Нина Харрингтон - Весна любви
– Скотт! Ты в порядке? – позвала она и зажмурила глаза. Яркий свет фонаря ослепил ее.
– Я-то да, – ответил Скотт, – а вот коробка предохранителей сгорела.
В облаке дыма было невозможно разглядеть его лицо.
– И твое пальто мы не спасем. Побежали отсюда. Быстро, зданию вот-вот придет конец.
Глава 10
Тони зябко ежилась в старом кардигане Ларса Элстрома, который был ей явно велик и совсем не грел. С ног до головы перемазанная в саже и копоти, она до сих пор чувствовала едкий запах дыма и терла глаза. Теперь придется долго отмываться, грязными были и лицо, и волосы, и вся одежда. Веселый праздник, ничего не скажешь. Она заглянула в здание, где пожарные давали Скотту последние указания. Слава богу, обошлось без пожара!
Ну и вид же у него! Он выглядел еще грязнее, чем Тони. Неудивительно. Убедившись, что она в безопасности, он тут же метнулся обратно в офис, зажав в зубах фонарик. Нужно же было выяснить, в чем дело!
Сердце Тони билось где-то в горле. Она тряслась от страха минут десять, пока Скотт наконец не появился, кашляя и ругаясь. Стало очевидно: древняя коробка предохранителей приказала долго жить. Давно было пора ее заменить.
Пожарные сообщили им весьма неутешительную информацию. Проводку необходимо заменить целиком во избежание последующих неприятностей. Ну конечно. Трудно представить в современном офисе что-либо настолько не соответствующее стандартам безопасности. Пожарные, в частности, ничего подобного в жизни не видели.
Сидя в ближайшей кофейне, Тони все еще не могла прийти в себя от пережитого. Как-то нехорошо закончился день рождения. А он уж точно закончился. Вряд ли Скотту после всего случившегося захочется еще раз взглянуть на ее роскошное нижнее белье бордового цвета. Да что там белье, если даже разговор не клеился. Так и сидели молча, друг напротив друга.
Оба неглупые люди, они прекрасно себе представляли, что значит заменить проводку в огромном двухсотлетнем здании. Тяжелые деревянные панели и перекрытия не предполагали легкого перемещения. На это уйдет куча времени, а о деньгах даже помыслить страшно. Ну и, конечно, никакого фильма на территории офиса никто не снимет. Об этом и речи быть не может.
Ясное дело, не обошлось без разрушительных последствий. Они стали очевидными, когда Тони и Скотт открывали окна по всему зданию, чтобы хоть немного рассеять дым. Конечно, ее камера и самые ценные карты надежно спрятаны в сейфе и пострадать не могли. Но все остальное спасти вряд ли удастся. Все документы покрыты сажей и отвратительно пахнут.
Ей было больно видеть прекрасное здание в столь неприглядном состоянии. И горько было наблюдать, как Скотт звонит Фрейе, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Больно смотреть на него теперь, прекрасно понимая, как нелегко будет восстановить былое величие офиса Элстромов.
Но всего больнее было осознавать, что вряд ли она сможет помочь ему. У Тони оставалась на это всего неделя. Потом придется вернуться на работу. Начальник уже известил ее о том, что в понедельник утром она должна лететь в Мадрид, а оттуда, не задерживаясь, в Афины и провести там три недели, работая над проектом о каких-то хозяйственных принадлежностях. В общем, работа со Скоттом подошла к концу.
Что же им теперь делать? Что ей теперь делать?
Как назло, пока Скотт разговаривал с пожарными, зазвонил телефон. Резкий звук заставил Тони вздрогнуть. Сегодня она вообще порядком перенервничала. Она сняла трубку и сказала как можно доброжелательнее:
– Главный офис картографии Элстромов. Добрый день.
– Не особенно и добрый, – проворчал мужчина на другом конце провода. – Мне нужен Скотт. Он здесь?
Тони поманила его рукой. Тот кивнул, дескать, вот-вот освободится.
– Сейчас позову. А кто его спрашивает?
– Передайте, что звонит Трэвис. Он тут же подойдет.
Скотт увидел, как вытянулось лицо Тони, и нахмурил брови. Но ее удивленная физиономия не шла ни в какое сравнение с гримасой ярости, перекосившей лицо Скотта, когда он взял трубку.
– Я ждал, пока ты позвонишь. Что-то долго ждать пришлось, не находишь?
Он и не думал скрывать раздражение. Все чувства Скотта были написаны на его лице. Каждое слово звучало резко, как выстрел.
– Что ты сказал? Продать здание? Конечно, так я и поступлю. Из-за всякой ерунды продавать здание – это вполне в твоем духе.
Трэвис, видимо, сказал что-то обидное, потому что Скотт, и так державшийся с трудом, пришел в совершенное негодование.
– Ах, отец так хочет? Откуда ты знаешь, черт бы тебя побрал, чего хочет мой отец? Ты когда в последний раз с ним разговаривал? Ах да, я вспомнил – перед тем, как переспать с моей женой. Забудь об этом, Трэвис. Я не собираюсь ничего продавать. Ищи легкие деньги в другом месте. И не звони сюда больше. У меня без тебя дел по горло.
И он с шумом бросил трубку на рычаг, выругавшись сквозь зубы. Тони подошла ближе. Несколько минут было слышно только его прерывистое дыхание. Наконец она решилась нарушить тишину:
– Мне показалось, Трэвис несколько взволнован. Ужас как быстро разлетаются плохие новости.
Скотт с яростью сорвал резиновые перчатки и посмотрел Тони в глаза. Он был не просто разъярен – он пребывал в бешенстве! Тони не отступила ни на шаг. Наконец он заговорил. Каждое слово врезалось ей в мозг, как кинжал.
– Взволнован, да? Вот как? Трэвис был взволнован? Да что ты вообще знаешь о нем? Рассказать тебе кое-что? – Он не произносил, а будто выплевывал сквозь зубы ненавистное имя. – Ему не давало покоя осознание того, что его мать посмела снова выйти замуж! Да еще за кого? За моего отца, скучного, нудного интеллигента в очках! Да ведь он недостоин такой женщины! Мало того, у него двое детей, с которыми бедняжке пришлось налаживать контакт! Трэвис приложил все усилия, чтобы разрушить этот брак. И это прекрасно удалось. Но ему показалось мало. Он решил стать профессиональным разрушителем браков. Знаешь, чей был следующий на очереди? Мой!
Тони тяжело вздохнула:
– Скотт, мне так жаль.
– Ах, тебе жаль? Ты представить себе не можешь, каково это – застать жену со сводным братцем, которые в твоей комнате занимаются отнюдь не семейным бизнесом. А впрочем, это и был чистый бизнес в понимании Трэвиса. Ну а чем не бизнес – сломать конкуренту жизнь?
– Ты все еще любишь ее?
– Дело не в этом. Довольно трудно любить человека, предавшего тебя. Такое, знаешь ли, не забывается. Но, повторюсь, дело не в этом. Очень скоро после этого я нашел контракт, позволивший мне уехать как можно дальше от Лондона. А уже отправив меня на Аляску, Трэвис мог спокойно и без препятствий разрушить семейный бизнес. Очень просто.
– Подожди, Скотт! Ты думаешь, он все это спланировал?
– Я не думаю, я в этом уверен. Тут и думать нечего. Трэвис в первый же день знакомства, глядя мне в глаза, пообещал отобрать все, что мне дорого. И это обещание сдержал.
Скотт, до этого меривший шагами комнату, остановился и продолжал, загибая пальцы:
– Во-первых, внезапно возникший интерес к семейному бизнесу. С чего бы вдруг? Женившись, отец разделил свое имущество пополам и довольно внушительную сумму от собственной части отстегнул Трэвису в день совершеннолетия. И что же сделал Трэвис? Убедил свою мамашу оформить ее имущество на имя сына. Для любящей матери это не проблема. Получилась довольно неплохая сумма, чтобы бороться на равных.
– Но что он мог сделать? Ведь бизнесом управляли ты и твой отец.
– Отец, точно. Трэвис сумел перетянуть его на свою сторону. Он всегда что-то придумывал, чтобы заставить отца проводить как можно больше времени с ним и как можно меньше со мной. Разве я жаловался? Нет! Но завидовал по-черному и порой вынужден признать, что вел себя как ребенок. Но не жаловался. Почему я отправился работать на Аляску? Да мне ничего другого не оставалось. Мое место занял Трэвис. Отнял мое дело. Единственное дело, которому я хотел посвятить свою жизнь, едва научившись разбираться в картах.
– Скотт, я не могу поверить!
– А придется.
Он немного помолчал, а затем с шумом втянул воздух. Его голос стал прерывистым и хриплым.
– А потом он отобрал у меня Алексу. Она стала последним трофеем в его личной коллекции.
Он ничего мне не оставил и больше ничего не смог бы отобрать. Получил все, что хотел от жизни. Все, что я хотел от жизни.
Скотт метался по комнате, как загнанный зверь.
– Но кое-что Трэвис все-таки не учел. Кое-что важное. Если ты получил все желаемое, что станешь делать дальше? Бойся своих желаний, иногда они сбываются.
Скотт взмахнул рукой, откашлялся и продолжил:
– Помню последний вечер перед тем, как отправиться на Аляску. Наш так называемый семейный ужин. Трэвис сидел во главе стола. Эдакий король мира. Господин и повелитель. А я смотрел на него и смеялся ему в лицо. Знаешь почему? Да потому, что он понятия не имел, как управлять бизнесом. Точно тебе говорю, ни малейшего понятия. Даже примерно не представлял. Вот интриги плести – это да, у него хорошо получалось. А все остальное не очень. К сожалению, Трэвис и сам это понял. Он откусил больше, чем мог проглотить. Однако признать свое поражение у него ума не хватило.
