Собственность Короля (СИ) - Субботина Айя

— Он убил нашего отца, Ань, — трясется брат и в панике обхватывает руками капюшон на голове, как будто пытается с его помощью полностью вдавить голову в плечи. — Я… видел. Я своими глазами видел, Аня! Он ему шею просто вот так свернул!

Щелкает пальцами, и от резкости этого звука мои внутренности моментально леденеют.

— Я тебе… не верю.

Это же просто смешно.

Причем тут вообще наш отец?!

Да какие дела могли быть у Влада и человека, который просто строил магазины и продавал бытовую технику? Что за чушь?!

— Аня, Аня… слушай!

Как будто в последней отчаянной попытке что-то кому-то доказать, Денис внезапно вскакивает на ноги, с силой отшвыривает Шубинского, который пытается его остановить, налетает на меня.

Хватает за плечи.

Трясет так сильно, что у меня голова болтается как кукольная на слишком тонком и слабом шарнире.

— Аня, я видел, понимаешь?! Просто раз — и все!

— Влад не мог… — Я пытаюсь сфокусировать свое зрение хотя бы на чем-то, но перед глазами, кроме самой красивой в мире улыбки Влада почему-то больше совсем ничего нет.

— Аня, да послушай ты!!! — Дергает мен за плечи, роняя на пол, на колени, сам садится рядом и рвано шепчет. — Отец хотел… он меня… Блядь, господи, сука! Наш отец… Аня, он был просто конченным сумасшедшим монстром!

Денис плачет, и эти слезы как будто прочерчивают давно потерянные следи жизни на его покрытом серой болью лице.

— Никого не слушай, Аня! Грей… блядь! Если бы не он… Сука! Да я бы в петлю полез, Аня! Не слушай этих…

Он не успевает договорить, потому что сверху нас накрывает длинная тень и на голову Дениса с тяжестью обрушивается тяжелый стакан.

Я так ошеломлена, что в первые секунды у меня напрочь отказывают все функции — речевая, моторная, даже, кажется, зрительная. Я просто смотрю, как Денис вяло обмякает мне под ноги, но почему-то не падает, а просто сидя расплывается, как снеговик в теплую погоду. Его голова свешивается, капюшон полностью закрывает лицо, а с макушки стекают потоки воды и битое стекло.

— Он ведь обидеть тебя хотел, да? — Дина стоит над нами и смотрит на меня взглядом а ля «ну и что ты мне скажешь?»

— Именно, — поддакивает Шубинский. — Я свидетель — у парня совсем голова сломалась, не узнал родную сестру.

Я обхватываю Дениса руками, притягиваю к себе, пытаясь привести в чувство.

Слава богу, он дышит, но кажется таким невесомым в моих руках, как будто это я — почти на две головы выше него.

— Ты что делаешь? — Дина пытается помешать мне достать телефон.

— Я вызываю «скорую».

— Ты в своем уме?! — Она буквально набрасывается на меня, но я запросто — откуда только берутся силы — отбиваю пинком ее руки.

Получается, наверное, довольно грубо, потому что Дина моментально отскакивает, спотыкается на своих здоровенных платформах и только чудом удерживает равновесие, приземляясь задом на кофейный столик.

В этот момент Денис слабо стонет, и я мысленно благодарю все Высшие силы всех религий за то, что с ним все в порядке. Относительно данного момента, само собой, но думать настолько наперед я пока не готова.

Нельзя съесть слона за раз, даже если ты очень голодный.

Но можно попытаться по кусочку за раз.

Первый «кусочек» — забрать Дениса домой.

Второй — выйти отсюда целыми и невредимыми.

А дальше видно будет.

Раздумывать над словами брата сейчас точно не первостепенная задача.

— Вызови охрану. — Я смотрю на Дину и очень надеюсь, что она осознает хотя бы часть моей решительности.

— Или что? Победишь жаловаться Грею? — Она фыркает, но уже и в половину не так самонадеянно как раньше. Как будто еще сама не решали, каким боком ей вылезет наша «маленькая ссора».

— Да, именно. — Даю понять, что готова набрать его номер.

— Не надо! — одергивает ее Шубинский. До него гораздо раньше доходит, что я не блефую и оказаться выдворенным под руки словно какой-то голодранец, он тоже явно не хочет. — Дина, это ведь просто формальности. По большому счету, все карты уже и так на столе.

Но кивает он почему-то на Дениса.

Достает из кармана носовой платок, промакивает абсолютно сухие, как будто тоже насквозь покрытые морщинами губы, но кажется только для того, чтобы спрятать за ними довольную улыбку.

Каким бы ни был их с Диной план (теперь я практически не сомневаюсь, что по крайней мере эту его часть они состряпали на двоих), даже если я внесла в него коррективы, результат Шубинского точно устраивает.

— Аня, вы, несомненно, должны забрать Дениса под свою сестринскую опеку.

— Какая неслыханная щедрость, — шиплю сквозь зубы.

— Ирония вам тоже определенно к лицу.

Денис опять стонет, на этот раз громче, выразительнее.

Открывает глаза и, подслеповато щурясь, осматривается по сторонам.

— Аня? Что…?

— Все хорошо, мы сейчас поедем домой. — Ныряю ему под руку, помогаю подняться. Он действительно как будто с воздухом в костях — слишком легкий, почти хрупкий. Боюсь, что может развалиться от любого резкого движения. — Дина, мне самой звонить Владу или…?

Она шипит, что как исполнительная помощница не может не выполнить свои обязательства и охрану она, конечно, позовет, но не желает принимать участие в этом спектакле и уходит.

Шубинский же продолжает стоять на месте, холодными глазами горгульи наблюдая за моими неуклюжими попытками провести Дениса хотя бы на пару шагов.

— Аня, как вы думаете, что скажет Грей, когда узнает, чья вы на самом деле дочь? — задает вопрос, который я не решаюсь задать сама себе.

— Понятия не имею, о чем ваши грязные намеки, Шубинский, поэтому просто отвалите и радуйтесь, что по крайней мере не вылетите отсюда мордой в бетон.

Да, я сильно перегибаю палку.

Но Влад бы наверняка вел себя точно так же, потому что если дать слабину — эта беспринципная сволочь тебя тут же размажет.

— У вашего отца, Аня, и вашего, так называемого, возлюбленного, очень богатая история взаимоотношений. Думаете. Приятных, раз ваша принц-спасатель не побоялся замарать руки кровью?

«Просто не слушай его», — приказываю себе.

Выталкиваю отравленные слова из головы.

Но они остаются там даже когда в ВИП-е появляется парочка здоровенных лбов и один из них выносит Дениса буквально на руках, как ребенка.

Они все еще со мной даже в машине, когда я везу брата в дом на пляже.

И они никуда не исчезают через час, пока я пытаюсь сбить температуру трясущему в ознобе Денису, одновременно отдавая указания Марине, что ей нужно делать. Она, к счастью, даже ни о чем не спрашивает — только испуганно всхлипывает, когда с головы Дениса падает капюшон, обнажая заметно поредевшие и густо переплетенные сединой волосы.

Когда брат ненадолго забывается беспокойным сном, я проверяю телефон, где уже несколько сообщений от Влада — спрашивает, все ли в порядке, где я. Последнее заметно сухое, просто с вопросом, почему нельзя просто ответить, даже если я расхотела с ним разговаривать.

Прекрасно понимаю, на что он намекает.

«Что Грей сделает, когда узнает, чья вы на самом деле дочь?» — отравлено в голове.

Бросаю взгляд на брата, вспоминаю его ужасные слова — он был в том состоянии, когда люди честнее, чем на исповеди.

Подавляю желание набрать Грея.

Сначала мне нужно узнать эту проклятую правду.

Или, может, я просто оттягиваю злосчастный момент, когда именно мне придется рассказать ему, чья же я дочь?

Что вообще у них общего? От того, что этот вопрос раз за разом упирается в тупик, хоть волосы на голове рви. Но вряд ли от этого станет легче.

Поэтому, помня его последнюю просьбу, я делаю селфи в гостиной, чтобы он увидел знакомый интерьер и ни о чем не беспокоился. Пишу, что уже дома, что забрала Дениса, но ему нужна помощь врачей, желательно не болтливых, потому что у него проблемы «с зависимостью». И еще что злоупотребляла его именем когда разговаривала с Шубинским.

Ошибка эволюции: Надеюсь, как следует злоупотребляла, Золотая ленточка.