Шэрон Кендрик - Отказать мистеру Совершенство
– Откуда ты знаешь?
– Мне знаком этот тип женщин, а твоя мачеха не изобрела ничего нового, – прищурил глаза Саладин. – По иронии судьбы ты встретила де Ври – мужчину из той же породы «золотоискателей».
Ливви согласно кивнула, сосредоточенно разглядывая рисунок ковра. Когда она взглянула на Саладина, ее лицо было спокойно, словно она долго репетировала невозмутимое выражение.
– Ты прав. Не могу поверить, что сама не догадалась. Единственное оправдание – моя молодость. Все были в курсе, что у его конюшни проблемы, но никто не подозревал, насколько серьезные. Де Ври знал, что я – единственный ребенок, бывал в нашем доме и сделал вывод, что мы баснословно богаты. Но он ошибся. Отец уже был очень стар и болен. Уход за ним требовал огромных денег.
– Вероятно, это отнимало у тебя много сил и времени?
Ливви снова кивнула.
– Руперт относился с пониманием, когда я отменяла свидания, чтобы подменить сиделку. Он был моим первым парнем: я не могла сравнивать. Более того, поверила в его искренность, когда он сказал… – у нее перехватило дыхание, – что хочет подождать до свадьбы и только потом заняться сексом. Меня это тронуло.
Саладин хорошо понимал ее: обожающая лошадей девочка, больше похожая на мальчика, сирота, лишенная материнской опеки, имеющая перед глазами пример старого, беспомощного отца и корыстную, подлую мачеху – Ливви не имела представления об отношениях, мужчинах, сексе. Кто мог дать ей совет?
– Пойми, все, что ты говоришь, характеризует не тебя, а его, – жестко сказал Саладин. – Мужчина, который бросает женщину в день свадьбы потому, что у нее оказалось меньше денег, чем он рассчитывал, не имеет права называться мужчиной. У нас в Джазратане таких называют… не хочу оскорблять твоих ушей.
– Дело не только в деньгах, но еще кое в чем. – Ливви машинально крутила кисти пледа между пальцами. – Позже выяснилось, что он давно спал с одной из девушек-грумов, поэтому не пытался затащить меня в постель. Она к тому же была моей лучшей подругой. А я-то думала, что он проявляет старомодную галантность, решив сначала завоевать сердце своей дамы. Получилось, что меня предали два человека, которых я считала самыми близкими. – Ливви горько засмеялась. – Вот такая дура!
– Нет ничего плохого в том, чтобы верить людям, – рассудил Саладин. – Однако, надеюсь, ты усвоила урок. Уж лучше ожидать худшего – тогда меньше шансов разочароваться.
Ливви уставилась на него.
– Ты проявил редкое… – Ее голос затих.
– Что именно?
– Не важно.
– Говори.
– Редкое понимание, – смутилась Ливви.
– А чего ты ожидала? – сердито спросил Саладин. – Буду продолжать как ни в чем не бывало? Или ты хотела реализовать фантазию об экзотическом незнакомце, насилующем воспылавшую страстью девственницу? Ведь тогда вся ответственность за содеянное ложится на него, а тебе не надо принимать решение. Ты этого хотела? Сценарий вполне в духе предрассудков, касающихся шейхов пустыни. Тебе было бы легче, Ливви?
Она облизнула губы.
– Я даже не собиралась говорить тебе.
– Догадываюсь, – сухо заметил он. – Почему же все-таки решилась?
Ливви повела плечами и поправила соскользнувший плед.
– Это было бы нечестно. Мне показалось, ты один из тех мужчин, для которых девственность имеет значение.
Саладин молча размышлял над ее словами. Так ли? Ливви смотрела на него широко распахнутыми янтарными глазами, в которых он без труда читал тревогу. Для человека в его статусе девственность являлась непременным условием для будущей королевы. Но он не искал жену. Приехал и уехал. Как говорят на Западе – купил футболку.
Он твердо сжал губы. На что она надеялась? На чудо? Ситуация казалась абсурдной. Вожделение все еще терзало его, но он знал – это пройдет. Всегда найдется женщина, готовая раздвинуть для него ноги. Будь здесь другая, он бы, не задумываясь, оделся, сделал один телефонный звонок и убрался бы отсюда к черту, независимо от того, сколько дорожной техники пришлось бы задействовать.
Именно так он должен поступить: в этом не было сомнений. Чистота и невинность всегда ассоциировались у него только с одной женщиной. Он не предаст память Алии, лишив девственности другую. Все инстинкты – кроме сексуального – говорили о том, что ему надо бежать, пока еще возможно.
Но Ливви Миллер обладала одним качеством, в котором у него была нужда. Только она могла помочь ему. Если он готов пойти ей навстречу, не согласится ли она продолжить переговоры? Услуга за услугу, не так ли?
Саладин видел по ее лицу, что сомнения борются в ней с желанием. Его охватила злость от чудовищной несправедливости: как случилось, что эта женщина никогда не знала радости секса? Она творила чудеса, исцеляя лошадей, но никогда не думала о себе.
Саладин не двинулся с места, он замер: он не должен влиять на ее решение. Один поцелуй, и она растает в его руках, но выбор остается за ней. Глядя ей прямо в глаза, он мягко спросил:
– Ты хочешь, чтобы я лишил тебя девственности, Ливви?
Глава 7
Ответ Ливви дала не сразу. Происходящее походило на сон: могущественный шейх спрашивал, хочет ли она, чтобы он лишил ее невинности, так невозмутимо, словно речь шла о ложке сахара в кофе. Глядя в темные, сверкающие глаза Саладина, Ливви думала о том, как пришла к этому моменту. Она испытала невероятное чувство позора, когда жених бросил ее перед алтарем, хотя и приняла удар с гордо поднятой головой. Потом, не оглянувшись, она ушла из мира скачек и начала новую жизнь.
Ради памяти отца, доказывая себе, что предательство Руперта не сломило ее, ценой огромных усилий Ливви сохранила Уайтвик-Мэнор. При мизерном бюджете ей удалось открыть пансион и привлечь постояльцев. Со всей очевидностью она поняла теперь, что заплатила за это высокую цену, пожертвовав личной жизнью. Лучшие годы молодости Ливви посвятила спасению старого дома. Она не ходила на свидания и вечеринки, не покупала нарядов: деньги уходили на покупку кровельной черепицы, ремонт, покраску окон. Даже летом Ливви не позволяла себе короткой передышки, солнечным днем не сидела с подружками в баре с бокалом яркого коктейля. Она не пыталась найти себе нового парня, потому что боялась разочарования и сердечной боли.
И вот она, совершенно голая под накинутым одеялом, сидит на ковре напротив обнаженного, не сводящего с нее глаз Саладина. Как ответить на его вопрос? Можно категорически сказать «нет». Изобразить праведное негодование и заявить, что не собирается по обычаю средневековья преподнести девственность ему в жертву. Как цивилизованный человек, он без сомнения примет ее отказ, а если и пожалеет об этом, то лишь на мгновение. Сотни женщин будут счастливы занять ее место.
Решение осложнялось тем, что она все еще хотела его. Ливви помнила, как он страстно целовал ее, и она чувствовала себя желанной. До сих пор Ливви не предполагала, что способна на взрыв сексуальных эмоций – Саладин заставил ее гореть от страсти и вожделения. Ливви растворялась в невероятных ощущениях. Разве можно отказаться от этого? Было и другое обстоятельство: шейх пустыни, обещающий неслыханное блаженство, появляется на пороге дома только раз в жизни.
Она посмотрела на Саладина.
– Да, – прошептала Ливви, – я хочу, чтобы ты лишил меня девственности.
Его выражение не изменилось. На хищном лице не было заметно триумфа, хотя губы дрогнули в легкой улыбке.
– Иди ко мне, – тихо приказал он.
Ливви удивило, что он сам не подошел к ней, но спокойный голос не допускал возражений, и она подчинилась. Она сделала несколько нетвердых шагов, прижимая к себе одеяло, и остановилась, не зная, что делать дальше. Горящий взгляд Саладина словно прожигал плотную ткань и касался кожи. Он обхватил ее щиколотку; его пальцы, мягко массируя, двинулись выше. От легких, невинных прикосновений по телу Ливви разлилась сладкая истома.
– Саладин…
– Ш-ш-ш.
Разомлев, Ливви, вероятно, ослабила хватку. Саладин слегка потянул одеяло, и оно скользнуло на пол. Обнаженная, она предстала перед ним, автоматическим жестом прикрыв грудь.
– Не прячься, Ливви. У тебя прекрасное тело – маленькое, изящное, в то же время сильное и женственное. Мне нравится смотреть на тебя.
Ливви не подумала убрать руки, хотя от его слов соски напряглись и затвердели.
– Ты говоришь так, словно я вещь.
– Совсем не вещь, – усмехнулся Саладин, обнимая ее и прижимая к горячему телу. Откинув с ее лба спутанные волосы, он очертил большим пальцем ее губы. – И даже не подданная, потому что я не имею над тобой власти. Не смотри на меня с таким испугом, расслабься. Позволь доставить тебе удовольствие, какого ты не испытывала раньше.
– Я не знаю, как себя вести, – шепнула Ливви.
– В этом половина твоей привлекательности, – слегка задохнулся Саладин, накрывая губами ее рот.
«Только половина, – успела подумать Ливви. – Тогда в чем же другая часть?»
