Манящая тайна - Маклейн Сара

— Накрашенной. И принаряженной.

Мара с улыбкой покачала головой:

— Такой в высшем свете меня не примут.

— Примут, но не в качестве богатой наследницы — как когда-то.

В свете ее и тогда едва приняли. Она являлась угрозой им всем. Что ж, ничего удивительного… Хорошенькая юная дочь богатого простолюдина выходила замуж за герцога.

И пусть денег у нее хватало, она никогда не была для них достаточно хороша.

— Они не впустят меня в свое общество.

— Они сделают то, что я скажу. Видите ли, я герцог. Да, конечно, герцоги-убийцы не в фаворе у тех, кто заправляет в светском обществе. Но те из нас, кто никакого преступления не совершал, бывают приняты очень тепло. — Он придвинулся к ней еще ближе. — Да и дамам очень нравятся герцоги.

Темпл скорее выдохнул, чем произнес это, и Мара с трудом подавила порыв прикоснуться к своей обнаженной шее — его дыхание, казалось, обожгло ее.

— Теперь вы принадлежите мне, и я сделаю с вами все, что пожелаю, — добавил он.

Последние его слова словно пронзили ее насквозь — слова жаркие и угрожающие.

— А что именно?

Темпл рассмеялся:

— Именно то, что пожелаю.

Она замерла на мгновение. Потом прошептала:

— Я не стану вашей любовницей.

— Во-первых, вы не в том положении, чтобы выдвигать условия. А во-вторых… Что-то не припомню, чтобы я вам это предлагал.

От стыда Мару бросило в жар.

— Тогда что же?

Темпл пожал плечами, и в этот момент она его возненавидела. А он вдруг заявил:

— Ни за что не подпушу вас… слишком близко к себе. Но остальным об этом знать не обязательно.

Почему-то эти его слова ее задели.

— Значит, любовница — только по названию?

Он придвинулся к ней еще ближе — теперь уже так близко, что она ощущала исходивший от него жар.

— Двенадцать лет вранья наверняка превратили вас в очень убедительную актрису. Пора воспользоваться годами тренировки, чтобы начать врать в мою пользу. Так, как я пожелаю.

Она расправила плечи и подняла голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Сейчас он стоял так близко, так близко… Ох, в другое время, в другом месте, будь она другой женщиной, — могла бы приподняться на цыпочки и прижаться губами к его губам.

Откуда взялась эта мысль?!

Ей вовсе не хотелось целовать этого мужчину. Он не создан для поцелуев. Для ее поцелуев…

— Значит, вы хотите погубить меня? — Она поджала губы.

Он небрежно пожал плечами:

— Но вы же разрушили мою жизнь… Так что это будет только справедливо, не так ли?

Ее жизнь была разрушена двенадцать лет назад, в тот момент, когда она залила кровью простыни и сбежала из той комнаты.

А если честно, то она погибла еще раньше, но только хорошо скрывала это, а теперь…

Теперь у нее полный дом мальчиков, о которых нужно заботиться. И наверное, это ее долг. Долг и обязанность. А если…

О, будь она проклята, если позволит этому человеку уничтожить жизнь миссис Макинтайр и ту безопасную гавань, которую она создала для этих мальчиков.

— Значит, мне придется отсюда уехать. И начать все сначала.

— Но вы это уже проделывали, — отрезал Темпл. И тут же с усмешкой подумал: «Отмщение — приятная штука, верно?»

Мара кивнула:

— Да, вы правы. Однако же… У меня есть одно условие. — «Скажи ему, скажи! — Эта мысль возникла из ниоткуда. — Скажи, что долги Кристофера включают и все деньги приюта».

Мара встретила его взгляд. Холодный и равнодушный. Такой же, как взгляды отцов этих мальчиков.

«Скажи, что его поступок угрожает благополучию мальчиков».

— Не вижу причин, по которым я должен принимать какие-либо ваши условия, — сказал он.

— А у вас нет выбора. Однажды я уже исчезла. И могу сделать это снова.

Ее угроза словно повисла между ними. Он долго смотрел на нее глазами, потемневшими от раздражения. Нет, пожалуй, даже от ненависти. Возможно, ему и следовало ее ненавидеть. Ведь она сама создала его такого с мастерством скульптора, только создала не из мрамора, а из гнева и ярости.

— Если ты снова сбежишь, я тебя найду. И тогда уже пленных брать не буду.

Это наполненное гневом обещание прозвучало слишком искренне. Было ясно: он не остановится ни перед чем — лишь бы отомстить. И следовательно, она, Мара, рисковала не только своей жизнью, но и всем тем, что любила. Но мальчиков она под удар не поставит, поэтому…

Твердо решив защитить мальчиков, Мара расправила плечи и заявила:

— Если вы намерены обращаться со мной как со шлюхой, то и заплатите соответственно.

Эти слова его задели — Мара ясно увидела, что удар попал в цель. И, не дождавшись ответного удара, она нанесла еще один:

— Я сделаю все, о чем вы попросите. Но вам придется попросить. Я буду играть в вашу глупую игру до тех пор, пока вы не решите предъявить меня всему Лондону. А потом, когда вы это сделаете, я уйду.

— Ради долгов брата?

— Ради того, чего я хочу от жизни.

Уголки его рта приподнялись в мимолетной улыбке, и Мара вновь подумала, что в другом месте, в другое время, будь она другой женщиной, ей бы понравилось вызывать у него улыбку. Но сейчас она ее ненавидела.

— Ваш брат… Он вас не стоит.

Она поморщилась:

— А это уж не ваша забота.

— Мара, но почему?.. Неужели сестринская любовь? На мой взгляд, ваш братец просто очень нуждается в хорошей трепке.

Она пожала плечами:

— Но все-таки вы отказались драться с ним. Боитесь дать ему шанс?

Казалось, он проглотил наживку.

— Надо мной еще никто никогда не брал верх.

Мара усмехнулась:

— Разве вчера ночью я вас не победила?

Услышав это, он замер на мгновение. Потом его черные глаза расширились, и он пробормотал:

— Злорадствуете? Раздуетесь, что опоили меня?

Она покачала головой:

— Нет, я радуюсь, что свалила вас. Разве не в этом цель поединка?

— Только на ринге, мисс Лоув. Это считается только там.

И тут она ослепительно улыбнулась, зная, что вызовет у него раздражение. Более того — надеясь, что вызовет у него раздражение.

— Пустословие! Вам просто стыдно признаться, что я вас побила.

Он криво усмехнулся:

— С помощью опиума можно и быка с ног свалить.

— Чепуха! Лошадь — может быть! Но уж никак не быка! Просто вам стыдно, вот и все. Ведь у меня тут полно мальчиков, ваша светлость. Должна ли я напоминать вам, что сразу понимаю, когда мужчинам стыдно?

Его взгляд потемнел, и он, нахмурившись, подался вперед — прямо-таки навис над ней. Как ни странно, от него пахло… гвоздикой и чабрецом — Мара не могла не обратить на это внимания.

И тут он вдруг прошептал ей прямо в ухо:

— Я не мальчик.

«Да уж, что верно, то верно», — подумала Мара. Она открыла рот, чтобы ответить… но так ничего и не сказала.

А Темпл усмехнулся и проговорил:

— Если хотите свалить меня, мисс Лоув, предлагаю встретиться на ринге.

— Вам придется заплатить мне за это.

— А если я не соглашусь? Что тогда? У вас ведь нет выбора…

Она пожала плечами:

— Но мне и терять нечего.

— Чушь! — заявил Темпл. — Людям всегда есть что терять, уверяю вас.

Мара невольно вздохнула. Было ясно: он поймал ее в ловушку. И бежать она не могла. Во всяком случае, не раньше, чем обеспечит безопасность мальчиков. Не раньше, чем вернет проигранные Китом деньги.

Она посмотрела в черные глаза Темпла, а он, словно прочитав ее мысли, прошептал:

— Вы можете сбежать, но я вас отыщу. И вам не понравится то, что случится потом.

Будь он проклят! Он не намерен ей уступать. Маре захотелось закричать, и тут она вдруг услышала:

— Вы будете не первой женщиной, которой я заплатил за выполнение моего требования…

Перед ней промелькнула картинка: руки и ноги, сплетенные на хрустящих белых простынях… И черные глаза этого огромного мужчины.

А он тут же добавил:

— Но уверяю вас, мисс Лоув, вы будете последней.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы сосредоточиться на его словах и понять, что он все-таки согласился. Да, приют будет спасен. А цена — ее жизнь, ее будущее.