Мэри-Роуз Хейз - Аметист
Джесс показалось, что прошла вечность, пока они добрались до мощенной булыжником улицы, на которой располагался дом Рафаэля, спрятавшийся за толстыми высокими каменными стенами.
Ворота Джесс открыл привратник. Взяв багаж, он вежливо провел ее во внутренний двор. Пес на привязи, узнав Джесс, запрыгал и залаял от радости.
— Где доктор Геррера? — настойчиво спросила Джесс и только тут заметила открытые ворота гаража черного «корвета» в нем не было.
Семичасовая утренняя операция.
Перифико была забита машинами. Путь до госпиталя занял еще почти час.
Джесс поднялась на лифте в хирургическое отделение, ничего не видя вокруг, быстро зашагала мимо комнат для переодевания медсестер, пытаясь вспомнить, сколько времени она уже находится в пути и когда спала в последний раз.
Но тщетно. Она совершенно потеряла счет времени — дням, ночам, сменам светлого и темного времени суток. Все, что сейчас занимало ее, — необходимость как можно скорее разыскать Рафаэля.
Раздевалка, слава Богу, была пуста. Джесс присела на скамейку и постаралась отдышаться: вдох-выдох, вдох-выдох. Ходившая перед глазами из стороны в сторону комната наконец остановилась.
Джесс встала, подошла к умывальнику и принялась тщательно отмывать лицо и руки. Она взглянула на себя в зеркало. Видок у нее оказался что надо — чистое привидение: глубоко запавшие глаза, заострившийся подбородок, глубокие морщины вокруг рта.
«Ладно, — измученно подумала Джесс, — на лицо я по крайней мере надену марлевую маску».
Джесс извлекла из запечатанных пакетов стерильный халат, шапочку и тапочки и облачилась в них, радуясь, что на этот раз знает, как это делается. Она надела через голову маску, приспустила ее на шее и, напудрив руки, надела на них резиновые перчатки. Теперь, уверенная в собственной стерильности, Джесс водрузила маску на место и боком, осторожно протиснулась в дверь с табличкой «ОПЕРАЦИОННАЯ».
Рафаэль был там. Он не заметил, как вошла Джесс, и не почувствовал ее присутствия, что, по мнению Джесс, должно было непременно произойти. Склонившись над очередной распоротой грудной клеткой, Рафаэль объяснял ход операции столпившимся около стола молодым врачам-практикантам.
Джесс подошла к группе у операционного стола. Некоторые сестры взглянули на нее, но не проявили ни малейшего внимания — подумаешь, еще одна сестра-стажер.
Джесс почувствовала неловкость и ненужность своего появления и пожалела о том, что пришла. Следовало бы хорошенько подумать, прежде чем приходить на операцию без приглашения.
Фигуры у распростертого на столе тела, принадлежавшего пожилому мужчине, шевелились и покачивались в едином ритме, подобно оркестрантам одного оркестра. В толпе образовалась брешь, и она во второй раз в своей жизни увидела вскрытое человеческое тело.
Джесс взглянула на открытые, слабо пульсирующие органы и вспомнила, какое впечатление произвело на нее это зрелище в первый раз — каким отвратительно грубым оно показалось ей. Теперь все было иначе. Джесс порывисто воскликнула по-английски:
— Ты прав, Рафаэль, — это прекрасно!
Рафаэль и ухом не повел. Он не отрывал глаз от того, чем были заняты его руки. Пальцы проворно продолжали свою работу.
— Подойди ближе, Джессика, — спокойно позвал Геррера. — Отсюда лучше видно.
Словно проснувшись от глубокого сна, Джесс подошла к Рафаэлю. Высокий молоденький врач-практикант уступил Джесс свое место.
— Смотри внимательно, — сказал Рафаэль. — Все идет прекрасно. — Он отсек желтоватую ткань и, прежде чем бросить ее в чашу, повторил:
— Прекрасно. Очень хорошо… — Потом тем же тоном:
— Итак, ты вернулась. Как надолго на сей раз?
— Надолго, — ответила через маску Джесс.
— В самом деле? — Рафаэль продолжал свою работу.
Джесс услышала, как он сказал второму хирургу по-испански:
— Теперь можно зашивать.
Несколько минут Рафаэль молчал, накладывая несколько швов, потом вежливо спросил:
— Поездка была успешной?
У Джесс сдавило горло. Она не могла говорить о столь личных вещах при всех этих людях и потому лишь пробормотала:
— Да… да, успешной.
— Что случилось с твоей подругой?
— У нее умер брат. Сейчас она уже в порядке.
Не прерывая работу, Рафаэль кивнул:
— Я рад.
— Я заезжала в Сан-Франциско, — торопливо заговорила Джесс. — Вчера вечером я продала дом. Я привезла договор, чтобы показать тебе.
Геррера продолжал сшивать кожу.
— Хорошо, Джессика. Но что все это значит?
— Я вернулась навсегда. Если ты не против.
Наконец Рафаэль поднял голову. Их взгляды поверх зеленых масок встретились. Джесс увидела, как что-то вспыхнуло в глубине его темно-янтарных глаз, но он произнес только:
— Ты выглядишь очень усталой, Джессика. Как только закончу, отвезу тебя домой.
— Боже правый! — воскликнул Фред, уставившись на ванную.
Гвиннет не смогла удержаться и захихикала.
Фред в ужасе уставился на эротические японские рисунки.
— Когда леди Кэт говорила о декадентской ванной, она не шутила.
— Думаю, что нет.
— Ну ладно. Что же мы будем со всем этим делать?
Фред мыл Гвиннет с великой осторожностью и нежностью.
— Ты изменилась, — промолвил он наконец. — Я это чувствую.
— Да, — кивнула Гвин. — Теперь я совсем другая. Хотя, думаю, — задумчиво протянула она, — теперь я настоящая.
Гвин взяла у Фреда мочалку и принялась намыливать ему спину.
— Хочешь рассказать мне? — нежно спросил Фред.
— Нет. — Гвин смыла мыло с плеч Фреда и, наклонившись, поцеловала его в шею. — Я лучше покажу тебе.
Пылинки медленно кружились и вспыхивали в солнечных лучах, проникавших в спальню через полузакрытые окна, за которыми слышался гул уличного движения. Было позднее утро. Внизу швейцар свистом ловил такси.
Гвиннет и Фред лежали лицом друг к другу на огромной, обитой парчой кровати. Долгое путешествие закончилось, и Гвин испытывала странный стыд, словно собиралась заняться любовью впервые в жизни. Она потянулась и погладила грудь Фреда; он поймал ее руку и, прижав к щеке, поцеловал Гвиннет в губы: от нее пахло свежестью и юностью.
Гвин страстно желала его.
— Прикоснись к нему. Держи. Обеими руками, — прошептал Фред.
Она опустила руки к его паху, взялась за плоть и принялась нежно массировать. Фред уткнулся лицом в ямку на ее плече, и она почувствовала ласковые прикосновения его языка.
— Ты хочешь меня, Джинджер?
Она кивнула, прикоснувшись лицом к его грубым черным волосам.
— Скажи вслух.
— Я хочу тебя, Фред. Я всегда тебя хочу.
В конце утра, перед тем как заснуть, положив голову ему на плечо, Гвиннет подумала о возвращении в Нью-Йорк.
