Лиз Тренау - Шелковые узы
Свой длинный нос он явно унаследовал от матери.
– Чарльз! Как я рада снова видеть тебя, – отозвалась тетя Сара, протягивая ему руку. – Познакомься с моей племянницей, Анной Баттерфилд. Она недавно приехала к нам из Суффолка.
– Я очарован, мисс Баттерфилд, – сказал он с улыбкой, которая немного смягчила суровые черты его лица. – Уильям рассказал мне о вашем приезде. Надеюсь, вам понравился город?
– Садись, Чарли, – велела ему мать. – Мне не по душе то, что ты вот так над нами навис.
Она налила в чашку чаю и предложила ему печенье. Чарльз взял два кусочка, вежливо отвечая на вопросы тети Сары о своей учебе. Затем повернулся к Анне и выразил сожаление, что его семья скоро уезжает на лето из города, но, так как они с Уильямом были хорошими друзьями, он питает надежду, что сможет лучше познакомиться с Анной осенью.
Она улыбнулась, старательно избегая его прямого взгляда. Хотя он и не был красив, его внешность определенно производила впечатление. Он отличался крепкой фигурой и волевым лицом. Но в очень пронзительных глазах юноши не угадывалось доброты, и они были слишком близко посажены. А впалые щеки и выразительный кадык Чарльза при определенном освещении делали его похожим на мертвеца.
Однако, по всей видимости, он был хорошо воспитан, общителен и легко мог поддержать разговор. Уверенность молодого человека, без сомнения вызванная высоким положением его семьи в обществе, удачно восполняла физическую непривлекательность Чарльза.
– Хочу вернуться к своему предыдущему вопросу, – начал он, усаживаясь рядом с ней. – Надеюсь, вам понравился наш город. В нем столько всего интересного, не так ли?
– К сожалению, я еще почти нигде не была, – ответила Анна. – Но понимаю, что мне предстоит многое узнать о нем. Жду этого с нетерпением.
– Хорошо сказано, мисс Баттерфилд. – Чарльз громко хохотнул. – Однако позвольте предупредить вас. В Лондоне есть районы, где вам лучше не бывать. Не все в этом городе такие же воспитанные, как люди, собравшиеся здесь. К тому же город нельзя сравнивать с провинцией, где намного тише и спокойнее. Увы, у этого города есть своя темная, ужасная сторона, на которой бал правят преступность и нужда. Я надеюсь, такая милая леди, как вы, никогда с этим не столкнется.
Его слова подогрели интерес Анны. Возможно, Чарльз был не столь черствым, как ей показалось вначале.
– Прошу вас рассказать мне больше об этом, – ответила она. – Откуда возникает эта нужда? Почему ничего не делается для того, чтобы помочь людям?
Чарльз удивленно хмыкнул.
– Как мило. Но разве вы не согласны с тем, что судьба людей находится в их собственных руках?
– В некоторой степени, да, – начала Анна, однако он ее перебил.
– Если люди ленивы и вялы, разве они заслуживают чего-то лучшего? Ежели они совершают преступления, им стоит ожидать, что последует соответствующее наказание. Разве мы не несем ответственность за свои поступки? Мы живем в цивилизованном обществе, мы не дикари, которые отдаются на волю рока или зависят от каких-то духов, призванных нас спасти. Уверен, вы согласитесь со мной, мисс Баттерфилд.
– Честно говоря, я полагаю, если общество считается цивилизованным, ему следует заботиться о малоимущих гражданах, – ответила Анна. – К тому же мы как христиане должны верить, что только Господь может спасти наши души.
В гостиной воцарилась гробовая тишина. Девушка почувствовала, как краснеют ее щеки. Она понимала: невежливо спорить с человеком, с которым познакомилась всего десять минут назад, но ей было все равно. Чарльз пожевал губами и неловко поерзал на стуле. В конце концов разговор возобновился. К чести молодого человека, несмотря на неловкую ситуацию, он нашел в себе силы искренне улыбнуться.
– Я вижу, вы молодая леди с твердыми убеждениями, мисс Баттерфилд. Надеюсь, мы еще сможем подискутировать в будущем. Но, – он понизил голос до шепота и подался вперед, – не при маман, да?
Анна неожиданно для себя незаметно кивнула. Он ей уже нравился больше.
Она надеялась возобновить разговор о немецком ботанике. Тогда бы ей, возможно, предложили прогуляться по саду, но в этот момент часы на стене пробили двенадцать.
– Уже полдень! – воскликнула тетя Сара. – Дорогая Августа, простите, что мы вас задерживаем. Наша карета уже подана.
– Вы уезжаете так рано? – удивилась миссис Хинчлифф. – Я хотела предложить Чарли и Сюзанне показать вам сад перед обедом.
Анна открыла было рот, чтобы попросить тетю задержаться в гостях хотя бы на десять минут, но потом передумала. Она сообразила, что тем самым вызовет недовольство тети Сары. Девушка начинала понимать: ничто в городе не случалось спонтанно, все должно было быть тщательно спланировано и выполнено, поскольку любое непредвиденное событие могло подвергнуть опасности установленный порядок вещей.
– Уверена, что нам очень понравился бы сад, однако сегодня так ужасно жарко. К сожалению, у нас еще есть дела дома, – ответила тетя Сара, поднимаясь и дав понять, что решение окончательное. – Возможно, мы осмотрим сад, когда вы вернетесь из Бата.
Чарльз встал, предложив руку Анне. Девушка взяла ее, смущаясь от подобной формальности, но понимая, что так надо. Между тем она совершенно не ожидала, что он поднесет ее пальцы к губам и поцелует их. Подобная дерзость вызвала у Анны легкое головокружение. Он уже вел себя так, словно она должна была оказывать ему какие-то особые знаки внимания.
«Он обладает волей, уверенно стоит на ногах, привык делать все по-своему, – подумала она, – с ним лучше не ссориться».
Анна поняла, что ей следует вести себя с Чарльзом очень осторожно.
* * *Наконец проповедь подошла к концу, они пропели еще один гимн и получили последнее благословение. Не успела Анна опомниться, как они уже были на пути к выходу. Когда они подошли к огромным дверям, девушка заметила знакомую фигуру с темными волосами, заплетенными в косу. Этот молодой человек как раз спускался с верхнего этажа, где стоял орган. Она снова посмотрела в ту сторону, однако юноша уже скрылся из виду. Позже, когда ее тетя обменивалась любезностями с другими членами паствы, а они с Лиззи ждали ее в тени здания, Анна опять заметила этого человека, который направился прямо к ним.
– Мисс Баттерфилд, – начал он, снимая шляпу и кланяясь. – Очень рад вновь увидеть вас.
На нем все так же была обычная рабочая одежда, на ногах – истоптанные башмаки. На голове не было парика.
Лиззи громко прочистила горло.
– Анна, ты не должна разговаривать с этим парнем, – шепнула она.
– Месье Вендом, верно? Вы ходили к органу? Умеете играть на нем?
– Ха! Увы, нет. – Его смех оказался заразительным. Анна тоже улыбнулась, хотя ей было непонятно почему. – Меня просят помогать здесь, потому что церковный староста, который обычно раздувает меха для органа, – как бы это сказать? – в общем, он болен. Мне платят несколько су.
– Вы раздуваете меха?
– Да. С помощью больших рычагов… – он развел руки в стороны, – чтобы трубы могли издавать звук. Я это делаю еще в нашей, французской церкви.
– Я думала, вы ткете шелк.
– Да, однако у меня к тому же есть крепкие руки, – ответил он, ухмыльнувшись.
Их взгляды встретились, и мир вокруг перестал существовать.
– Но это же англиканская церковь?
– Я тоже протестант. – Он сказал это спокойным голосом, между тем Анна все равно ощутила укол совести. – Господь не знает разности.
– Конечно. Простите…
Лиззи потянула ее за рукав.
– Анна, мы должны идти. Мать возвращается.
– До свидания, месье Вендом, – попрощалась девушка с молодым человеком.
– Au revoir, ma belle demoiselle, – услышала она сквозь уличный шум. – A bientôt.[34]
7
Рисование, как и музыку, надо начинать преподавать как можно раньше. Эти занятия развивают упорство и не оставляют без дела. К тому же они приносят удовольствие.
Книга хороших манер для ледиМоя дорогая дочь!
Мое сердце переполнено радостью, и я очень тронут, потому что получил не одно, а сразу два письма, а также твой чудный рисунок сада в Спитал-Сквер, который я уже повесил над своим рабочим столом. Ты хорошо уловила перспективу, особенно удачно получились окна в задней части дома, а светотень шелковицы передана прекрасно.
Твои описания церкви Христа такие живые и яркие, что я легко смог ее представить. Очень надеюсь, однажды мне удастся посетить это чудесное место вдвоем с тобой. Возможно, мы смогли бы зайти и в собор Святого Павла, если он находится не очень далеко.
Судя по твоим описаниям, новые платья, сшитые для тебя, очень красивы. Мне так хочется увидеть свою дочь в шелках с милой соломенной шляпкой на голове. Джейн позеленела от зависти, когда я прочитал ей этот отрывочек из твоего письма. Я уже написал Саре письмо с благодарностью за ее щедрость.
