Владимир Гурвич - В лабиринте страстей
Анжелика почувствовала себя взволнованной. Ей стало стыдно за свои неприятные о нем мысли. Она должна была отнестись ко всему этому с большим пониманием.
Она встала, подошла к нему, положила руку ему на плечо.
– Я рада, что между нами больше нет этого напряжения. Я очень тебя люблю, как друга. И давай забудем об этом небольшом досадном эпизоде в наших замечательных отношениях.
Чистяков улыбнулся.
– Я тоже рад, что тебе все это сказал, хотя мне это было нелегко.
– Я понимаю.
Следующим посетителем стал Зернин. Ему хмурый вид явно не предвещал приятного разговора.
– Извините, но я вынужден напомнить вам, что банк – это такая штука, которая требует руководства каждый день.
– Я что-то упустила? – не без тревоги спросила Анжелика.
– Несколько дней назад я дал вам на подпись смету расходов на второе полугодие. Как вы понимаете, без этого документа мы не можем производить никаких расходов, даже выплачивать зарплату сотрудникам, – насмешливо произнес Зернин. – Я уж не говорю о таких мелочах, как утверждение принятых на кредитном комитете кредитов, аренда площадей под наше новое отделение. В результате мы лишились очень выгодного помещения, оно передано другому банку, Между прочим, нашему ближайшему конкуренту.
Боже, она совершенно забыла обо всех этих делах. Хотела изучать эти документы, но затем ее внимание оказалось переключено совсем на другое. И вот результат.
– Мы понесли убытки, – как показалось Анжелике не без злорадства констатировал Зернин. – По какой статье прикажите их списать?
– Я виновата, я должна быть и наказана, – решительно проговорила Анжелика. – Я сама подготовлю приказ. С лишаю себя премии зав первое полугодие.
Зернин, не скрывая удивления, посмотрел на нее.
– Как вам будет угодно, – сказал он.
Едва Зернин вышел, как Анжелика стала писать приказ на себя о депримировании по итогам работы за первое полугодие. Затем поручила изумленной секретарши направить его по заведенной в банке процедуре для таких документов.
Весь день Анжелика добросовестно занималась делами банка. И все же мысли все время переносили ее далеко от него. Почему-то с каждой минутой ей становилось все тревожней. Вчерашнее нападение не могло быть случайным. Кто-то следит и охотится за ней.
К концу рабочего дня ее испуг усилился настолько, что она позвонила Николаю и попросила заехать за ней.
Они ехали по вечернему городу, то и дело застревая в пробках. Анжелика использовала эти вынужденные паузы в езде для того, чтобы поведать ему о случившимся.
Она видела, как с каждой минутой мрачнел Николай.
– Тебе нельзя больше заниматься поисками мужа, это становится слишком опасным. Его не найдешь, а себя погубишь.
– О чем ты говоришь, ты отлично знаешь, что я не могу прервать поиски. Особенно теперь, когда я уже немало узнала. Неужели ты не видишь, как постепенно в наших руках появляются все новые нити. Не исключено, что скоро их число еще прибавится. А ты говоришь прекратить расследование. Это невозможно. Я не такого совета ждала от тебя.
– Я буду теперь ходить с тобой повсюду.
Анжелика отрицательно покачала головой.
– Нет, из этого ничего не выйдет. Теперь я понимаю, что рассчитывать я могу только на себя. Мне надо раздобыть пистолет. Ты сможешь?
– Это не проблема. А ты сможешь, если понадобится, убить человека?
– Не знаю. Еще недавно была уверенна, что не смогу. Но с некоторых пор я ожесточилась. У тебя есть новости?
– Да. Сегодня мы обсуждали конкретные планы по вложению денег. К нам присоединился Твердохлебов. Я впервые увидел его. С таким великанам опасно иметь дело.
– Его надо остерегаться, – со знанием дела произнесла Анжелика. – Он не имеет привычки никого жалеть.
– Я предложил им некоторые схемы с использованием этого Оливера Кроули, о котором ты мне говорила. Сказал, что у меня есть на него выход.
– Это здорово! Если Шаклеин узнает, что Твердохлебов самостоятельно ищет способы вложения своих капиталов на Западе, ему это крайне не понравится. Еще бы, он теряет контроль за такими деньгами. Да и отстегивать они вряд ли их будут. Их можно столкнуть лбами. Только как это сделать, что тот, ни другой нас не заподозрили?
Анжелика задумалась.
– И вообще, почему бы не нанести этому Твердохлебову удар в самое сердце, – мечтательно произнесла она. Ее вновь овладело сильное желание мести.
– Каким образом?
– Ты сказал, что они ждут большую партию товара.
– Так и есть.
– А откуда?
– Этого мне они не скажут. Таким доверием я у них не пользуюсь. Но можно догадываться.
– В конце концов, это не наше дело, наше дело сообщить куда следует. Но только так, что и там не смогли узнать, кто дал им такую наводку. Можно не сомневаться, что у них есть свои люди в органах. Ты сможешь это сделать, но только так, чтобы остаться в тени?
– Думаю, что да. В колонии, я обзавелся самыми разными знакомыми. Про одного знаю точно, что он сексот, получает за такие сведения от них бабки. Если я ему намекну, он будет рад подзаработать.
– Вот и хорошо. Поступим благородно, дадим человеку заработок. А не то вдруг он в тяжелом финансовом положении.
Анжелика почувствовала удовлетворение. Если этот план удастся, она сполна отомстит Твердохлебову за ту ночь наслаждения.
Николай проводил ее до квартиры, они поужинали, затем он уехал. Причем, у Анжелики возникло смутное подозрение, что у него свидание с женщиной.
Оставшееся время до сна Анжелика посвятила тому, что обдумывала, каким образом ей добиться аудиенции у президента. Но ничего путного в голову так и не пришло. Уж слишком высоко он парит над простыми смертными.
Глава 22
Но спокойно лечь спать в тот вечер ей не довелось. Внезапно раздался зов домофона. Она подошла к нему и спросила, кто ей звонит.
– Откройте, это ваш лучший и самый верный друг, – раздался ответ.
Она узнала голос Шаклеина. Это не к добру, поняла она. Без очень уважительных причин вряд ли бы он стал наносить ей визит так поздно.
Шаклеин вошел в квартиру не один, а со своим великаном-телохранителем. И Анжелику внезапно пронзила мысль: а не убивать ли они ее пришли?
Он внимательно смотрела на него, пытаясь понять его намерения. Он был одет как обычно, в костюме и при галстуке. Впрочем, это ничего не значит, прийти убивать можно в любом одеянии.
– Вы одна? – задал Шаклеин свой первый вопрос, тем самым усилив ее подозрения.
– Одна. А с кем я должна быть, по-вашему?
Шаклеин красноречиво посмотрел на нее, но ничего не сказал.
Не спрашивая разрешения, он сел в кресло. Его телохранитель продолжал стоять у двери комнаты, словно преграждая выход из нее.
