Хизер Грэм - Ночь призраков
– Нет! – сдавленно вскрикнула Дженни.
Существо протянуло руки и схватило Марка за шею. Подняло его и швырнуло за борт. Дженни открыла рот, чтобы закричать из страха за мужа… и за себя. Потому что существо выхватило меч. Широкий меч. А может, и не меч. Мачете. Или…
«Какая, к черту, разница?» – только и успела подумать Дженни, и оружие со свистом взлетело в ночи. Закричать она не успела – рухнула на палубу, а следом упала и покатилась ее голова.
– Шевелись, – велел второй, влезая через борт. – Внизу еще двое. Быстрее, пока они не проснулись.
Они прошли по залитой кровью палубе и спустились по лестнице в каюту.
Гэбби и Дейл так никогда и не проснулись.
Некоторое время лодка «Хэппи Ми» еще покачивалась на ласковых волнах ночи под черным бархатным небом.
А затем затонула, найдя под водой свою неглубокую могилу.
Глава 3
В ту ночь Ванессе снова снились кошмары. Впервые за целый год она снова боялась спать.
Ванесса согласилась тогда сняться в эпизодической роли донны Изабеллы. В самом начале фильма она поднималась из моря в своем старинном наряде, покрытая водорослями. Было даже весело – после того, как она сменила гнев на милость.
Она медленно всплывала, одетая в тяжелое платье – в образе трупа, который поднимается из пучины и вот-вот распахнет свои давно мертвые глаза. Оператор должен был снимать ее снизу. Но примерно на середине сцены мимо проплыла стая барракуд, и вся группа устремилась следом. И когда наконец Ванесса открыла глаза, то ни лодки, ни людей поблизости не было. И пусть она отлично плавала, но вздымающиеся вокруг волны и мокрое платье, тянущее вниз, ей совсем не нравились. Она полежала так, проклиная тех, кто ее бросил, а потом закричала – в надежде, что ее услышат.
Они услышали, но не сразу. Они вернулись, возбужденно обсуждая барракуд, которых так удачно удалось заснять. Ведь барракуды обычно сторонятся людей, если только на них нет чего-нибудь блестящего, что способно привлечь внимание хищников. Ушам своим не веря, она поинтересовалась, засняли ли они ее, плывущую по волнам. Ах да, и ее засняли. После этого у нее сделалось такое лицо, что Джей и остальные весь день перед ней стелились, пытаясь загладить свою вину.
Но во сне она видела не себя в роли Изабеллы, а мертвую Изабеллу – труп с пустыми глазницами, которые, казалось, все-таки могли видеть. Лицо, изъеденное до костей морскими хищниками, обрывки гниющей плоти, и череп, белеющий меж ними. Изабелла злобно смотрела на нее, как на врага, а вокруг поднимались огромные черные фигуры из водорослей и чистого зла.
Потом ей снилось, что она одна на острове Призраков. Они приближаются, но она не убегает, потому что ей некуда бежать, чтобы скрыться от темноты и зла. Она просто стоит и смотрит, а они становятся все больше, все ближе. Ее душит вонь гниющей плоти, водорослей и моря. Она чувствует соленые брызги на лице.
Еще чуть-чуть – и они схватят ее, но тут она вздрогнула и проснулась.
Темнота. В первое мгновение она растерялась, не в силах понять, где находится. Потом внизу скрипнули шины ночного такси, послышался пьяный смех припозднившихся гуляк. Ее глаза привыкли к темноте. Она была в своей маленькой комнате над магазином купальников и футболок на Дюваль-стрит. Часы на экране мобильного телефона показывали два часа ночи.
Она лежала, глядя в потолок и злясь на себя. Она не боялась привидений или морских чудовищ. На острове произошло вполне реальное убийство. Маньяк из плоти и крови убил ее друзей. Она не верила, что это был Карлос. Карлос, вероятно, тоже мертв. Ее бесило, что все вокруг предполагают, что виноват Карлос, когда он, наверное, погиб, защищая Джорджию от неизвестного мерзавца, который на них напал. Жуть брала от мысли, что убийца был с ними на острове, когда закричала Джорджия, когда они думали, что это все жестокие и глупые шутки Трэвиса. Напрасно они не продолжили поиски в ту ночь.
И все же – кому могло такое прийти в голову? Народу в их группе было прилично, съемки проходили без сучка без задоринки, и даже девственная необитаемость острова Призраков была им по душе.
С этими мыслями она пролежала, должно быть, не один час и под утро уснула.
Телефон зазвонил ровно в восемь. Сомневаться в этом не приходилось, потому что его резкий звонок заставил ее подскочить и посмотреть на экран. Схватив телефон с тумбочки у кровати, Ванесса шепотом ответила:
– Да?
– Ванесса?
Ее сердце на мгновение замерло. Ей показалось, что она слышит голос Шона О'Хары.
– Да?
– Вы уже проснулись? Извините, если разбудил.
– Я не спала, – соврала Ванесса. Она точно не знала, какие ее слова или действия побудили его отгородиться от нее стеной враждебности. Ей всего лишь хотелось, чтобы его проект послужил ее цели.
– Вы готовы продемонстрировать, на что вы способны? – спросил Шон.
– Что, простите?
– Вы готовы показать мне, как вы умеете нырять и снимать? – пояснил он. Уж не насмешка ли прозвучала в его голосе? Может быть, его позабавило, что она, вероятно, подумала о другом?
– Конечно. В любое время. Куда мне прийти, когда и с каким снаряжением?
– У меня свое снаряжение. Захватите только регулятор и маску.
– Хорошо. А камеры?
– Мои камеры отличного качества.
– Мои тоже.
– Проведем тест на моих, – сказал Шон. – Я проверю, как вы умеете с ними обращаться. Если я приму вас на работу, то в качестве моего ассистента, как мы и договаривались. Однако мало ли что – вдруг нам потребуется второй оператор?
– Хорошо.
– Встречаемся у причала через полчаса. Моя лодка – «Конк Фриттер». Я буду там.
– Я приду, – пообещала она.
Ванесса сидела, уставившись на телефон и тратя впустую драгоценные секунды. Он не дал согласия. Но и не отказал.
Что ж, в воде она ему покажет, на что способна.
Она сморгнула и выскочила из постели. У нее тридцать минут, чтобы принять душ, взять костюм и пробежать шесть или семь кварталов до причала. И где-нибудь по дороге остановиться, чтобы купить кофе.
Ванесса Лорен явилась к причалу минута в минуту – в огромной майке поверх купального костюма, со спортивной сумкой в одной руке и большим бумажным стаканом кофе в другой. Вид у нее был сосредоточенный и деловой. Волосы были заплетены в косу на затылке, половина лица скрывалась под большими солнцезащитными очками.
– Давайте мне сумку, – предложил Шон.
– Спасибо, я сама, – ответила Ванесса.
Одним ловким прыжком она перескочила с причала на палубу, не пролив при этом ни капли кофе. Впрочем, стакан был с крышкой.
Бартоломью наблюдал за ней, прислонившись к перилам и скрестив руки на груди.
– Ты посмотри, какая ловкая, – заметил он, – и при этом легкая и гибкая, словно кошка. Нанимай ее, чего ты ждешь? Ты уж мне поверь: такую я бы не отказался принять в команду, хоть в мои дни женщин на кораблях и не держали.
Шон мог бы напомнить ему, что в его дни женщин в определенных качествах все же держали на кораблях, например, на пиратских кораблях. Но поскольку Бартоломью терпеть не мог слова «пират», Шон промолчал, боясь, что иначе тот весь день будет изводить его поучениями.
Они покинули гавань и вышли в океан. Бартоломью, однако, и не думал прекращать разговор.
– Ах, какой чудесный день, просто великолепный! – трещал он. – Море тихое, небо чистое, будто и не осень вовсе. Уж я помню этот риф – мы загнали не одного испанца в его острые клещи! Повеселились на славу! А кстати, говорят, в этом самом месте Безумный Миллер атаковал «Санта Женеву» и похитил донну Изабеллу. Увы, пираты пустили ко дну ее судно, зарезав и сбросив за борт почти всю команду!
Ванесса подошла и заняла второе сиденье у штурвала.
– А она чудесно здесь смотрится! – заметил Бартоломью.
И правда. Ванесса выглядела спокойной, уверенной и с наслаждением подставляла лицо встречному ветру, крепчавшему по мере их удаления в океан. Лодка у Шона была не новая, но без труда делала двадцать узлов. И пусть она не могла обгонять современные моторные катера, скорости ей хватало. Кроме кубрика с кондиционером и двумя телевизорами с плоскими экранами, на лодке были три маленькие спальные каюты – капитанская в носовой части и две по бортам. И еще маленький камбуз и главная кабина. Была лестница на корме с широкой площадкой для ныряния и два отсека у левого и правого борта для кислородных баллонов. Штурвальная колонка в защищенном кокпите и широкие банки-рундуки демонстрировали модный обтекаемый дизайн.
– Боже, как же ты любишь свою посудину! – воскликнул Бартоломью, возводя глаза к небу. – Спору нет – она красива. Но разве может что-нибудь сравниться с золотом волос этой леди, с морской синевой ее глаз? – патетически вздохнул он.
«Я не повернусь к тебе, жалкий ты спектральный мерзавец», – подумал Шон.
– А куда мы идем? – спросила Ванесса, перекрикивая шум мотора.
– К Пиратской Дыре, здесь недалеко. Хорошее место для ныряния, – ответил Шон.
