Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви». Том 1

Убийцей быть сестры?.. О нет, довольно
И матери с Ореста. Я делю
С тобой, сестра, желанья: или вместе
Остаться жить, иль вместе умереть.

Иль лягу здесь я мертвым, но с тобой.
Постой, однако ж. Если б Артемида
Шла против нас, зачем бы Аполлон
Мне приказал перевезти богиню
К Палладе в город крепкий и твое,
Сестра, лицо увидеть? Эти мысли
В душе сложив, я верю, что вернусь.

Но уцелеть, похитив изваянье,
Не так легко… И вера о скалу

Такую разобьется… Что придумать?

Могли бы мы тирана… порешить.

Что говоришь? Хозяина – пришельцам?

Но если риск спасет тебя и нас…

Я б не могла… Дивлюсь твоей отваге!

Но затаить ты в храме нас могла б?

Чтоб ночи мы дождались и бежали?

Да, вору – ночь, что истине – лучи!

Там стражи есть, и их мы не обманем.

Тогда конец… Последний луч погас.

Мне кажется, что есть одна возможность…

Какая? В чем? Не медли – поделись…

В мой план должно войти твое безумье…

На выдумки хитрее женщин нет!

Я объявлю, что матереубийца
Из Аргоса приехал… то есть ты.

Коль польза есть от этого, несчастий
Былых не жаль Оресту – объявляй.

И что таких богиня не приемлет.

А почему, я, верно, угадал…

Ты осквернен… а наши жертвы чисты.

Но статуи нам этим не достать.

Я объявлю, что кровь смывает только
Волна морей…

Но идол, наша цель,

От этого к ладье не станет ближе.

Ты осквернил и идола, скажу.

А место где ж укажешь? Эти скалы?

Где прикрутил канатом ты ладью…

Ты понесешь богиню иль другие?

Нет, я сама… Иначе был бы грех.

Но роли я Пиладовой не вижу…

Он осквернен с тобою заодно…

Но царь, скажи, об этом известится?

Ужели ж нет? Не скрыться от царя.

Ладья у нас надежная и люди…

Я на тебя надеюсь в остальном.

Вот только бы не выдали нас эти…

Так попроси же их… подбором слов
Поласковей. Разжалобить умеет
Людей жена… Все прочее теперь
Уладиться должно, Ифигения!

О женщины, о милые, на вас
Одних теперь надежда – в вашей власти
Или спасти, иль уничтожить нас,
Отечества лишив, сестры и брата…

C чего начну? Мы, жены, дружный род
Надежней нет для женщины защиты,
Как женщина ж. Покройте ж мой побег
Молчанием, подруги! Нет прекрасней
Безмолвного союзника… Троих
Вы видите людей, которых жребий
Связал навек: на гибель или жизнь…

О, если я спасусь, мою разделишь
Ты, верная, удачу… Я тебя
Свезу в Элладу также… Дай коснуться
Твоей руки… А ты – ланиты… Ты
Колени дай обнять. Тебя ж молю я

Любимым человеком, если есть
В дому у вас отец, иль мать, иль дети…
Молчите вы? О, дайте зазвучать
Желанью ли, отказу ль! Нет согласья
У вас, мои подруги, так и я
Погибла, и несчастный брат со мною…

Царевна, успокойся! О спасенье
Своем ты только думай. Все умрет,
Что слышала я, здесь со мной… а в этом
В свидетели Кронида я беру!

О, будьте же блаженны! Бог заплатит
За это вам, подруги!

Ты ступай

В святилище… и ты… Пора. Властитель
Земли узнать захочет, может быть,
Принесена ли жертва…

Ты, царица
Морей, меня из дальнего ущелья
Из-под ножа отцовского в тот день
Унесшая, спаси нас снова, этих
Со мной спаси, богиня…

Да не будут
Через тебя обманчивы уста
Для смертных Аполлона. Подойди же
И променяй таврический предел
На славные Афины. Непристойно
Здесь обитать богине, если стен
Блаженная открыта ей ограда…

Алкиона, печальная птица,
По суровым утесам моря
Льются звуки твоих элегий:
И понятен язык твоей скорби,
Что о муже ты плачешь, людям…
За тобою, бескрылая птица,
Муки сердца пою я, Эллады
Блеск собраний пою я, богиню,
Что звала моя матерь, рожая,
Я пою, и Кинфийские выси,
И над мукой Латоны – тени
Нежнолистой пальмы, и лавра
Темнолистую сень, и ветви
Той оливы священной и древней,
Где на озере круглом Дела
Славит муз своим пеньем лебедь…

Сколько слез из очей выбегало
И купало ланиты жарких,
Когда пали родные стены,
А меня уносили волны
На ладье, среди весел быстрых,
Среди вражьих копий. Рабыней
Я у варвара с чадом Атрида
Алтарям предстою Артемиды,
Орошенным ахейской кровью…
О, зачем, кроме горя, иного
Я была причастна удела?
От несчастий привычный не страждет,
Если муки он только меняет,
Но тому, кто улыбку счастья
Видел, иго судьбы нестерпимо,
Если ветер пахнул суровый…

Пятьдесят аргосских весел
Повезут тебя, царевна,
К берегам отчизны. Пана
Воском слепленные флейты
Переливом звуков ярких
Придадут матросам силы.
Вещий бог, на семиструнной
Лире вторя песне дивной,
изо На счастливый брег Афины
Возвращение восславит.
Ты отдашься шуму весел
И покинешь нас, царевна…
Перед мачтою, над килем
Парус, вервию покорный
И дыханьем моря полный,
Повлечет ладью по волнам.

О, зачем нельзя рабыне
Вознестись к стезе той яркой,
Где огнистым шаром Гелий
Рассекает выси неба,
Чтоб над домом ей спуститься?
Отчего мне хороводов
Не дано водить, как прежде,
Там, где девой благородной,
В ожиданье брака, возле
Милой матери цвела я,
Лишь для девичьего круга,
Где одна с другой мы в танцах
И в уборах состязались,
Покидая мать и кудри
Под расшитою фатою
Напуская на ланиты.

А где же страж святилища, жена
Аргосская? Успела ли пришельцев
Богине посвятить она, и их
Горели уж тела в священной сени?

Вот женщина, о царь, и на твои
Она ясней слова ответить может.

Ба… дочь Атридова… что вижу я?
С недвижного подножья для чего же
Ты статую богини поднимаешь?