Елена Веснина - Тернистый путь
Маша сделала прическу, маникюр, ей подобрали обувь и прекрасное платье, которое очень ей шло.
Она настолько преобразилась, что ее можно было сразу и не узнать. К себе такой она и сама еще не привыкла. То немного спотыкалась, потому что каблук был высоким, то неловко поправляла новую сумочку. Но в целом это было замечательно — почувствовать себя красивой.
Совершенно ошалевший от такой грандиозной поездки таксист помог Римме и Маше вынести из машины покупки и, получив щедрый расчет, укатил. А девушек ждало еще одно удовольствие.
Все эти покупки надо было разобрать, пересмотреть, еще раз перемерить. Словом, праздник продолжался.
Римма распаковывала коробочки и радовалась каждой новой вещи:
— Ну как тебе, дорогая? Что скажешь по поводу этих безделушек?
— Такого количества дорогих вещей у меня никогда в жизни не было… — призналась Маша.
— Значит, будет! — радостно подтвердила Римма. Она подвела Машу к зеркалу, накинула на нее только что вынутое из пакета манто и сказала:
— Посмотри, как тебе это все идет! Все-таки женщину больше всего на свете красят деньги! Тебе самой нравится?
Маша внимательно рассмотрела себя в зеркале.
— Да, в общем, ничего… — скромно оценила она.
— Как это ничего? Да ты просто прелесть, красавица! Посмотри, вот мимо такой девушки смог бы твой Леша пройти?
— Нет! — согласилась Маша.
— То-то и оно. Очень важно быть красивой и гармоничной внутренне — но еще важней быть обворожительной внешне. Как там говорил Чехов про душу и тело? — Римму понесло от радости в литературные дебри.
— В человеке все должно быть прекрасно… — подсказала Маша.
Но Римму уже не интересовала фраза классика русской литературы, она скомандовала:
— А сейчас — немедленно в ресторан!
— Зачем? — удивилась Маша.
— Странный вопрос. Есть, пить и веселиться, — сообщила о дальнейшей программе дня Римма.
— Как-то странно. В рестораны ходят вечером. В выходной или праздник… — стала перечислять поводы для похода в ресторан Маша.
Римма рассмеялась:
— Праздник, милочка, должен быть не в календаре, а в душе. И уж от времени суток это никак не зависит. Вот сейчас есть внутри тебя праздник?
— Да, есть, — не стала отрицать Маша.
— Вот и прекрасно. Значит, вперед — к веселью, легкости бытия и началу новой жизни! Заодно на улице посмотришь, как на тебя теперь реагируют мужчины!
Мужчины на улице реагировали адекватно. Оглядывались и любовались, потому что красивая девушка достойна любования!
Вероятно, именно Маша и Римма были сейчас самыми счастливыми людьми. У них день задался. Так устроен мир, и надо свыкнуться с мыслью, что чьи-то беды не отменяют чьих-то праздников. Правда, у праздников есть одно особое качество — они всегда заканчиваются.
* * *Катя прибежала домой и с порога выпалила:
— Мама, Лешу похитили! За него требуют выкуп!
— О Боже, бедный мальчик. Как на него много всего свалилось, — как-то спокойно отреагировала Таисия. — Садись обедать.
— Мама, какой еще обед! — заорала Катя. — Я тебе говорю — Алешу похитили!
Ну что же нам теперь, не обедать? Вряд ли ему станет легче оттого, что мы с тобой останемся голодными. — Таисия по-прежнему оставалась равнодушной к этой новости.
— Ты еще не все знаешь, — продолжала Катя. — В этом подозревают папу!
Таисия на мгновение задумалась, а потом небрежно отмахнулась:
— Что за ерунда? Это плод чьего-то больного воображения или дурацкий розыгрыш. Успокойся, дорогая.
— Мама, ты меня слышишь? — Катя потрясла Таисию за плечо. — Папа арестован!
Наконец-то до Таисии начинал доходить смысл сказанного.
— Как арестован? — Она даже тарелку уронила.
— Наконец-то дошло, — вздохнула Катя. — Он в камере!
— Как это глупо… — прошептала Таисия.
— Мамочка, одевайся, пойдем в милицию! — стала теребить маму Катя.
— Ты думаешь, ему это нужно?
— Мама, сейчас не время вспоминать былые обиды. Мы — семья, мы должны его поддержать, мы должны всем там сказать, что он не мог этого сделать! Ведь он не сумасшедший. — Катя была настроена решительно.
— Должно быть, он действительно сошел с ума, — задумчиво сказала Таисия.
Тут Катя поняла, что мама верит в причастность отца к похищению.
— Мам, ты что, думаешь, что это правда? Что папа…
— Да, дочка. Я не могла предположить, что так обернется, но вот видишь…
— Я не верю тебе! Зачем ему было это делать? — Катя не понимала, что происходит.
— Ты многого не знаешь, детка. Поверь мне, у него были причины так поступить, — сказала Таисия и подняла с пола разбитую тарелку.
Сан Саныч со всякими предосторожностями добрался до «Эдельвейса» и нашел Леву. Лева подвел его к столику Ирины и представил:
— Вот, познакомьтесь, это тот человек, о котором я говорил.
— Здрасьте… — почему-то оробел Сан Саныч.
— Добрый день. Присаживайтесь. — Ирина показала на место напротив себя.
Сан Саныч сел. Лева потоптался рядом, потому что уж очень ему было любопытно, как пойдет разговор, но Ирина выразительно на него посмотрела, и он сказал:
— Не буду вам мешать…
Когда Лева отошел от столика, Ирина наклонилась к Сан Санычу и тихо спросила:
— Вы принесли?
— Что? — спросил Сан Саныч.
— Вы, кажется, что-то хотели продать, — сдерживая раздражение, напомнила Ирина.
— Ах, да. Хочу продать бриллиант, — заявил Сан Саныч.
— А я, как вы, наверное, догадались, хочу его купить. Вот я и спрашиваю — вы его принесли?
— А сколько вы за него заплатите? — спросил Сан Саныч.
— Бриллиант — не картошка, — с иронией заметила Ирина. — Прежде чем говорить о цене, его нужно осмотреть, это понятно? Покажите.
— Ага, сейчас…
Сан Саныч неверными руками достал из кармана узелочек, отколол булавку и, наконец развернув платок, выложил его на стол. Бриллиант сверкнул в лучах света. Ирина увидела бриллиант, и лицо ее изменилось. Она осторожно взяла камень, поднесла его к глазам и посмотрела на свет.
— Вы не думайте, это настоящий. Точно говорю, — суетливо сказал Сан Саныч.
— Я вижу, что настоящий. Меня интересует другое — где остальные камни?
* * *Алеша по-прежнему лежал связанный, с залепленными глазами и ртом. Он пришел в себя и всячески пытался освободиться. Ему очень мешали наручники, и он постарался принять такую позу, чтобы дотянуться руками до лица. После множества неудачных попыток ему это наконец удалось. Кончиками пальцев он все-таки достал до края скотча, которым у него залеплены глаза. Он напрягся и снял скотч с лица.
Когда пришли смотритель, Жора и Толик, то они заметили, что с их узником произошли какие-то перемены.
