Долгий уик-энд - Генри Вероника

– Привет, Ник, – вдруг раздался в ухе голос друга. – Как ты там?

Ник ответил не сразу. Посмотрел в потолок, будто надеясь увидеть там ответ. Не увидел.

– Дружище? – В голосе Гаса послышалась тревога.

– Привет, – сказал Ник. – Хотел узнать, когда вы приедете. Место потрясающее. Давайте-ка, ребята, поторопитесь.

Анжелика положила трубку и вернулась в бар.

– Заказ столика в ресторане на вечер, – сообщила она Клэр и с удивлением обнаружила, что та уже осушила бокал.

На этом сюрпризы не закончились – начальница потянулась за бутылкой, собираясь налить себе еще.

– Не пугайся, – успокоила Клэр, заметив нахмуренные брови помощницы. – Я не намерена напиваться. Просто стресс снимаю.

Она плеснула себе добавки, в этот раз наполнив бокал поменьше, на два пальца, и протянула бутылку Анжелике.

– Кто-то же должен оставаться трезвым, – с улыбкой отказалась помощница и села, не зная, как вернуться к прерванному разговору. Да и хочет ли Клэр рассказывать дальше? – Так что, он тебя бросил? Этот парень.

– Можно сказать и так.

– Гад.

От матери Анжелика знала о способности мужчин причинять боль. Об их эгоизме и вероломстве.

– Нет, – возразила Клэр. – У него были причины. Веские.

– Какие? Типа – нашел себе другую? «Дело не в тебе, а во мне»? – Анжелика закатила глаза. – На вид он очень милый… Все они одинаковы!

Клэр подавила улыбку. Глубокие у девочки познания о мужской природе. Жаль, такая молодая, а уже столько цинизма. Скорее всего, защитный механизм, своего рода броня – ведь Анжелике неведомо, что такое стабильная семейная жизнь.

Клэр бросила взгляд на часы. Без двадцати двенадцать. Вот-вот начнут съезжаться на обед посетители. В будние дни в «Приюте у моря» подавали в обед только закуски – их готовили местные ребята, Фред и Лоз, которых обучил Лука. Но сегодня праздничная пятница, впереди долгие выходные, да еще и солнце вышло. Скоро на террасе будет не протолкнуться от желающих подкрепиться.

Впрочем, сейчас Клэр волновал совсем не обед.

– Я сделала кое-что ужасное, – сообщила она Анжелике.

– Ты?! Невозможно!

Клэр придвинулась ближе.

– Я думала, что поступаю правильно, – горячо зашептала она. – Тогда я считала именно так.

– Конечно, правильно!

Анжелика ободряюще погладила начальницу по руке. Так странно, она успокаивает Клэр. Клэр, которая никогда не нуждается в поддержке.

– Черт! – Начальница откинулась назад, спрятала лицо в ладонях. – Боже мой, прости. Ты, наверное, считаешь меня чокнутой.

– Нет. Не считаю я ничего такого.

– Я столько раз себе это представляла, но никогда не верила в реальность…

– Он вроде бы обрадовался.

– В том-то и беда. – Клэр беспокойно оглянулась. – Лука еще не встал?

– Нет. Я пыталась его разбудить, только он спит без задних ног.

– Хорошо.

Они замолчали. Клэр осталась наедине со своими мыслями, Анжелика – со своим любопытством.

– Кажется, я этого не вынесу, – наконец произнесла Клэр. – Только что мне остается?

– Может, расскажешь, что случилось?

– Ох, не знаю. Я никому не рассказывала. Даже Луке. Мне стыдно за то, что я тогда сделала. Я столько лет с этим живу… Мне было всего девятнадцать. – Она измученными глазами посмотрела на Анжелику. – Я понятия не имела, как устроен мир. На меня взвалили огромную, ужасную тайну, и поделиться ею я ни с кем не могла. – От тяжелых воспоминаний Клэр вдруг обмякла, ссутулилась. – В конце концов я, конечно, созналась. Но к тому времени было уже поздно.

– Может, тебе только кажется, что ты поступила ужасно. Так часто бывает. Люди рисуют себе в голове всякие страшилки и мучаются от чувства вины.

За ее недолгую жизнь Анжелике часто внушали мысль о том, что она ведет себя плохо, поэтому такие терзания были ей не в новинку. Со временем Анжелика пришла к выводу: чувство вины – эмоция бессмысленная; на каждый твой дурной поступок найдется куча еще худших, совершенных не тобой. Когда она сделала это открытие, жить стало чуточку легче.

Клэр задумчиво взглянула на помощницу.

– Я стараюсь не вспоминать. Слишком тяжело, даже сейчас.

Анжелика подалась вперед.

– Расскажи. Я не собираюсь тебя судить. Ей-богу, я могу поведать о себе такое, что у тебя волосы дыбом встанут.

Клэр наклонила бутылку над опустевшим стаканом. Долила вина еще на палец.

– Господи… Такими темпами я скоро буду самой пьяной хозяйкой гостиницы в мире.

– Ничего страшного. Ерунда. Есть еще я. Я справлюсь.

Добрых десять секунд стояла тишина. Слышалось лишь тиканье часов на стене да пронзительные крики чаек.

– Я не ожидала, что влюблюсь, – начала Клэр. – Причем влюблюсь не только в Ника. Во всю его семью. В его жизнь. Его дом. Во все. Во всех Барнсов…

Глава пятая

Впервые Клэр увидела братьев Барнс, когда ждала поезд.

Родители подвезли ее на станцию и укатили в коричневом «Ровере» в свой научно-исследовательский центр ядерного оружия в Олдермастоне. Клэр толком не знала, чем они там занимаются. Работа их была секретной; впрочем, даже то, что мистер и миссис Марло обсуждали при дочери, она не могла бы разболтать при всем желании, потому как ничего в этом не понимала. В науку, по стопам родителей, Клэр не пошла. Она изучала литературу, искусство и экономику в колледже Рединга и, хотя мама и папа никогда не говорили такого вслух, чувствовала – они не особенно ею гордятся.

Итак, Клэр ждала поезд, который должен был отвезти ее в колледж. Трое молодых людей появились на другой стороне железнодорожного полотна как раз в тот момент, когда шлагбаум на переезде опустился и замигали предупреждающие огни. Юноши заговорщицки переглянулись и рванули прямиком через рельсы. Идиоты! Они галопом перебежали пути, пихаясь и хохоча, и запрыгнули на платформу перед самым носом скорого поезда на Лондон, который, не останавливаясь, пронесся мимо. Клэр успела заметить спутанные взъерошенные волосы, джинсы и идеальные зубы.

Сердце в груди бешено колотилось. Клэр выставила перед собой портфель, точно щит, и решительно зашагала к ним.

– Вы соображаете, что творите?! – возмутилась она.

Все трое обернулись; выражение лиц вежливое, но озадаченное.

– Вам, конечно, весело и прикольно, только вдруг бы вы не успели? Представляете, что было бы с машинистом? – Голос ее зазвенел от негодования.

– Да ладно, слушай, мы бегаем через эти рельсы еще с тех пор, как были вот такими… – Самый высокий показал рукой рост маленького ребенка.

– Какая разница! Вы когда-нибудь видели человека, сбитого поездом? – Троица переглянулась и помотала головами. – А я видела, – соврала Клэр. Надо же как-то достучаться до самоуверенных балбесов. – Зрелище малоприятное.

– Да все так делают, – произнес один из парней.

Глаза Клэр почему-то защипало от слез.

– Вы – круглые идиоты, – сообщила она. – Не привыкли думать о других. Вам главное, чтобы было весело. Если вас задавят – так вам и надо!

Она махнула рукой и зашагала обратно. Сзади донеслось шушуканье, возня, смешки. Потом на плечо ей легла чья-то рука, и Клэр в ярости обернулась.

– Нечего издеваться!

– Я и не собирался. Ты права. Наша мама, если бы узнала, жутко бы рассердилась. Не бегать через рельсы – одно из ее правил. Точнее, запретов.

Судя по всему, этот брат – средний. Года на два старше самой Клэр. Уже не маленький, должен бы дружить с головой. Одет в вылинявшие джинсы, полосатую рубашку под свободным джемпером и кеды. Волосы светло-русые, длинная челка падает на весело блестящие глаза. Карие глаза с длинными ресницами. Вдумчивые глаза, решила Клэр и почувствовала, что вся злость куда-то пропала.

Подошел небольшой местный поезд, очень скромный по сравнению с недавно промчавшимся курьерским. Молодой человек придержал девушку за локоть.

– Садись с нами, – попросил он. – Дай нам шанс реабилитироваться и доказать, что мы не придурки. Мы хорошие.