Огнепоклонники (Адский огонь) - Робертс Нора

— Вот тебе ирония судьбы. Дым, огонь, смерть. Как бы то ни было, я узнаю детали, когда Джон вернется. Важно уяснить, что нам это дает: вот спусковой механизм, заставивший Джоуи выступить в открытую и все закончить именно сейчас. А сейчас я съезжу домой, переоденусь.

— Я поеду с тобой.

— Мой дом сторожит полиция, Бо.

— Я поеду с тобой, — повторил он и обогнул машину, чтобы сесть с пассажирской стороны.

Рина мученически закатила глаза.

— Садись, — приказала она брату. — Я подвезу тебя к маме. Никому сегодня нельзя ходить по улице в одиночку. — Скажи им, что со мной все в порядке, — добавила она. — Я сама скоро к ним загляну.

Свет горел во всех окнах дома. Она на минутку вышла, чтобы переговорить с двумя полисменами, сидевшими в машине у дома, а потом вопросительно взглянула на Сандера.

— Фрэн, Джек, дети, Белла и ее дети. Ты не говорил, что все собрались здесь.

— Обычное дело.

Рина расцеловала его в обе щеки.

— Иди, успокой всех. Они же нервничают. Попроси маму помолиться за упокой души О’Доннелла. Я вернусь через пятнадцать минут.

Она поспешила забраться в машину, пока никто ее не заметил. Ей не добраться до дома, если все они высыпят на улицу.

— Они держатся, — сказал Бо, когда она отъехала. — У тебя крепкое тыловое обеспечение, Катарина. Они напуганы, они сходят с ума от беспокойства, но они держатся железно.

— Он хочет расправиться с ними. Боюсь, зная это, я не смогу держаться железно.

— Сможешь. Знаешь, если уж я подписываюсь на брак и все такое… Эй, я сказал «брак» прямо вслух! Так вот, если уж я подписываюсь на брак и семейную жизнь с детьми, я хотел бы выстроить ее на хорошей, надежной основе.

— Ну, момент ты выбрал неудачный, но если это предложение…

— Ну уж нет! Предложение сделала ты. Я лишь даю тебе ответ.

— Понятно.

— Только что-то я кольца не вижу. Это не будет считаться официальным, пока ты не купишь мне кольцо.

Рина остановила машину. Просто затормозила посреди улицы, остановилась, положила голову на руль и разрыдалась.

— Эй, ты что? О боже, не плачь. — Бо отстегнул ремень безопасности, повернулся к ней и попытался ее обнять.

— Мне надо. Это сейчас пройдет. Я думала, расплачусь в доме, прямо в той спальне, когда увидела, что он с ними сделал. Он их застрелил, а потом усадил в постели, как кукол.

— Что?

— Карла и Дон Димарко. Я их плохо знала. Они купили этот дом всего несколько месяцев назад. Молодая пара, это их первый дом. Ее мать ходила в школу вместе с матерью Джины. — Рина выпрямилась и отерла слезы. — Он не поджег кровать. Я их видела. Видела подушки. Он заглушил выстрелы подушками. Я стояла там, огонь был повсюду вокруг меня, и я представила себе, как он входит, кладет подушки им на лица… Малый калибр. Маленькая дырочка. Просто маленькая дырочка.

Бо промолчал, только взял ее за руку.

— Огонь вокруг. Повсюду. Жар, дым, свет. У огня есть свой язык. Я слышу, он говорит со мной. Огонь меня завораживает, он меня притягивает. Так всегда было, с той самой ночи, когда я стояла на тротуаре со стаканом имбирной шипучки и смотрела, как он терзает нашу пиццерию. Я понимаю, почему Джоуи рвется к огню, — сказала Рина и повернулась к Бо. — Я понимаю, почему он выбирает огонь. Или огонь выбирает его. Я вижу, шаг за шагом, весь путь, который привел нас к этой точке. Но теперь, после О’Доннелла, мне кажется, я дошла до самого края. Я потеряла контроль, стоя в той комнате, глядя на людей, которые просто купили дом в этом районе. Глядя на них, я пала духом. А потом мне показалось, что мои родители стоят в дверях, тянут меня назад от края и напоминают, что мне надо делать свое дело.

Она замолчала, пытаясь унять дрожь.

— Я понимаю, что он делает и почему. Его тоже завораживает огонь.

— Ты что, внушила себе, что у тебя есть что-то общее с этим ненормальным подонком?

— Да, между нами много общего. Но у меня, слава богу, есть прочная семейная основа. А теперь у меня есть ты. Я сказала, что ты помог мне устоять, Бо. Если я опять споткнусь, упаду, ты опять меня поднимешь. А иначе с какой стати ты сидел бы тут в эту кошмарную ночь и говорил мне о браке и семейной жизни с детьми?

— Хочешь знать? — Бо вытащил из заднего кармана носовой платок и сам отер слезы с ее щек. — Весь этот вечер я провел в доме твоих родителей. Я сидел, волновался, стоял, переживал, ходил… Я наблюдал, как то же самое делают твои близкие. И я понял: когда любишь, когда это самое дорогое, самое важное, что есть в твоей жизни, нельзя просто скользить по поверхности. Надо пускать корни, надо работать, строить свою собственную семью. Когда хочешь, чтобы было что-то прочное, ради этого стоит гнуть спину. — Он поцеловал ей руку. — Спина у меня крепкая.

— У меня тоже. — Рина поцеловала его, потом, откинув назад волосы, снова завела машину. — Какое кольцо ты хочешь?

— Броское и крупное, чтобы я мог хвастать перед друзьями, а они — мне завидовать.

Рина невольно рассмеялась.

Она остановила машину позади полицейской патрульной, стоявшей у ее дома.

— Сейчас переговорю с этими парнями, а потом сбегаю наверх, возьму кое-что из вещей. А ты подожди здесь. Почему бы тебе не начать планировать свадьбу? Ты будешь выглядеть просто сногсшибательно в длинном белом платье.

— Ну, это уж ты размечтался! Вообще-то мне не подобает надевать белое. Я ведь не девственница.

Рина вынула свой полицейский жетон, но оказалось, что в этом нет нужды: она узнала полицейского, вышедшего из радиофицированной патрульной машины.

— Офицер Деррик!

— Детектив Хейл! Этот ублюдок убил О’Доннелла? Это правда?

— Да. — Опять Рине пришлось брать себя в руки. — Как давно вы здесь?

— С двух часов ночи. Еще одна машина осуществляла патрулирование окрестностей, но, так как велика была вероятность, что он направляется к вам, мы снялись с пожара в клинике и перебазировались сюда для стационарного наблюдения. Два офицера прикрывают заднюю дверь. Связываемся раз в четверть часа.

— Ну и что тут на этот час?

— Все тихо. Многие вышли из домов, когда услышали вой сирены. Сейчас люди вернулись в свои дома.

— Я сейчас войду в дом, хочу взять смену одежды. Мой… — Рина хотела сказать «друг», но решила поднять свой статус. — Мой жених ждет в машине. Спасибо за службу, офицер.

— Без проблем. Хотите, я провожу вас внутрь, подожду вас?

— Да нет, не стоит. Я быстро. Предупредите второй наряд, что я вхожу в дом.

— Есть.

Рина пересекла тротуар и начала подниматься по ступеням крыльца.

Четыре пожара меньше чем за шесть часов. Может, он думает не только о мести? Может, метит в Книгу рекордов Гиннесса? Он знал окрестности, это играло ему на руку, и все-таки это была чертовски быстрая работа. Подозрительно быстрая.

Рина отперла дверь, вошла и включила свет. Бросив ключи на столик, она воспроизвела в уме карту местности. Феллз-Пойнт… Он вошел где-то около половины седьмого. Вышел между четвертью и половиной десятого. Без напряга мог добраться до дома Джона и подготовить поджог. Должен был уйти оттуда около полуночи. Дальше начинается цейтнот. Времени в обрез, чтобы добраться до других мест. Пожар был уже в полном разгаре, когда они подъехали к клинике, а он позвонил ей за несколько минут до этого.

За несколько минут, думала Рина, поднимаясь по лестнице. А всего через несколько минут после этого — буквально через пять минут! — они с О’Доннеллом уже мчались к старому дому Пасторелли.

Нет, он был не просто на шаг впереди. Подобная оперативность никому не по плечу. Сообщник? Не вписывается. Просто не вписывается, и все тут. Это его миссия, его одержимость. Он ни с кем не поделится.

Но он поджег клинику, прошел два квартала, вломился в свой старый дом, убил двоих, оставил на самом виду заминированный огнетушитель и устроил еще один поджог. И опять пожар был в полном разгаре к ее приезду.

Потому что сначала он убил Карлу и Дона, догадалась Рина. До того, как поджег клинику. Он подготовил оба пожара и использовал таймеры. Вполне вероятно, он подготовил клинику к пожару еще до того, как поехал к Джону. Вот схема, поняла она. Сандер, потом Джон.