Дженнифер Хейворд - Паутина соблазна
– Я работаю над этим, – протянул Ник. – Разве это не считается самым приятным аспектом помолвки?
Послышался общий смех, а репортер, задавший вопрос, поднял камеру с насмешливой улыбкой, как бы говоря: «Я должен был спросить!»
София и Ник начали подниматься по лестнице.
– Хорошо, что ты ему ответил, – пробормотала она. – Хотя не уверена, что мой ответ был бы таким же.
Они вошли во дворец и поднялись на второй этаж, где располагался бальный зал. Официанты сновали между гостями, разнося шампанское.
София стояла рядом с Ником в проеме массивных двадцатифутовых двойных дверей, ведущих в бальный зал, казавшийся феерическим в сине-золотом сиянии. Огромные хрустальные люстры своим блеском соперничали с драгоценностями, украшавшими изысканно одетых гостей.
Все было как в волшебном сне. Только это было явью. Она выходит замуж за короля.
Громкий голос провозгласил их появление. София взяла Ника за руку, и они вошли в зал, чтобы произнести приветственную речь. Дрожащей рукой София взяла фужер с искрящимся соком, который поднес ей официант, и посмотрела на Ника. Он поднял свой фужер.
– Сегодня очень радостный день для Акафинии. Мы приветствуем мою будущую жену Софию. – Он повернулся к ней и остановил взгляд своих сверкающих голубых глаз на ее лице. – София очень напоминает мне нашу великую страну. Гордая и полная жизни. Сильная. Я знаю, что ее душевное тепло, мудрость и здравомыслие пойдут на благо и процветание Акафинии. – Он снова повернулся к гостям. – Благодарим вас за то, что вы пришли разделить с нами это торжество.
Ник и София прошли в зал. Сначала они подошли к матери Софии и ее жениху. София никогда не видела свою мать такой сияющей и счастливой.
– Это так волнующе! – воскликнула она, глядя на Ника. – Настоящий король. Ну разве моя дочь не счастливица?
Ник улыбнулся:
– Она все время это говорит. Как счастлива она, что повстречала меня.
– Это правда, – согласилась София. – Мне понадобится целый день, чтобы перечислить все твои достоинства.
Казалось, Ника позабавил ее ответ. Они пообещали матери Софии подойти к ним еще раз попозже и направились к другим гостям. Высокий, прекрасно сложенный мужчина лет тридцати выступил им навстречу:
– Ваше величество.
От взгляда его пронзительных черных глаз перехватывало дыхание. Казалось, он излучал опасную и притягательную энергию.
Ник протянул ему руку:
– Аристос Николадес, познакомьтесь с моей невестой, Софией Рамирез.
Глаза Аристоса оценивающе скользнули по ней, и этот взгляд был и уважительный, и непристойный одновременно. София протянула ему руку, но вместо того чтобы пожать ее, он поднес ее к своим губам. Ник напрягся при этом нарушении протокола.
– Король счастливчик, – пробормотал Аристос. – Мои поздравления.
Как бы красив он ни был, как бы ни завораживал своей хищной энергией, способной увлечь любую женщину, при его прикосновении София не почувствовала и малой части того, что чувствовала при прикосновении Ника. Словно она могла реагировать только на него. И эта мысль привела ее в замешательство. Она отдернула руку:
– Я рада познакомиться с вами, мистер Николадес, после того, сколько слышала о вас.
Аристос криво усмехнулся:
– Я могу себе представить, что мнение короля обо мне может оказаться очень интересным. Вы должны просветить меня.
Ник крепко взял Софию за локоть:
– Я рассчитываю, что мы будем союзниками, Николадес.
– Несомненно.
Ник огляделся по сторонам:
– Вы пришли не один?
Аристос кивнул в сторону высокой блондинки, занятой разговором с одной из женщин:
– Нет нужды представлять ее. Наша связь подходит к концу.
Ник криво усмехнулся. София посмотрела на равнодушное лицо Аристоса, потом перевела взгляд на ослепительно красивую блондинку. Внезапно у нее вырвалось:
– А она знает об этом?
Аристос приподнял плечо:
– Учитывая, как мы переругались перед приездом сюда, я уверен, что она все понимает.
Ник коротко обсудил с Аристосом детали их грядущей на следующей неделе встречи, после чего повел Софию к другим гостям.
– Он просто возмутителен, – прошептала София. – Бедная женщина.
– Его женщины прекрасно осознают, что делают. Я уверен, она в курсе, что ее время почти истекло.
– Как и мое, пока не произошло непредвиденное.
Ник наклонился ближе к ней и прижался губами к ее уху:
– Ты знаешь, что у нас были более насыщенные отношения, чем пустые связи Аристоса. Вряд ли можно их сравнивать.
Насыщенные? Что он имел в виду? И что случится, когда влечение Ника к ней угаснет? Станет ли он таким же безразличным и циничным, как Аристос? В конце концов, в том, что касалось женщин, они были одного поля ягоды.
Ник и София старались поговорить со всеми гостями, но это было невозможно, учитывая количество присутствовавших. Некоторые представители акафинской знати были любезны с ней, но большинство были холодны и неприветливы. Она изо всех сил старалась растопить лед, но все ее попытки были безуспешными. К тому моменту, когда они с Ником вышли в центр зала, чтобы объявить начало танцев, София уже не понимала, что испытывает – ярость или полное опустошение.
Ник обнял ее, и камеры снова защелкали.
– Если ты позволишь им задеть тебя за живое, они победят, – сказал Ник, внимательно посмотрев ей в глаза.
– Тебе легко говорить. Не тебе пришлось вынести столько унижений.
– Какая разница, что они думают? Это я выбрал тебя.
Потому что она носит его ребенка. Он сделал это из чувства долга. Крепко сжав губы, София устремила невидящий взгляд через плечо Ника.
– София…
– Оставь это, – посоветовала она. – Я в порядке. Это было далеко от истины, но Ник, как и сама София, понимал, что, если они продолжат этот разговор, камеры запечатлеют их ссорящимся.
После Ника София танцевала с его отцом, что не улучшило ее настроения, потом с Гарри, лучшим другом Ника из Нью-Йорка, потом еще с множеством партнеров. По акафинской традиции жених и невеста должны были станцевать вместе первый и последний танцы, а все остальные – с как можно большим числом гостей, как бы празднуя последние дни своей свободы.
Когда к Софии подошел Аристос Николадес, она чуть не отказала ему, но тут же спохватилась.
– С удовольствием, – сказала она, беря его под руку.
Он был до неприличия высоким, крепко сложенным и двигался в танце легко и уверенно. И флиртовал с Софией с фамильярной беспечностью, что было как раз нужно ей в ее нынешнем состоянии. Когда София рассмеялась над особо двусмысленным анекдотом, она поймала на себе внимательный взгляд Ника.
«Хорошо, – подумала она. – Пусть смотрит».
Она подняла глаза на Аристоса:
– Почему вы не можете честно сказать ей, что ваши отношения закончены?
Его черные глаза заблестели.
– Это упрек, мисс Рамирез?
– Возможно.
Он откинул голову и расхохотался:
– Без сомнения, Никандросу придется нелегко с вами. И вы правы. Если бы я не был таким негодяем, я расстался бы с ней еще несколько недель назад.
– Женщины предпочли бы вашу честность, чем такое обращение.
Казалось, ее слова позабавили его.
– Женщины, с которыми я имею дело, обычно предпочитают прятать голову в песок, когда приходит время расставаться. Возможно, все дело в моем банковском счете.
– Значит, мистер Николадес, вы имеете дело не с теми женщинами, – колко заметила София.
– Возможно. – Он с интересом посмотрел на нее. – Я бы пожелал удачи вашему будущему мужу. Ему будет нелегко укротить особу с таким пылким нравом. Но я уверен, что ему это по плечу. И он получит от этого огромное удовольствие.
София покраснела:
– Вы так думаете?
– Я в этом уверен. Ник может быть эмоциональным, но он самый грозный противник, с которым мне довелось встречаться за столом переговоров. И ради победы он готов идти до конца.
От этих слов у Софии стало тяжело на сердце. Она отказалась от привычной жизни, чтобы стать королевой в стране, где ее не хотят признавать, ради мужчины, который считает ее лгуньей и женится на ней только из-за ребенка. Мужчины, который сделает все, чтобы она стала послушной пешкой в его игре и не мешала ему править страной. Ее счастье никого не интересовало. С ее стороны безумием было думать, что она впишется в эту жизнь.
Когда танец закончился, София направилась к одному из небольших балконов, отчаянно нуждаясь в глотке свежего воздуха. К счастью, там никого не было. Она облокотилась о перила и глубоко вздохнула. Менять что-либо было уже поздно. Но как бы она хотела снова очутиться в Нью-Йорке, вернуться к своей повседневной жизни, полной привычных дел и забот! Вместо этого она словно очутилась в аду.
– Все это великолепие немного подавляет, не правда ли?
София обернулась при звуке этого спокойного холодного голоса. Графиня Ажиеро. Проклятие! Она весь вечер избегала встречи с ней, и вдруг она появилась здесь, словно охотилась за ней.
