Мейси Ейтс - Невеста в наследство
Глава 10
Изабелла любовалась пейзажем, проносившимся за окошком джипа, но ей пришлось отвлечься.
– Ты опять не надела кольцо, – укоризненно заявил Адхам.
– Разве это что-то меняет? – спросила она, глядя на свою руку.
– Это меняет очень многое. Ты моя невеста и должна носить мое кольцо.
Она глубоко вздохнула, в груди закололо.
– Но это не твое кольцо, это кольцо Хассана. И это не мое кольцо, и оно не имеет для меня особой ценности.
– Ты ведешь себя как капризный ребенок.
– Возможно. – Хотя это было далеко от правды, и он упорно не хотел этого признавать. Помолвка не значила для него ровным счетом ничего. Ему было все равно, что кольцо доставил курьер и предназначалось оно для помолвки с совершенно другим человеком.
А ей, как и любой женщине, это казалось важным. У него же были раньше отношения. Ему следовало бы научиться разбираться в женщинах. Или, возможно, его связи были несерьезными, и он не мог представить, что такая мелочь имеет для женщины значение. При этой догадке ей стало и легче, и печальнее. Облегчением было думать, что сердце Адхама по-настоящему не принадлежало ни одной женщине, и печально становилось при мысли о том, что Адхам мог вот так бездушно, чисто из физических побуждений, завязывать отношения. Он был достоин гораздо большего.
Он схватил ее за запястье и поднял ее руку вверх.
– Я его сняла, когда отменили помолвку с Хассаном, и оставила во дворце, – предупредила Изабелла его молчаливый вопрос.
– Помолвку, изначальную договоренность, никто не отменял.
– Да, только жениха сменили. Какая случайность, не так ли?
Адхам ничего не ответил, лишь опустил руку и снова сконцентрировался на дороге.
– Бедуины могут поинтересоваться, – промычал он сквозь зубы.
– Пусть интересуются. Думаю, все умараханцы в курсе, что у нас сложилась необычная ситуация – я была обещана Хассану, но он избрал себе другую, и теперь я выхожу замуж за его брата. Вряд ли кто-то воспринимает наши отношения как общепринятые.
– Чем скорее из памяти народа сотрется этот скандал, тем лучше. Не вижу надобности привлекать еще больше внимания. Все равно, рано или поздно о нем позабудут. И чем чаще нас будут видеть вместе, тем более естественным будет восприниматься наш союз. А затем последует свадьба, дети, и о прошлом позабудут.
– То есть мы играем спектакль перед народом? В надежде скрыть правду?
– А разве народу лучше видеть напряженность наших отношений? Свадьбой мы пытаемся сплотить народ, и брак наш должен быть крепким.
– Гораздо легче сделать, чтобы он казался крепким, чем сделать его таковым, – пробормотала Изабелла, обращая свой взгляд на пустыню.
– Положение дел не изменишь, Белла. Ситуация не идеальна, но мы должны использовать ее наилучшим для нас образом.
Ее пронзила боль. Не идеальна. Наверное, он действительно так считал. А интересно, что Адхам думал о ней? Неужели он и правда верил, что ей хотелось быть с Хассаном? Что она отдалась ему в ту ночь в пустыне только в знак протеста? Неужели он настолько глух и слеп, чтобы не обращать внимания на ее чувства?
Все вернулось к его восприятию отношений, секса. Секс был для него развлечением, отношения – отвлечением от своих обязанностей на нефтяных месторождениях. В то время как для нее… для нее это кардинально меняло жизнь. Жить с ним вот так. Даже сейчас, думая об этом, она боролась со слезами.
Изабелла увидела на горизонте нефтяные вышки. Адхам указал ей направо, на горы, растянувшиеся позади них.
– Там находится поселение бедуинов. Большинство мужчин работают на месторождении, закручивают винты, тестируют образцы грунта, измеряют глубину.
– А что насчет буровых работ, которые ты возглавляешь?
– Они уже начались, а я предложил вложить в них больше средств. Нашим мужчинам обеспечена хорошая работа, а стране – хороший экспорт. Экономика начала расти.
– Неужели ты можешь все, Адхам?
– Не знаю, смогу ли разгадать тебя.
Ее поразило его искреннее признание и досада на самого себя, которая прозвучала в словах.
– Не могу носить кольцо Хассана, – выпалила она.
– Оно тебе не нравится?
– Кольцо красивое, очень красивое, но оно не в моем вкусе. Я не могу носить его, ведь я не выхожу замуж за Хассана. Оно является частицей него, а не тебя, и пока оно у меня на руке, я чувствую… чувствую, как будто мы все еще обручены с ним.
– Почему ты сразу не сказала? – раздраженно спросил он.
– Для меня было гораздо важнее, чтобы ты сам догадался, а не просто услышал от меня.
– Какая чушь!
– Нет, не чушь, – настаивала Изабелла. – Это все равно что просить у мужчины цветы.
– Просить цветы тоже не полагается?
– Да, человек должен сам додуматься, иначе теряется весь смысл жеста.
Они почти вплотную подъехали к буровым вышкам. Грохот оборудования заглушал даже звук двигателя автомобиля. Дорога, по которой они ехали, закручивалась петлей вокруг вышек, шла дальше за горы.
– Жить было бы гораздо проще, если бы ты просто просила о том, чего хочешь, – пробурчал Адхам.
– Очень мужское заявление, – парировала она холодно. Своей прагматичностью он напоминал ей брата, и именно эта черта характера так сильно раздражала ее.
– Да, амира, я самый что ни на есть мужчина. – Слова его повисли в воздухе, наполненном тишиной.
– Да уж. – В горле у нее пересохло.
Того дня, когда они занимались любовью, было недостаточно. Когда это было? Два дня тому назад?.. Она не успела насладиться его телом, рельефом мышц, ощущением его кожи на своей.
Лицо Изабеллы пылало.
На горизонте появился ряд низеньких темных палаток. Вздымался дымок костров, вокруг бегали ребятишки, за которыми присматривали женщины. Прямо в сердце пустыни, посреди неподвижных песков была жизнь.
– Представить не могу, как они могут здесь жить. На протяжении километров ничего нет.
– Они привыкли. Мы делаем все возможное, чтобы организовать хотя бы мобильную медицинскую помощь.
– А что насчет неотложных случаев или непредвиденных обстоятельств?
– Мы делаем все, что в наших силах. Многие бедуинские лагеря снабжены спутниковой связью и генераторами питания, так что они всегда могут позвонить, и мы в случае необходимости можем выслать вертолеты.
– А школы?
– Над этим нужно еще работать, – ответил Адхам, паркуя машину на окраине лагеря.
Изабелла быстро расстегнула ремень безопасности и вышла из машины.
– У тебя есть какие-нибудь соображения? – спросила она.
– У меня нет никаких соображений, которые можно было вы воплотить в жизнь прямо сейчас, но над этим вопросом работал Хассан, и я с радостью продолжу его дело и доведу его до конца.
– Конечно, образование очень важно.
– Не знал, что в тебе столько энтузиазма насчет образования.
– Да, без школы я бы… – Она попыталась сформулировать мысль яснее. – Школа была для меня укрытием, пристанищем. Я узнавала о вещах, которые не могла делать, местах, которые не могла посещать. Моя жизнь наполнялась красками. Каждый ребенок… каждый человек… должен получить образование.
Адхам посмотрел на Изабеллу, заметил искорки энтузиазма в ее небесно-голубых глазах, и проникся к ней еще большим уважением. Она оказалась гораздо более многогранной личностью, чем ему показалось при их первой встрече. Он думал, она просто избалованный ребенок, но это оказалось ошибкой. Она была наивна, но умна. У нее не было никакого жизненного опыта, но она понимала в вопросах светской и общественной жизни.
И ей так хотелось носить его кольцо. Как любопытно. Он и подумать не мог, что для нее это будет важно. И все же это был брак по расчету – брак, которого она не желала, но узами которого была готова сковать себя ради своей страны, так же как и он – ради своей.
Теперь, когда Адхам наконец понял ее мысли, ему захотелось подарить невесте кольцо, которое понравилось бы ей, которое бы ей подошло. Изабелла должна получить толику счастья, должна получить то, что хочет.
Они направились к лагерю, в лица подул обжигающий воздух. Изабелла провела языком по губам, и в Адхаме тут же взыграла кровь. Он хотел ее, хотел так страстно, что готов был схватить и бросить на заднее сиденье «хаммера». Он мог бы взять ее прямо там, мог ощутить тесное, влажное прикосновение ее тела.
Руки тряслись. Это… это желание заполонило собой все. Дав корни, оно разрасталось все сильнее, и было трудно избавиться от него.
Нет, он должен. Она будет его женой, и хотеть ее даже приветствуется. Но он не позволит желанию возобладать над собой.
Предводитель бедуинов выступил вперед, приветствуя их. Вокруг крутились дети и с любопытством таращились на пришельцев. Наверняка они не отдавали себе полного отчета в том, что Адхам был их правителем, но им и не надо было. Адхам олицетворял собой силу, не прикладывая для этого ни малейшего усилия. Среди толпы людей именно к нему взывали о помощи, и никакой титул ему для этого не нужен был.
