Ничего больше - Тодд Анна

Возле бара я взглянул на Нору и заметил, как изменилось выражение ее лица – от любопытства до полного скептицизма.

– Бармен, да это самая отстойная фишка! – крикнула она достаточно громко, чтобы бармен услышал ее сквозь музыку.

Я оглянулся по сторонам на обращенные к нам лица. Нора не отвернулась: она смотрела прямо в глаза парню за стойкой.

– Тьфу. Я должен был догадаться, что это ты.

Он в шутку изобразил недовольство. По тому, как бармен не отрываясь смотрел на Нору, я понял, что он хорошо ее знает, достаточно близко, чтобы подшучивать.

Коротко и глупо: не удивлюсь, если они встречались… или, возможно, встречаются сейчас.

– Привет, Митч.

Она улыбнулась и облокотилась на стойку бара, демонстрируя грудь. Он заметил, и это ему понравилось. Его взгляд скользнул на декольте Норы.

Рубашка в сочетании с этими чертовыми джинсами… Я никогда не видел, чтобы кто-то так хорошо выглядел в таком простом наряде.

– Не хмуриться, тебе это не идет, – прозвенел в ушах голос Тессы.

Я что, прозрачный? Я попытался сделать лицо попроще и осознать произошедшее. Ревнивым меня назвать сложно. Иначе Дакота довела бы меня до абсолютного безумия своим кокетством и красотой, которая в школе привлекала, казалось, каждого парня. С ней у меня никогда не возникало чувство, что я должен за нее бороться, – она всегда была моей, и у меня не было причин для нелепой ревности и страданий.

– Когда ты пришла? – спросил я, отрывая взгляд от Норы.

– Только что; работа была на редкость бестолковая.

Тесса вздохнула, пожав плечами, с таким видом, будто предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь. На ней рабочая форма одежды: черные брюки и белая рубашка на пуговицах; из сумочки свисали тесемки фартука. Какая актриса и подруга!

Возбужденный бармен крутился поблизости. У него приятная внешность: широкая улыбка, отлично уложенные волосы, плечи полузащитника и фигура, как у Адама Левина. Он худощавый, но мускулистый. Странное сочетание, но что уж там – выглядит он привлекательно.

Нора протянула руки, чтобы обнять его, и бармен принял ее объятия. Единственное, что мешало им прильнуть друг к другу, – барная стойка. Я отвернулся и притворился, что разглядываю сцену, но краем глаза видел, что они все еще обнимаются.

Я окинул взглядом все заведение. Меню написано мелом на большой доске за стойкой. Я услышал, как Нора заказала два коктейля, и посмотрел их состав. «Письма любимым» содержит джин, малину и что-то, чего я не могу разобрать. А «Узел Манхэттена» – смесь из виски, вермута и горькой настойки. Возле списка ингредиентов был от руки нарисован маленький узел.

Продолжая читать список причудливых коктейлей, я сообразил, что раз Норе около двадцати пяти и она наверняка хорошо знакома с барменом, у нас не будет проблем с покупкой алкоголя. Я пью не часто – упаковки из шести банок пива мне хватило бы, наверное, на месяц, – но сегодня мне хотелось выпить. Мы с Тессой несколько раз ходили в бар, и когда там предлагали коктейльное меню, нам часто удавалось выпить без предъявления документов. Да, иногда мы уходим в загул.

Тесса неловко одернула свою мешковатую белую рубашку.

– Я в туалет, – сообщила она.

Я кивнул, переминаясь с ноги на ногу в ожидании, когда Нора вспомнит обо мне.

Я глазел на Митча, и он казался мне все более и более привлекательным… и все более и более несносным. Разве он не должен делать коктейли или что-нибудь еще? Теперь здесь только я, Нора и один из самых привлекательных мужчин на свете.

Парни вроде Митча приходят в этот мир для того, чтобы такие, как я, чувствовали себя неполноценными. Его зубы идеально ровные и белее новой пары кроссовок. Я снова тайком посмотрел на них, крутанулся на каблуках и старался больше не пялиться. Может, надо было сходить в туалет за компанию с Тессой – знаете, как делают девчонки?

Пока я не ушел, Нора оторвалась от мистера «Горячего Парня», слишком знойного для этого небольшого бара, – и успела взять меня за руку. Она прикоснулась к моей коже, и я почувствовал, что у нее холодные руки. Я взял ее кисти в свои и начал их растирать, чтобы согреть. Руки почти сразу потеплели, а мои щеки запылали от проявленного нахальства. Слава богу, здесь темно.

В Нориных глазах вспыхнуло любопытство. Глядя на наши руки, она улыбнулась. Светильники, подвешенные к потолку, двигались, отбрасывая свет и тени на тело девушки. Они исполняли медленный танец на открытой коже ее шеи и груди. Нора не сводила с меня глаз, а я смотрел на нее и не мог оторваться.

Я взглянул на мистера «Горячего Парня»: он не обращал на нас ни малейшего внимания. А мне хотелось бы, чтобы он это видел…

Что со мной? Мне не стоит так много разговаривать с Хардином. Он превращает меня в сволочь.

Нервную сволочь.

Нора по-прежнему смотрела на меня.

– Пойдем сядем?

Находиться в непрерывном зрительном контакте с кем-либо, особенно с красивой девушкой, которая, как я уже признал, меня привлекает, несколько напряжно. Когда она меня поцеловала, тело отреагировало так, что не осталось никаких сомнений, что я ждал ее и этого поцелуя.

Нора обернулась к барной стойке, поблагодарила Митча, а затем протянула мне стакан с плавающей в нем палочкой из красной лакрицы, завязанной в узел, и маленькой соломинкой с перевернутым небоскребом на конце. Кажется, деревянным. Я впечатлен. На стакане Норы сбоку приклеена записка. Наверное, записка. Вдвойне впечатлен.

Нора продолжала смотреть на меня, и я вспомнил, что она предлагала сесть. Я кивнул, желая выйти из толпы у барной стойки. В зале тоже довольно людно, но там мы, по крайней мере, можем сесть. Звучала приятная музыка, спокойная и с хорошим ритмом. Здесь нет танцпола; это коктейльный бар с легкими закусками в меню, а не ночной клуб. Я в недоумении, почему я просто не искал место вместо того, чтобы все это время загоняться.

Нора обхватила пальцами мое запястье и повела меня в заднюю часть зала. Чем дальше мы отходили от стойки, тем темнее становилось. Наконец мы остановились у стола, вокруг которого сидело несколько женщин. Нас встретили улыбками. Я до сих пор поражаюсь, как близко друг к другу люди готовы сидеть в этом городе. Маленькие столы выстроились так тесно, что, несмотря на громкую музыку, были слышны все разговоры окружающих. Несколько мест за столом оказались свободны, и Нора жестом пригласила меня сесть. Устроившись напротив, она подняла свой стакан навстречу моему. Мы чокнулись, я вынул и отложил в сторону лакрицу и маленький деревянный домик и сделал глоток.

Черт, на вкус как бензин! Почему-то неудивительно.

Я улыбнулся, но покачал головой и помахал руками над напитком:

– Это не для меня.

Она засмеялась, прикрывая рот ладонью и кивая.

– Я тебя не виню! Он сделал их слишком крепкими.

Нора с улыбкой подтолкнула ко мне стакан воды. Потом взяла мой коктейль, понюхала, сморщив нос от резкого запаха, и отодвинула в сторону, на край стола, подальше от меня.

Мне понравилось, что Нора со мной согласилась. Она сделала еще один глоток своего коктейля и лизнула розовую сахарную кромку на стакане. В следующую секунду она отлепила от стекла маленький конверт и открыла его. Я подождал, пока она прочитает, и протянул руку за запиской. Она фыркнула и закатила глаза, играя пальцами с тонкой цепочкой на шее.

Влюбленный, не открывай новую дверь, пока кто-то таится за прежней.

Я засмеялся и вернул ей письмо. Хитроумная реклама. А мне интересно, они когда-нибудь меняют записки, а если да, то как часто? Слегка смутившись, Нора принялась знакомить меня со своими друзьями.

– Мелоди, – указала она на симпатичную девушку-азиатку, глаза которой были не очень удачно подведены широкой, совершенно прямой линией.

– Привет! – Мелоди выглянула из-за спины Норы.

Следующую девушку звали Рейн, еще одну – Скарлет, потом – Мэгги…. Лица начали сливаться. На самом-то деле я бы предпочел поговорить с Норой наедине. Мне хотелось спросить, чем она занимается с тех пор, как приехала сюда из Вашингтона, какой кофе любит, какое время года ей нравится, – то есть узнать ее немного больше, поскольку, хотя мы познакомились довольно давно, мы никогда не общались.