеет, что любит его. Он хороший человек, сильный и замечательный.
Склонив голову, прижавшись щекой к его груди, Изабелла слушала биение его сердца, сильное, неровное. Ее физические потребности были удовлетворены, а вот душа словно кричала, требуя ответной реакции, пытаясь сломить стену, отделявшую его от мира.
Она посмотрела на него, на его лицо – впервые на нем не было маски, в глазах читалась неприкрытая растерянность, и было в нем что-то еще. Она назвала бы это страхом, если бы это был не Адхам.
Положив ладошку на щеку, она хотела поцеловать его, но он разгадал ее намерение и первым притянул к себе, заключая в свои широкие объятия и снова склоняя ее лицо на грудь. Заботливый жест… или, по крайней мере, казался таким. Она знала, что он просто пытался вернуть контроль над ситуацией, пытался избежать разговора.
И она не стала ему противоречить. Адхам даже не заметил теплых слез, которые скатывались на его голую грудь.
Он крепко держал Изабеллу в своих объятиях. Но чем сильнее он прижимал ее к себе, тем быстрее разрасталась бездна между ними.
В надежде ухватиться за ниточку, которая могла их соединить, она запечатлела поцелуй на рубце на груди, и нежный пушок волос пощекотал ей губы. Он словно одеревенел, мышцы напряглись.
– Думаю, тебе лучше вернуться в свою комнату, амира.
Изабелла подняла глаза, посмотрела ему в лицо – оно было неприступным и холодным. Казалось, он закрывался с такой легкостью. Как ему это только удавалось? Она была потрясена до глубины души, весь мир в ее глазах перевернулся, стоял вверх дном, а он казался таким отрешенным.
Возможно, он прав. Возможно, он и правда не способен любить. Но ей с трудом в это верилось. На свете не было более замечательного человека – он всегда ставил интересы других превыше своих, жертвовал жизнью ради страны, даже сейчас, когда стал Великим шейхом.
Но, несмотря на все хорошие качества, Адмах был черств и настолько сломлен, что Изабелле казалось, будто она никогда не сможет достучаться до его сердца. А ей хотелось. Ей хотелось сломить его барьеры, разбить их вдребезги – даже если бы пришлось сделать это голыми руками, даже если бы пришлось обливаться кровью. Ей хотелось достучаться до него. Хотелось увидеть того человека, который скрывался в глубине.
Она мечтала излечить его раны, но он сам не осознавал, что был ранен.
– Я сделала что-то не так? – спросила Изабелла, приподнимаясь. Грудь была обнажена, но ее это ни капли не беспокоило. Сейчас это не имело смысла. Она дала ему уже гораздо больше чем свое тело, так что нагота беспокоила ее меньше всего.
– Не хочу, чтобы кто-либо из слуг увидел тебя здесь.
– Мне все равно.
– Может, честь и традиции для тебя ничего не значат, но…
– Это нечестно, Адхам. – Она встала с постели, не в силах лежать рядом с ним, когда так сильно злилась. – В ту ночь я была не одна.
– Я не говорю о той ночи.
– Но именно о ней идет речь. Именно там собака зарыта!
– Не ты ли говорила, что нам нужно как можно скорее забыть об этом? И сейчас, когда тебе хочется поспорить, ты снова поднимаешь эту тему.
– Что ж, может быть, я не знаю, что с этим делать – со всем этим. Я… Я так растеряна. И мы только что… только что разделили ночь любви, и ты хочешь, чтобы я ушла?! – Ей хотелось кричать от бессилия.
– Просто уходи, Изабелла, – проговорил он сквозь зубы, взгляд его темных глаз предрекал угрозу.
– Мною нельзя помыкать – я думала, ты уже понял это.
Он встал с кровати, не соизволив прикрыться. Ей стало жарко от вида его нагого тела, несмотря на всю злость, которая бушевала внутри.
– Ты так молода, – начал он. – И все принимаешь близко к сердцу. Я думаю о твоей репутации. Стране, ее более консервативной части, нужна невинная принцесса, и я не хочу, чтобы народу было стыдно от грязных разговоров об их шейхе. Прислуга молчит о распутных секретах, проявляя преданность, только в обмен на деньги.
– Но мы скоро поженимся. Все не так, как если бы…
– Как если бы мы переспали, когда ты все еще была обручена с моим братом? Не думай, что нам удалось избежать подобных сплетен. Это одна из причин, по которой мы остались здесь и не вернулись в Мальядид. Пресса в городе – словно бешеные псы, сплетни летают повсюду. Хассан в открытую заявил о своем желании жениться по любви, а вот наши отношения являются источником повышенного интереса. Я действительно хочу защитить твою репутацию.
– Может, я не хочу, чтобы ты защищал мою репутацию, – бросила она, не подумав.
– Ты слишком эмоциональна, – произнес он низким голосом.
– А ты черств как сухарь.
– Так лучше, – ответил Адхам, отворачиваясь к окну, сквозь которое падал лунный свет, освещая его высокие скулы и мужественный подбородок.
– Не думаю.
Изабелла резко нагнулась, подняла халат. Затягивая пояс, она сильно смутилась. Почему-то одеваться перед ним и уходить из комнаты осторожными шагами было гораздо сложнее, чем раздеваться.
Для нее это было ночью любви, для него – всего лишь удовлетворением своего либидо.
Как странно – после мгновений близости она еще сильнее отдалилась от него.
– Еще одно подтверждение твоей наивности, – заметил он твердо, непреклонно.
– Я далеко не наивна, Адхам, – ответила она дрожащим голосом. – Ты очень постарался, чтобы отбить у меня все простодушие.
Она развернулась и с гордым видом вышла из комнаты. Адхам смотрел ей вслед, и сердце щемило в груди. Она была права. Он постарался выбить из нее всю наивность. Он забирал у нее все прекрасное и разрушал его, отравляя уродливостью своей жизни.
И все же у него не было иного способа, чтобы удержать Изабеллу при себе. Она должна стать шейхой Умараха, его женой.
Размышляя над всем произошедшим, он почувствовал сильнейшую боль, словно проглотил острый кол. Многие годы он был мертв в душе и теперь не мог привыкнуть к взрыву эмоций, странному чувству, пробужденному в глубине души. Он уже давно не ощущал ничего, не думал ни о чем, кроме долга перед страной и братом.
Но Изабелла… она пробудила в нем чувства.
«Я тебя люблю».
Ее признание было легко списать на ее молодость и на то, что он был ее первым любовником. И все же, как ни легко было поставить под сомнение эти случайно вырвавшиеся слова, в них было столько страсти, убеждения, они пронзили его прямо в сердце.
В него стреляли – много раз. Боль, причиненная Изабеллой, была не меньше, чем от пули. Она жгла его так же сильно.
А он не хотел ощущать это жжение, не хотел ощущать вообще что-либо.
Эмоциям нельзя верить. Народу нужен предводитель, который думает головой, а не сердцем.
Адхам видел, к чему может привести наивность и доверчивость – к обману и смерти. Его мать умерла из-за чувств, из-за любви. Он потерял ее и не позволит кому-либо повелевать собой, заставлять действовать безрассудно – не тогда, когда в нем нуждаются люди. Так же как он и Хассан нуждались в своей матери.
У Адхама ныло в груди, но он не обращал на это внимания. Он не мог поддаться слабости – ни сейчас, ни когда-либо.
Глава 12
Время свадьбы приближалось, и Адхам постоянно находил какие-либо отговорки, чтобы избегать невесту. Он должен был заниматься государственными делами, посещать пресс-конференции, встречаться с лидерами племен. Но Изабелла тоже не скучала.
Быть шейхой и быть принцессой – две разные вещи. В Туране она мало занималась общественными делами, а тут их было не счесть. Она ездила с визитами в больницы, выслушивала жалобы больных, встречалась с благотворительными комитетами, обсуждала возможности снабжения людей – жителей пустыни – всем необходимым. На первом месте стояла, конечно, скорая медицинская помощь, проблему которой обязательно нужно было решить.
Она сидела на заседаниях образовательного совета, разговаривала с женщинами из племени, в котором уже побывала с Адхамом. Она пыталась извлечь максимальную пользу из своего положения, даже несмотря на то, что навязанный ей жених, казалось, не хотел почтить ее своим присутствием и поблагодарить за труды.
И вот настало время свадьбы, столица суетно готовилась к церемонии.
Они вернулись в Мальядид этим утром. Весь полет Адхам не выпускал из рук телефон, всеми силами пытаясь избегать беседы с будущей женой.
«Неужели он будет вести себя так и после свадьбы?» – задавалась вопросом Изабелла. Она надеялась, что нет. В конце концов, они должны были зачать наследника. Еще несколько недель назад она убедилась, что не беременна, и ей еще сильнее захотелось родить ему ребенка.
Изабелла желала Адхама телом и душой, томилась по нему так сильно, что порой перехватывало дыхание. Но он был таким неприступным, таким сдержанным, что она никак не могла достучаться до него.
Изабелла выглянула из окна спальни: в саду повсюду развешаны фонари, провода связаны в единое целое – такой ковер из лампочек на фоне пышного сада. Это было так красиво, так экзотично. Она мечтала именно о такой свадьбе. Не только из-за декора, но из-за мужчины. На какое-то мгновение она забудет, что Адхам не любит ее и не хочет, и просто представит мужчину своей мечты, который стоит у алтаря, с нетерпением ожидая ее, чтобы навеки быть соединенным с ней священными узами брака. У Изабеллы перед глазами будет именно эта картинка, а реальность подождет.
