Бертрис Смолл - Околдованная
– Когда король объявит о вступлении в права наследования? – осведомилась Жасмин.
– В сентябре будущего года, после своего тринадцатилетия. Именно этого хотел его отец, и, откровенно говоря, дорогая, если срок регентства увеличится, я опасался бы за жизнь короля. Все, что требуется от королевы-матери и Мазарини, это заботиться о безопасности мальчика до его следующего дня рождения. Как только король взойдет на трон, мятежники уймутся – из страха, что их объявят государственными изменниками. Ну а пока они греют руки на гражданской войне под предлогом защиты короля от его же собственной матери и кардинала, – пояснил граф.
– А что вы думаете о Мазарини? – поинтересовалась Жасмин.
– Он достойный ученик Ришелье. И хотя, как и его предшественник, больше занимается политикой, чем делами церкви, все же искренне предан молодому Людовику. Те, кто выступает против Мазарини, преследуют личные интересы, – закончил Филипп и, погладив кузину по руке, добавил: – В Париже вам делать нечего, но в здешних местах царят покой и благоденствие. Ни один французский патриот не затеет войну в винодельческих землях. Для Франции главное – ее виноградники.
Жасмин рассмеялась, но, тут же став серьезной, прямо спросила:
– Возможно ли найти подходящую партию для моей дочери, Филипп?
– Не мужское дело заниматься подобными вещами. Вам следует спросить моих сестер – Габи и Антуанетт. Они должны это знать, поскольку тоже имеют дочерей-невест. Габи и Антуанетт, как и вы, лишились супругов и теперь живут со мной в Аршамбо, – сообщил Филипп. – Предпочитают простор родительского дома маленьким вдовьим домикам, в которые вынуждены были переселиться. А в Гленкирке есть вдовий дом?
– Нет, только в Кэдби, и я никак не пойму, почему архитекторы считают, будто вдовы обязаны жить в тесноте лишь из-за того, что мужья больше не с ними, – вознегодовала Жасмин.
– Мама, Адали сказал, что у нас гость? – спросила Отем, входя в зал. Сегодня она была в платье из простого серебристо-голубого дамаска с широким воротом из белого полотна, отделанным серебряным кружевом. Она не позаботилась уложить волосы, просто велела заплести их в толстую косу.
– Tres charmante![4] – с улыбкой воскликнул Филипп.
– Это моя дочь, леди Отем Роуз Лесли, господин граф, – официальным тоном представила девушку Жасмин и объяснила дочери: – Отем, к нам приехал мой кузен, Филипп де Севиль, граф де Шер. С позволения графа можешь звать его дядей Филиппом.
Отем присела в почтительном реверансе.
– Как поживаете, дядя Филипп? – спросила она, протягивая руку. – Рада с вами познакомиться.
Филипп поцеловал тонкие пальчики и поклонился.
– И я тоже, малышка. Как ты прелестна! Думаю, найти тебе мужа особого труда не составит.
– Я собираюсь в Париж, ко двору, чтобы поискать подходящую партию, – откровенно призналась Отем. – Вряд ли в провинции можно встретить знатного дворянина. Я, как вам известно, богатая наследница и выйду замуж только за аристократа из хорошей семьи и с собственным состоянием. Я хочу быть уверена, что он не женится на мне из-за денег.
Филипп громко рассмеялся:
– Вижу, кузина, она достойная дочь этого семейства! Чистосердечная и прямая. Малышка, твоя мама объяснит, что происходит во Франции. Сейчас в Париже нет двора – из-за беспорядков и гражданских междоусобиц. Возможно, в следующем году все изменится. Ну а пока придется довольствоваться здешним обществом, и уверяю, ты найдешь его достаточно приятным. Жасмин, приезжайте в Аршамбо на Рождество, только пораньше, в День святого Фомы. Мои сестры, вероятно, еще раньше нанесут вам визит, и вы можете спокойно обсудить ваши планы.
Еще раз поклонившись хозяйкам, он ушел.
– Нет двора? – прошептала Отем, пораженная этой новостью.
– Возможно, даже к лучшему, что твой дебют произойдет в здешнем обществе, – с тайным облегчением утешила мать. Отем не знала, что жизнь при дворе вовсе не так весела и беспечна, как ей казалось. Интриги, зависть, ревность… и кроме того, французский двор куда более чопорный и неискренний, чем английский. Жасмин подумала, что теперь ей вряд ли под силу находиться в подобной атмосфере.
– Мне дядя Филипп понравился, – с улыбкой заметила Отем.
– Ты и его сестер полюбишь, – уверила Жасмин. – Именно им предстоит ввести тебя в свет. Ты им кровная родня по линии своего прадеда де Мариско, чья мать была второй женой графа де Шер и прабабкой Филиппа.
– Я и не знала, что у нас есть родственники во Франции с твоей стороны. А вот папа несколько раз упоминал о своих французских дядьях. Где они живут?
– Недалеко от Парижа. Когда король взойдет на трон и путешествовать станет безопасно, мы к ним поедем.
– Но мне понадобятся новые наряды для Аршамбо! – встревожилась Отем. – Ты ведь не хочешь, чтобы я показалась им бедной и старомодной шотландской кузиной, верно, мама?
– Подождем до приезда моих кузин Габи и Антуанетт. Если погода не переменится, они появятся через денек-другой. Наверняка им известно, что сейчас в моде.
– Можно, я покатаюсь верхом? – спросила Отем.
– Разумеется, детка. Но не отъезжай далеко от замка. Ты еще не знаешь окрестностей, – предупредила Жасмин.
Отем с первого взгляда полюбила своего коня, красивого черного мерина, которого она так и назвала – Нуар. Она переоделась в темно-зеленые шерстяные бриджи с шелковой подкладкой, чтобы не натереть нежную кожу, белую шелковую сорочку с распахнутым воротом и широкими рукавами, темную кожаную безрукавку с резными пуговицами из слоновой кости, оправленными в серебро. Погода выдалась прохладной, но ясной, поэтому Отем не взяла ни накидки, ни плаща. Немного подумав, она направила коня по узкой лесной тропе. Листья на деревьях уже опали и теперь приятно похрустывали под копытами Нуара. Вскоре замок исчез из виду. В ветвях громко перекликались грачи. Отем ехала по тропинке, пока не достигла журчащего по камешкам ручья.
Тут она натянула поводья и задумалась, стоит ли переправиться на другую сторону.
– Это небезопасно, – произнес кто-то сзади.
Вздрогнув от неожиданности, Отем вскинула голову и увидела на противоположном берегу мужчину, одетого так же просто, как и она. Он сидел под деревом. Неподалеку паслась лошадь.
– Откуда вы знаете? – спросила она. – Пробовали сами?
– Дно очень неровное, мадемуазель. Жаль, если такое прекрасное животное сломает ногу и его придется пристрелить.
– Но я хотела посмотреть, что там, за ручьем, – призналась Отем, гадая, кто этот человек. Возможно, браконьер, который не хочет, чтобы она узнала, чем он тут занимается. Поэтому и старается ее отпугнуть.
– Ручей – это граница между землями, принадлежащими замку Бель-Флер, и землями маркиза д’Орвиля. Боюсь, мадемуазель, вы собираетесь вторгнуться в чужие владения.
– Кто вы? – дерзко выпалила Отем.
– А вы? – отпарировал незнакомец.
– Я леди Отем Роуз Лесли. Моя мать – хозяйка Бель-Флер. Мы приехали сюда, потому что Англия стала страной несчастий и бед.
– Как и Франция, мадемуазель. Боюсь, вы просто сменили одну гражданскую войну на другую, – бросил мужчина, вставая и лениво потягиваясь.
Отем заметила, что он довольно красив.
– Вы браконьер? – поинтересовалась она, понимая, что, если даже это и так, он все равно не скажет правды.
– Нет, мадемуазель, – усмехнулся незнакомец, посчитав, что леди Лесли уж очень прямодушна и наивна.
– В таком случае кто же вы? – не унималась девушка, отметив, что он очень высок. Почти как ее брат Патрик.
– Честный вор, мадемуазель, – признался он.
Но Отем, ничуть не смутившись, продолжала:
– Что же вы крадете, месье?
Он явно смеется над ней. Кроме того, этот человек совсем не похож на преступника.
– Сердца, cherie, – неожиданно ответил он и, поймав коня, вскочил в седло и ускакал.
Отем, потеряв дар речи, провожала взглядом всадника, исчезающего в зарослях. Только сейчас она поняла, что сердце бьется неровно, а щеки пламенеют, как летние розы. Какой конфуз!
Последовав совету незнакомца, Отем повернула Нуара к замку. Если земли по другую сторону ручья действительно чужие, у нее нет никаких прав вторгаться туда без разрешения владельца.
Войдя в дом, она прежде всего нашла Гийома.
– Кому принадлежат земли по ту сторону ручья?
– Как кому? Маркизу д’Орвилю, миледи. А почему вы спрашиваете?
– Так, из любопытства, – пожала плечами Отем. – Хотела переправиться через ручей, но подумала, что не знаю границ владений.
– Хорошо, что не сделали этого, миледи, – одобрил Гийом. – Дно очень неровное и каменистое. Нуар мог покалечиться. Вы правильно сделали, что поостереглись. Он породистый конь.
Назавтра в Бель-Флер приехали две овдовевшие сестры графа де Шера – мадам де Бельфор и мадам Сен-Омер – и тут же принялись оживленно щебетать:
– Жасмин! Боже мой, кузина, вы ничуть не изменились! И фигура как у юной девушки, несмотря на столько беременностей! А волосы! Все еще темные, если не считать серебра на висках!
