Дебора Смит - Счастье за углом
– Они лесбиянки, – сказала я сиделке. – И музыканты. И… выращивают ягоды.
Она отложила диски в сторону.
– Кто бы мог подумать? С таким дурацким названием. – А потом она достала из коробки что-то тщательно запакованное в несколько контейнеров и оберточную бумагу.
– Кажется, тут должно быть что-то ценное. И при этом в сумке-холодильнике.
– Холодильник. Мне нравится слово.
Еще покопавшись, она подняла крышку, поднесла какую-то чашку к маске и принюхалась.
– Здесь что-то белое и липкое. Я вегетарианка и не признаю молочных продуктов, а здесь в составе точно есть молоко. Фу.
Мне удалось повернуть голову на несколько дюймов.
– Сливочная подливка!
Она поставила чашку на стол, приподняла крышку коробки, оценила содержимое и наклонила коробку так, чтобы я тоже могла увидеть.
– Бисквиты.
– Бисквиты! – Все мое тело болело от нервного возбуждения. Осев на подушку, я ахнула. – Разломайте бисквит на части. Обмакните их в подливку. И давайте сюда.
– Но все холодное.
– Отлично. Ничего горячего. Никогда больше.
Она натянула свежие стерильные перчатки, заполнила блюдце кусочками бисквита в густой сливочной подливке и поднесла ко мне. Я запустила левую руку в мешанину бисквитов и сливок, схватила, сколько смогла, и – капельницы тянулись за моей рукой, как поводок киборга, – сунула в рот. Сиделка ахнула и сунула полотенце мне под подбородок. Я жевала и плакала от счастья.
Нет, я была не одна. У меня была Дельта Уиттлспун, Бонни, Розана, Лог Сплиттер Герлз и бисквиты бабушки Нэтти.
Пир для души.
Глава 5
Сортир
Ты солгал Кэтрин Дин. Обманул ее. И она наверняка уже поняла это. Считает тебя еще одним придурком, готовым ее использовать. Боже. Как ты позволил Дельте уговорить себя на этот звонок?
Полуголый и с похмелья, вооруженный зубной щеткой и дезодорантом, я пытался справиться с бестиарием сожалений и толпой диких животных в сортире. В ярких примитивных цветах.
Почти все в кафе было переделано или достроено, в том числе внешний туалет в пристройке у заднего крыльца. В самом кафе была и ванная, но Сортир Изящных Искусств, как все его тут называли, был местной достопримечательностью и музеем народного искусства в переплетении труб. Фотографии посетивших его знаменитостей соседствовали на кафельных стенах с целым зоопарком абстрактных животных. На потолке царило изображение Ноева ковчега, в узкой туалетной кабинке паслись пурпурные индейки. Сидя на растрескавшемся унитазе в сортире цвета форели, глядя при этом на абстрактных пурпурных индеек, среднестатистический любитель изобразительного искусства за десять секунд улучшал себе перистальтику.
Над раковиной на противоположной стене, поверх зеркала на аптечном шкафчике, белыми камешками кварца была приклеена арка в стиле рококо. Над писсуаром десятки указателей складывались в коллаж «лучей» солнышка из папье-маше, обернутого витками ржавой колючей проволоки. Так что и малая нужда не обходилась без созерцания сюрреализма.
Сортир Изящных Искусств появился в 1940-х, когда родители Дельты пристроили продовольственную лавку и установили газовые насосы на переднем дворе. Тогда Сортир привлекал усталых путников наличием слива и электрическим светом, что в то время в горах было невероятной редкостью. Сортир по праву можно было бы назвать первым туристическим аттракционом в Ков. А теперь он стал странной местной легендой и источником вдохновения для местного искусства. В Эшвилле почти каждая галерея продавала что-то связанное с Сортиром Кроссроадс. Фото, картины, один раз даже трехмерную модель из туалетной бумаги.
Я как раз смывал с лица остатки козьей слюны (привычное дело после сна с Бэнгером в кузове), когда в тонкую деревянную дверь забарабанила Дельта. От двери отлетела задвижка, что часто бывает, если стучать по шестидесятилетней двери, расписанной красноглазыми зелеными ящерицами. Я подумал было нырнуть в туалетную кабинку с форелью и индейками, но, поскольку я выглядел достойно – вытертые брюки и акр лохматой бороды, прикрывавшей голую грудь, – я остался стоять, хмурясь на Дельту.
– Я бы взвизгнул и покраснел, но у меня похмелье, – мрачно заявил я.
– Кэтрин получила посылку. Ей понравилось!
– Хочешь сказать, она так и не поняла, что это я звонил вместо ее мужа?
– Нет! Она так рада всему, что ты сказал! Я буду посылать ей посылки каждую неделю. Бисквиты, подливки и подарки. А ты должен помочь мне придумать, чем еще ее приободрить.
С точки зрения Дельты, все люди рано или поздно приободрялись. Я уронил зубную щетку в свой набор для бритья и тихо сказал:
– Попробую найти ей машину времени на ебее.
– Это глупости, зато ты можешь снова ей позвонить.
Я замер.
– Давай не будем искушать судьбу.
– Нет ничего плохого в хорошей лжи во время трудных времен.
– Я расскажу это Клео. И она заберет у тебя тот браслет с надписью «Что бы сделал Иисус?».
– Ну что плохого в том, что ты притворишься Геральдом?
– Это нечестно по отношению к ней. Если ее муж скотина, то он скотина. Я могу сделать все только хуже.
– Да куда уж хуже, Томас? Ее жизнь разрушена. Она до сих пор с трудом заканчивает фразы, столько в нее вливают лекарств, но постоянно бормочет, как хорошо, что муж позволил мне с ней связаться. Томас, о чем думает этот бессердечный уродец?
– Может, он там, приходит к ней и звонит, а она просто обманута.
– Ни одно количество лекарств не помешает женщине чувствовать, что ее бросили. Томас, пожалуйста, просто…
– Нет. Со временем она все поймет, и ей будет больно от того, что незнакомец влез в ее жизнь, воспользовавшись ее доверием. Она может решить, что я какой-то аферист. – Я помедлил и мрачно посмотрел на Дельту. – И ты, между прочим, тоже.
Дельта ахнула. Она наверняка не думала о таком варианте.
– О господи.
– Прости. Ты представить себе не можешь, как бы я хотел ей помочь. – Миг спустя я уточнил: – Потому что мне нужен дом Нэтти.
– Ты видел свежие журналы светской хроники? Все эти мерзкие заголовки! «Шрамы на всю жизнь. Карьера сгорела дотла». «Ужас на шоссе превратил девушку мечты в девушку-кошмар». Весь ужас трагедии и увечий они сводят к тому, что Кэтрин теперь бесполезна! А эти пустые говорящие головы в телевизоре спорят о «культуре красоты», «культуре славы», «культуре знаменитостей», но я уверена: они не узнают культурного поведения, даже если оно вылезет из бокала с мартини и укусит их за задницу. Они все показывают кадры с видеосъемки того вонючего фотографа, крутят носами и притворяются, что им это неприятно!
– Такими «новостями» меня не удивишь, – тихо ответил я. – Их цель – продать мелодраму и наварить денег. Ну и пропагандировать текущие политические взгляды.
– Сегодня в утреннем радиошоу какие-то комики высмеивали ее. Знаешь, что сказал один из этих уродцев? Он сказал: «Наденьте ей пакет на голову – не терять же остальное, если верх испорчен». Да как вы, мужчины, вообще смеете такое говорить?!
– Я так не говорю. И Пайк так не говорит. И Джеб, и Бубба. И мой брат. Так что не стоит всех чесать под одну гребенку.
– Я знаю, знаю! Я просто не понимаю тех, кто может вот так говорить о женщинах!
– Они идиоты. И треплются по той же причине, по которой обезьяны вопят и бьют себя в грудь. Рядом с женщинами они чувствуют свою уязвимость, поэтому стараются всех подчинить. – Пытаясь отвлечься от критики, я прижал рубашку к животу. – Кстати, об уязвимости и подчинении: мне бы тут не помешало слегка уединиться.
– Ты тоже чувствуешь в женщинах угрозу?
– Естественно. Но мой отец растил меня и брата с четкой установкой: девчонки могут бить тебя, но сдачи давать нельзя. Это правило было метафорой и руководством к действию, а к нему прилагался длинный список прочих пунктов джентльменского поведения.
– Отлично! Жаль, что я его не знала. Хороший человек. Джентльмен. Мужчины должны относиться к нам с уважением! У вас же никого, кроме нас, нет!
– Женщины могут быть такими же жестокими, как мужчины. Но жуткая шумиха вокруг Кэтрин связана не с разницей в восприятии полов. В данном случае виноваты зависть, деньги и власть. Общество возводит необычных людей на пьедестал. А затем швыряет их вниз, на землю.
– Но это же нечестно.
– А разве я говорил, что честно? Жизнь вообще несправедливая штука.
– Но что она почувствует, когда выйдет наружу из своего кокона и поймет, что стала посмешищем? И что в мире полно людей, которые рады тому, что она пострадала. Людей, которые наживаются на ее горе! Я до сих пор не могу поверить, что с того фотографа сняты все обвинения. Да, она превысила скорость, но он же гнался за ней!
