Джудит Макнот - Триумф нежности
– Все, что мы думаем, – Райен Конелли ухватился за эту мысль, – это…
– Это то, что Кэти не подготовлена к такой жизни, которую ей придется вести с вами, мистер Гальварра. – Миссис Конелли прервала вспышку гнева своего мужа: – Кэти очень трудолюбива, но и в университете и на службе она занималась умственным трудом, а не стирала и мыла полы. Она окончила университет с высокими наградами, и я знаю, с каким удовольствием она работает. Но Кэти никогда не знала изнурительного физического труда.
– И не узнает, если станет моей женой, – ответил Рамон.
Эти слова окончательно вывели из себя Райена Конелли, благоразумие покинуло его. Он вскочил, сделал два быстрых шага куда-то в сторону, затем повернулся к Рамону, глядя на него с той ненавистью, с какой кошка шипит на собаку:
– Я недооценил тебя, Гальварра, когда ты был у нас дома. Я решил, что у тебя есть и гордость, и честь, но я ошибся. – Кэти почувствовала, как окаменел Рамон, а ее отец продолжал свою истерическую тираду: – Да, я понимаю, вы бедны, и я дам вам в кредит немного, так, для приличия. Вы тут стояли и говорили нам, что вам нечего предложить ей, и все же вам хочется забрать нашу дочь от нас, от всего, что ей дорого – от семьи, от друзей. Я спрашиваю вас: разве это поступок порядочного, честного человека? Если отважитесь, то отвечайте мне.
Кэти, желая заступиться, взглянула на Рамона, но его мрачный, отрешенный вид заставил ее промолчать. Громким голосом он сказал, высокомерно растягивая слова:
– Я заберу Кэти из любого рая – ей нет рая без меня! Такой ответ устраивает вас?
– Да, слава богу, этого достаточно! Это характеризует вас как…
– Сядь, Райен! – резко сказала миссис Конелли. – Кэти, вы с Рамоном отправляйтесь на кухню и приготовьте нам что-нибудь выпить. Я хочу поговорить с твоим отцом наедине. – Когда молодые люди вышли, она продолжала: – Я сойду с ума без нее, милый, я этого не переживу…
Кэти, не подозревая, что Рамон подошел, чтобы быть рядом, прислонилась головой к двери, и слезы потекли по ее щекам.
В комнате тоже плакали. Приподняв подбородок жены, Райен кончиками пальцев стер слезы с ее лица. Миссис Конелли попыталась улыбнуться:
– Этого всегда можно было ожидать, это… как раз в духе Кэти. Ведь с такой добротой жить очень сложно. Она всегда готова отдать всю себя. И с детьми прекрасно играла, и не было ни одной бездомной собаки, в которую бы она ни влюблялась. Помнишь? До этого мига мне казалось, что Дэвид уничтожил эту лучшую, прекрасную часть ее души, и я ненавидела его за это… но он не смог.
Слезы скатывались по ее щекам.
– Райен, неужели ты не видишь? Кэти нашла своего бездомного и полюбила его.
– А он ее укусил, – печально усмехнулся отец.
– Скорее, он укусит того, кто ее обидит.
Заключив свою готовую расплакаться жену в объятия, Райен взглянул через комнату и увидел Кэти, рыдающую на груди Рамона. С улыбкой, обозначающей примирение с этим высоким мужчиной, защитником его дочери, Райен сказал:
– Рамон, у тебя нет запасного носового платка?
Рамон коротко улыбнулся – он признал примирение:
– Для женщин или для вас?
Когда родители Кэти ушли, Рамон попросил разрешения воспользоваться телефоном.
Не желая его стеснять, Кэти вышла из квартиры во внутренний дворик. Она бродила по нему, рассеянно касаясь растений в огромных чашах, затем прислонилась к спинке одного из шезлонгов, взглянула на темно-синее небо. Она вспомнила одну из картин Ван Гога, на ней звезды лучились, как астры. Значит, он рисовал с натуры!
Рамон тоже вышел во двор и замер, зачарованный красотой своей будущей жены. Свет из окна очерчивал ее силуэт на фоне бархатной тьмы ночи. Ее волосы свободно струились по плечам; в профиле была какая-то античная законченность; тихой гордостью веяло от наклона головы. Весь ее облик, соблазнительный и неприступный одновременно, был полон очарования и поэзии.
Почувствовав его присутствие, Кэти слегка повернула голову.
– Что-нибудь не так? – спросила она, имея в виду его звонок.
– Да, – ответил он с нежной торжественностью. – Я боюсь, что если подойду ближе, то ты окажешься только сном.
Улыбка, которая была и ласковой, и чувственной, тронула ее губы.
– Я очень реальна.
– Ангелы тоже реальны. Но ни один мужчина не сможет протянуть руки и обнять ангела.
– У меня очень земные мысли, когда ты меня целуешь.
Он шагнул к ней, пристально взглянул в ее глаза:
– И о чем твои мысли, когда ты стоишь здесь в одиночестве и смотришь на небо, словно поклоняешься звездам?
Кэти вдруг почувствовала странную застенчивость:
– Я думала, как невероятно, что за семь дней моя жизнь так изменилась. Нет, не за семь дней, а за семь секунд. В тот миг, когда ты спросил адрес, вся моя жизнь изменилась. Хотела бы я знать, что случилось, если бы я вошла в бар на пять минут позже.
Рамон приблизился к ней:
– Ты не веришь в судьбу, Кэти?
– Только когда совсем плохо.
– А когда все прекрасно?
В глазах у Кэти заплясали игривые огоньки.
– Ну тогда это благодаря моему блестящему плану и упорной работе.
– Спасибо, – сказал он с мальчишеской усмешкой.
– За что?
– Эти последние семь дней ты все время заставляешь меня улыбаться.
Он наклонился над ней, и их губы слились в сладостном поцелуе.
Кэти поняла, что он, щадя ее, не собирается заниматься любовью сегодня, и она была благодарна ему за это. Ее силы – и духовные, и физические – были на пределе.
– Какие у тебя планы на завтра? – спросила она немного позже, когда он уходил.
– Мое время – твое, – сказал Рамон. – Я был намерен уехать в Пуэрто-Рико завтра. Но мы не уедем до воскресенья, поэтому единственное обязательство, которое необходимо выполнить, – это позавтракать с твоим отцом.
– Может быть, ты подвезешь меня до работы завтра утром перед встречей с ним? – спросила Кэти. – Мы сможем провести какое-то время вместе, а в конце дня ты заедешь за мной.
Руки Рамона обвились вокруг нее.
– Конечно, – прошептал он.
Глава 9
Кэти сидела за столом, машинально крутя ручку. Вирджиния присутствовала на заседании совета управляющих, и это позволяло Кэти спокойно привести в порядок мысли. У нее было полтора часа, чтобы решить, увольняться ли с работы или взять двухнедельный отпуск за свой счет. Она знала, какого решения ждал от нее Рамон. Конечно же, уволиться, разорвать все узы сразу. А если не увольняться, просто попросить отпуск на месяц? Но тогда Рамон почувствует, что она не верит ему полностью, оставляет для себя лазейку. Она вспомнила взгляд Рамона, когда он заехал утром. Его темные глаза изучали ее с проницательной напряженностью.
– Ты не передумала? – спросил он и, когда Кэти ответила «нет», заключил ее в объятия и приник к губам. В его поцелуе было огромное облегчение.
С каждым мгновением, которое она проводила с Рамоном, Кэти становилась ближе ему духовно. Ее сердце все больше верило в правоту Рамона, верило, что их любовь важнее общепринятых условностей. Но разум… ее разум отчаянно сопротивлялся. Он вкрадчиво шептал Кэти, что все происходит слишком поспешно. Ее мучили опасения: а вдруг Рамон не тот человек, каким кажется, вдруг он что-то скрывает от нее? Голубые глаза Кэти помрачнели. Утром на нем был красивый золотистый свитер для игры в гольф с широкими рукавами. Дважды до этого он приходил в прекрасном строгом деловом костюме. Это казалось так необычно для фермера, что трудно было поверить, что это его вещи. Однажды Кэти прямо спросила его об этом. Рамон с улыбкой ответил, что деловые костюмы у фермеров такие же, как и у бизнесменов. Кэти пришлось поверить этому, но, когда она попыталась узнать о нем еще что-нибудь, он уклонился от ее вопросов:
– Кэти, все ответы обо мне и о своем будущем ты получишь в Пуэрто-Рико.
Меж тем жизнь в отделе кадров текла обычным порядком: претенденты заполняли бланки, выполняли тесты, ожидали встречи с Кэти или с одним из ее пяти помощников.
Может быть, она и не права, не доверяя Рамону. Она выяснит это в Пуэрто-Рико, но, пока все страхи и сомнения не исчезнут, она не может рисковать, увольняясь с работы. Если она откажется от должности сегодня, то это будет увольнение без предупреждения. Тогда она никогда не сможет вернуться в Техническое бюро, не получит хорошей рекомендации, нужной на случай поисков другой работы. И Вирджиния… она будет выглядеть совершенно глупо перед вице-президентом, который только что по рекомендации Вирджинии прибавил Кэти жалованье. И как она, Вирджиния, будет объяснять вице-президенту, что Кэти, ее протеже, уволилась без предупреждения – как увольняется большинство безответственных временных работников, подметающих полы.
Кэти поднялась, рассеянно поправила волосы и прошла в приемную, миновав Дону и двух секретарей, работающих в отделе. Зайдя в машбюро, она вставила чистый лист бумаги в пишущую машинку и в нерешительности замерла над клавишами.
