Кейт Хьюит - Непреодолимое влечение
Два дня назад она говорила с адвокатом, и он сказал, что раз обвинения были сняты, у Лоренцо есть законное право видеться с дочерью. Доступ может быть ограничен или запрещен, если суд решит, что для ее дочери есть хоть какая-то угроза. Но этого добиться нелегко.
Лоренцо позвонил на следующий день, и сердце Эммы подпрыгнуло от звука его голоса. Они назначили встречу в обеденное время, в местном ресторане. Эмма понятия не имела, чего она ждет от этой встречи.
Интерьер ресторана был выполнен в сдержанных тонах. Мерцали свечи над белоснежными скатертями, все казалось таким романтичным. Но Эмма решила, что независимо от того, что они решат относительно Авы, романтики в их отношениях точно больше не будет.
Она назвала свое имя метрдотелю, и он указал ей на столик в задней, приватной части. Лоренцо уже был там, и он встал, когда она подошла. Он был одет в белую рубашку и серые брюки, и казалось, он обладает таким магнетизмом, как никакой другой мужчина в ресторане.
Эмма села напротив него и положила салфетку себе на колени, а Лоренцо откинулся на стуле и, казалось, занял собой все место. Почему стало так трудно дышать?
– Спасибо, что пришла, – сказал он.
Эмма сделала глубокий вдох, наполняя свои легкие воздухом.
– А разве у меня был выбор?
Он сжал губы, и Эмма могла чувствовать напряжение между ними.
– Это не обязательно должно быть неприятным, Эмма.
– А как? – Она хотела оставаться спокойной на этой встрече, но ее самообладание дало трещину, обна жая ее страхи и неуверенность. – Я здесь, чтобы обсудить, как человек, причастный к мафии, будет участвовать в жизни моей дочери.
– Нашей дочери, – перебил ее Лоренцо напряженным голосом. – Она и моя дочь. Никогда не забывай об этом.
– К сожалению, я не смогу.
Он откинулся на спинку стула.
– Ты меня ненавидишь?
Эмма смущенно посмотрела на него.
– Судя по всему, ты ненавидишь меня, – продолжал он.
– Я… – Она искала слова, его вопрос выбил ее из колеи. – Я не ненавижу тебя, – сказала она наконец, – я вообще ничего не чувствую к тебе. – На самом деле ее слова были ложью, она определенно что-то испытывала к нему. – Но я люблю свою дочь, – продолжила она дрожащим голосом. – И хочу защитить ее.
– Ты думаешь, я этого не хочу?
– Я не знаю, что думать о тебе, Лоренцо, не знаю, во что верить.
– Как насчет верить правде?
– Какой? – Ее голос стал громче. – Полтора года назад ты признался во всех тех грязных преступлениях. Неделю назад твой партнер по бизнесу был признан виновным в тех же преступлениях благодаря новым доказательствам, так чему мне верить? Как мне доверять тебе?
Лоренцо глубоко вздохнул.
– Я не… Ты не должна доверять никому в этом мире. Эту истину я четко усвоил.
– Почему ты признал вину, если был невиновен?
Он отвел взгляд.
– Потому что была масса доказательств, чтобы меня могли осудить.
– Как?
– Слушай, я не хочу обсуждать это сейчас. Я оставил эту жизнь в прошлом.
– И я должна просто принять это?
Лоренцо наклонился вперед, его глаза сверкнули.
– Эмма, ты действительно думаешь, что я причиню боль собственному ребенку? Представляю для нее угрозу?
Эмма прикусила губу. Она не думала так, но все еще боялась, не желая впускать его в жизнь дочери. И вдруг она поняла: дело не только в его возможных криминальных связях. Она не хотела впускать его в их жизнь из-за того влияния, которое он на нее оказывал.
Лоренцо откинулся на стуле.
– Я уехал из Италии навсегда и разорвал все связи с «Кавелли интерпрайз». Бертрано Рагусо находится в тюрьме за преступления, которые он совершил. Это все, что тебе нужно знать.
– Почему Нью-Йорк? – спросила Эмма.
Подошел официант, чтобы принять заказ, и Эмма невидящим взглядом смотрела в меню. Аппетита не было совсем. Она выбрала какое-то блюдо из курицы, Лоренцо тоже сделал заказ, и они снова остались одни.
– Я хотел начать новую жизнь. «Кавелли интерпрайз» не имеет холдингов в Америке.
– А что случилось с «Кавелли интерпрайз»?
– Его активы перешли правительству. Все заморожено, пока продолжается расследование.
– Хотя есть доказательства?..
– Бертрано утверждает, что невиновен. Хотя доказательства неопровержимы. – Губы Лоренцо искривились. – Скорее всего, компания будет ликвидирована, а оставшиеся активы распределят между акционерами. – Он говорил так, будто ему это было безразлично.
– Ты был близок с ним? С Рагусо?
Лоренцо колебался и, положив руки на стол, кивнул:
– Немного.
– И ты думаешь, это сделал он?
– Я это знаю. – Он поерзал на стуле. – Пока я был в тюрьме, моя служба безопасности провела расследование и обнаружила доказательства его вины.
Но хватит говорить о прошлом. Будущее, вот что меня волнует.
– Прошлое тоже важно, Лоренцо.
– Я сказал все, что тебе нужно знать, – пресек он ее вопросы. – Я хочу поговорить об Аве.
Она знала, что этот момент настанет, но все же сопротивлялась.
– Что ж, давай.
На секунду его лицо смягчилось, и губы растянулись в улыбке.
– Какая она? Судя по тому, что я видел, она знает, чего хочет.
– Это так. И с этим приходится считаться, уж поверь.
– Это поможет ей в дальнейшей жизни.
– Я постоянно говорю себе это. – К своему удивлению, Эмма поняла, что улыбается.
– Я хочу увидеть ее, – твердо сказал Лоренцо.
И Эмма глубоко вздохнула.
– Есть площадка рядом с домом…
Лицо Лоренцо потемнело, в глазах полыхнул огонь.
– Площадка? Ты думала отделаться от меня, предоставив мне час или два на детской площадке?
– Это для начала, Лоренцо.
– Я пропустил первые десять месяцев жизни моей дочери. Я хочу проводить время с ней. Настоящее время. А не несколько часов в парке.
Эмма смотрела в окно, понимая, как быстро он отверг ее предложение. Она хотела постепенно вводить его в жизнь Авы, держа контроль в своих руках, и возможно, где-то ограничивая это общение. Она должна была понять, что Лоренцо не позволит ей этого. Он был человеком, который сам все контролировал. Всегда.
– Очень хорошо. – Она вздохнула. – Что ты предлагаешь?
– У меня есть квартира в Нью-Йорке, и там достаточно места. Я предлагаю вам переехать ко мне.
Эмма уставилась на него, слишком ошеломленная, чтобы произнести хоть слово.
– Ты хочешь, чтобы мы жили вместе? – Наконец она смогла взять себя в руки, но ее голос был больше похож на писк.
– Я не утверждаю, что у нас есть какие-то отношения, – хладнокровно пояснил Лоренцо. – Я не заинтересован в этом. Но я хочу видеть мою дочь как можно чаще и реально присутствовать в ее жизни. То место, где вы сейчас живете, не очень-то вам подходит. – Он пожал плечами. – Так что ответ очевиден.
– Для тебя. – Она потянулась за стаканом воды. Эмма никак не ожидала, что Лоренцо предложит такое, чтобы жить с ним… быть так близко к искушению…
– Я не вижу альтернативы. Я хочу неограниченный доступ к моей дочери.
– Неограниченный? Лоренцо, будь разумным. – Самое большее, чего она ожидала, – совместные прогулки или что-то в этом роде. Но это?
Это было опасно. Невозможно. И заманчиво…
– Я не вижу проблемы, – спокойно сказал Лоренцо. – Ты ведь согласна, что для Авы будет лучше иметь двоих любящих родителей в своей жизни?
Эмма сглотнула.
– Да, но это не значит, что мы должны жить вместе.
– А что тебе не нравится? – Он понизил голос. – У вас будут свои собственные комнаты, ванные, и жилищные условия уж точно лучше, чем сейчас.
Она смотрела на него беспомощно. Из его уст все звучит так просто, но на самом деле это не так.
– Все так сложно, – сказала она. – Мне надо подумать.
– Конечно. У тебя есть время до завтра.
– Завтра.
– Я хочу увидеть мою дочь, Эмма.
– Я понимаю. – Она была удивлена, что Лоренцо так яростно отстаивал свои отцовские права. И она поняла, что не может этому противостоять. Она знала, каково это, когда родитель выбирает жизнь, в которой нет места своему ребенку. А еще она была рада, что Лоренцо хотел присутствовать в жизни Авы, даже если ей и было страшно от этого.
– Я не могу с тобой жить, – наконец выпалила она.
Лоренцо высокомерно приподнял одну бровь:
– Почему нет?
– Потому что… потому что… – Потому что она боялась его, и речь не о криминальном прошлом. Она боялась его власти над ней. – Мне нужно жить своей жизнью. Поэтому я планировала переезжать от сестры. Мне двадцать семь лет, и я не собираюсь вечно сидеть на шее у родственников.
– Так вопрос в деньгах?
– Не только. Речь идет о самостоятельности и независимости.
– И ты не сможешь стать такой, живя в моей квартире? – Он заставил ее чувствовать себя нелепо, и все же она не могла просто переехать к нему, вторгнуться в его жизнь, не имея собственной.
– Не могу поверить, что я вообще когда-либо буду думать о том, чтобы жить с тобой. – Она покачала головой.
– Это имеет смысл.
