Аманда Браун - Секреты удачи
— Почему я должна явиться в костюме автомобиля? В автомобильных нарядах будет весь… — Дюси бросила взгляд на другой конец стола. — Одно исключение — Мария Антуанетта. Отчего ты пренебрегла моей просьбой, Твинки?
Тейн перебирала пальцами любимое ожерелье:
— Я не автомобиль.
«Туше, мамочка!»
Дюси, надувшись, молча слушала, как Тейн описывает каждый шов своего винтажного парижского платья. Парик и туфли прежде носила принцесса Бельгии, возлюбленная Листа.
— В моем наряде не хватает только одного предмета, — завершила рассказ Тейн. — Прекрасной антикварной броши для лифа.
— Броши? — проворчала Дюси. — Твой обморок только что подарил тебе бриллиантовое ожерелье.
— Вы должны заглянуть в «Курьякин», — посоветовала Ли. — Я бываю там раз в неделю. У них самый роскошный выбор.
— А почему бы вам, девочки, не совершить завтра небольшую вылазку? У меня заседание членского комитета, которое продлится целый день. — Следующие двадцать минут Дюси рассказывала о поездке в Нормандию. Харлан в это время пытался заигрывать с Ли; Пегги Стаутмейер доедала шоколад. Ленч завершился ликером и кофе.
— Нельзя ли мне хоть одним глазком заглянуть в ваш двор перед уходом, Космо? — попросила Дюси.
— Нет. — Пиппа решительно отодвинула ей стул. — Вы и так засиделись.
— Какая наглость! — в очередной раз возмутилась Тейн.
Дюси лишь рассмеялась:
— Твинки, расслабься! — Она подхватила Пиппу под руку и увлекла в холл. — Тейн стала невыносима, — прошептала она. — Слава Богу, я могу на денек повесить ее на Ли.
— Мне мадам Уокер кажется совершенно нормальной.
— Мой дорогой мальчик, она стукнула своего мужа канделябром по голове. Из-за нее корейская массажистка угодила в больницу. Она голыми руками задушила организатора свадьбы. И все из-за никудышной доченьки. Мне никогда не нравилась эта девчонка. Коварная шлюха, еще с пеленок.
— Полагаю, она вас тоже недолюбливала.
Дюси прижала руку к груди:
— Вы в этом уверены?
— Да. Всего доброго, мадам Деймон. — Пиппа бесстрастным взором проводила компанию, отбывшую в «бентли».
В ту же секунду как захлопнулась дверь, Ли спросила:
— Мы выжили?
— Да. Вдобавок вы получили новую подругу.
— Да. Но вы вели себя ужасно, Космо.
— Специально, сеньора. Легенда гласит: мадам Уокер обожает чужие дурные манеры. Я изо всех сил старался ей угодить.
— Вы и она — единственные из всех, кого я знаю, не боитесь Дюси.
— Благодарю. Я горжусь этим.
Ли пошла наверх готовиться к визиту доктора Зеппелина, а Пиппа отправилась поднимать шторы на окнах «Каса-Боус». В кухне она с удивлением обнаружила Коула — он мыл посуду после ленча и в фартуке выглядел чертовски соблазнительно.
— Очередной триумф, Космо?
Она взяла полотенце:
— Я бы так не сказал. Нет. — Она задумалась.
— Позвольте-ка… — Он вдруг обнял ее, не совсем по-братски. Много дней они общались с предельной профессиональной учтивостью, и это было равносильно подвигу. — Вы были неотразимы! А кто та Снежная королева с завивкой?
— Тейн Уокер.
Он чуть не выронил тарелку. Ее мать! Неудивительно, что Пиппа не в себе.
— Она здесь проездом?
— Она придет на бал.
В кухню ворвался Мосс. Бизнес, которым он занимался в библиотеке, не улучшил его настроения.
— Что эти лодки делают в моем бассейне, Космо?
— Это гондолы, сэр. Для гостей.
— Не важно. У меня нет полиса страхования ответственности. — Мосс гневно взглянул на Коула. — Снимите фартук! Вы мой персональный помощник, а не посудомойка.
И прежде чем Пиппа успела толком поблагодарить, он уволок Коула прочь. В изнеможении она побрела в свою комнату. Она испытывала и облегчение, что Тейн не узнала ее, и обиду, что та не разглядела истины сквозь новую стрижку, усы и очки. Мама постарела. Лицо и фигура Тейн по-прежнему безупречны, но огонь в глазах погас. И без него она казалась жалкой и бездомной. Она все еще была достаточно наблюдательна, чтобы опознать ожерелье Пиппы; с другой стороны, она так же легко поверила, что Пиппа заложила его.
В дверь постучала Керри:
— Мо, иди присмотри за шатрами.
Вместо этого Пиппа села в «мазерати» и помчалась в пустыню, где до одурения тренировала «полицейский разворот», вспоминая Коула в фартуке, переворачивающего омлет. Когда грезы стали совсем нескромными, она вообразила его с любовницей. Если это не то, о чем она подумала, почему он ничего не объяснил? «Потому что думает, что ты мужчина, идиотка». О, верно. Пиппа представила Тейн в костюме Марии Антуанетты. Несмотря на общее подавленное состояние мамы, одно было ясно: разверзнется ад кромешный, едва она узнает шатры Розамунд.
Ли договорилась с Тейн заехать за ней в час дня, чтобы вместе отправиться по магазинам. «Дюсенберг» подъезжал к «Кастилио-Деймониа», а она продолжала допытываться:
— Вы уверены, что не хотите пойти с нами, Космо?
— Мадам Уокер — легенда шопинга. Я буду ждать в машине.
Ли мрачно уставилась перед собой. Вчера вечером она обнаружила на шортах Мосса следы помады. Он попытался было объяснить это, лопотал что-то о фломастере, маркере и прочем, но постепенно умолк. Очередная лампа Тиффани была подвергнута дефенестрации, нанеся серьезные повреждения одной из гондол.
— Я уйду от него! — заявила Ли. — Этот брак — пустой фарс.
— Мы все сейчас под воздействием стресса, — похлопала ее по коленке Пиппа. — Может, доктор Зеппелин поможет вам лучше понять ситуацию?
— Мы уже выяснили: мужу я предпочитаю свою собачку. Для меня этого понимания достаточно.
Пиппа подрулила к «Кастилио-Деймониа». Она еле успела распахнуть заднюю дверь, как из дома пулей вылетела Тейн.
— Добрый день, мадам Уокер.
Бросив на нее короткий неприязненный взгляд. Тейн нырнула на заднее сиденье:
— Великолепно выглядите, Ли.
— И вы, дорогая.
Воздушные поцелуи.
— Чувствую себя так, словно сбежала из лондонского Тауэра. С тех пор как Дюси купила новую грудь, она превратилась в настоящее бедствие.
Купившая себе немногим менее объемную грудь, Ли не решилась в открытую осуждать Дюси, но тем не менее чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы заявить:
— Харлан совершенно ее недостоин.
— Дорогая, вы не видели Калеба. Он не был дома уже тринадцать лет, а лишь присылает в Лас-Вегас оружие.
— А я-то считала свой брак плачевным.
— Одержимость Дюси вашим… — Тейн понизила голос ровно настолько, чтобы Пиппа могла различить каждое слово, — вашим евнухом — за пределами всяческого понимания.
