Сандра БРАУН - ШАРАДА
– Да. Его настоящее имя Джордж Мерфи, и его разыскивает полиция. Он сказал вам, откуда звонит?
– Нет. – Недружелюбно взглянув на Кэт, Труитт усмехнулся. – Зато он сказал, что вы попытаетесь выкрутиться и выставить его сущим злодеем.
– Но он и есть самый настоящий злодей. Этот человек виновен в таком количестве преступлений, что список их наверняка длиннее моей руки, – начиная с жестокого обращения с детьми и кончая вымогательством.
– Возможно, – согласился Труитт. – Но он утверждает, что и вы не святая.
– А я никогда и не утверждала этого, – огрызнулась Кэт. – Но дело не в этом. Разве у вас нет ничего лучше, чем писать о том, как обзывают друг друга нехорошими словами Кэт Дэлани и нюхающий кокаин рокер, которого разыскивает полиция?
– Здесь кое-что посерьезнее состязаний в обзывании друг друга нехорошими словами, – вмешался Билл. – Видите ли, Кэт… Мистер Мерфи обвинил вас в совращении малолетних.
Кэт была слишком потрясена, чтобы что-нибудь сказать. Она остолбенело уставилась на Билла, затем перевела взгляд на Труитта.
– Именно так, – подтвердил он. – Циклоп сообщил мне, что вы совращали его пасынка во время пикника, устроенного в доме мистера Уэбстера. – У него нет пасынка, – хриплым от волнения голосом сказала Кэт.
– Разве у него нет ребенка по имени Майкл? – Мать Майкла не является женой мистера Мерфи. С юридической точки зрения он не может быть отчимом мальчика.
– Что ж, в любом случае, он задал вопрос, был ли этот мальчик единственным, кого вы совратили. У вас безусловно есть возможность делать это довольно часто.
– Не могу поверить своим ушам! – Кэт даже рассмеялась, настолько нелепой показалась ей эта мысль. Но никто из сидящих в комнате не улыбался, тем более Уэбстер. – Билл, скажите же что-нибудь. Не думаете же вы, что…
– Сейчас не имеет значения, что я думаю. Она повернулась к журналисту.
– Не может быть, чтобы вы собирались это напечатать. Прежде всего, это абсолютнейшая чушь. Во-вторых, за подобные голословные обвинения вам грозит судебный иск на астрономическую сумму, и вам придется ее выплатить.
– Я получил дополнительное свидетельство в подтверждение этого заявления, – уверенным тоном возразил Труитт. Кэт снова потеряла дар речи от удивления.
– От кого? – наконец спросила она.
– Я не имею права раскрывать его имя. Мой второй свидетель предпочитает сохранять инкогнито, но, уверяю вас, он или она располагает достаточной информацией и знает, о чем говорит.
– Этот самый он или она не располагает ровным счетом никакой информацией! – крикнула Кэт. – Как вы разыскали этого вашего второго свидетеля?
– Я просто побеседовал с людьми.
– Мистер Труитт, вы делаете серьезную ошибку, – ровным голосом проговорила Кэт. – Если вы опубликуете эту колонку, это может дорого обойтись вам и вашей газете. Каждый, кто меня знает, знает и то, что я делаю все, что находится в пределах моих ограниченных возможностей, чтобы спасти детей от любых форм жестокого обращения – будь то физическое насилие, или сексуальное, психологическое, или эмоциональное. Если Джордж Мерфи желает меня в чем-то обвинить, ему следует придумать что-нибудь более правдоподобное.
– Но ведь у вас и вправду есть все возможности, чтобы завоевать доверие многих и многих детей, не так ли, мисс Дэлани? – спросил Труитт.
– Этот вопрос содержит в себе подтекст, который я с презрением отметаю, поэтому я не желаю на него отвечать.
Журналист даже сполз на край своего сиденья; сейчас он походил на акулу, которая почуяла кровь и готовится к смертельному удару.
– Почему вы отказались от блистательной карьеры звезды «мыльной оперы» и стали делать такую программу, как «Дети Кэт»?
– Потому что мне так захотелось.
– Почему? – не унимался репортер.
– Ну уж во всяком случае не для того, чтобы иметь доступ к детям и совращать их! – закричала она.
– Кэт!
– Так ведь именно к этому он и клонит, разве нет? – Ей не следовало так кричать на Джеффа. Он лишь пытался ее успокоить. Выждав некоторое время, она заговорила с Труиттом уже другим, более сдержанным тоном. – Я отказалась от своей прежней карьеры потому, что хотела оставшуюся часть своей жизни посвятить какому-нибудь значительному делу.
Он скорчил скептическую гримасу.
– Позвольте уточнить, правильно ли я вас понял. Вы отказались от огромных доходов, статуса звезды и славы ради значительно меньшей суммы денег и жалких четырех минут эфирного времени в неделю? – Он покачал головой. – Это просто-напросто не выдерживает критики. Таких бессребреников не бывает.
Кэт не собиралась пускаться в объяснения относительно своих мотивов. Они касались только ее и никого больше. Более того, она не была обязана ничего объяснять этому непрерывно курящему газетчику с подлой душонкой. Ей очень хотелось высказать ему все это прямо в лицо, но ради WWSA она выбрала более дипломатичный ответ.
– У вас нет никаких фактов, подтверждающих это абсурдное обвинение. Циклоп – едва ли надежный источник. Он даже не умеет толком выразить свою мысль.
– Вы забыли, что у меня два источника. Второй вполне умеет выражать свои мысли, и ему можно верить.
– Один из ваших свидетелей – законченный преступник, а у другого даже не хватает смелости выйти вперед и бросить свое обвинение мне в лицо.
– У Вудворда и Бернштейна не было даже никаких свидетелей, однако процесс закончился их победой над целой администрацией, а их имена вошли в историю.
– Не могу не удержаться от напоминания, мистер Труитт, что вам еще очень далеко до мистера Вудворда или мистера Бернштейна.
Труитт в ответ лишь ухмыльнулся, захлопнул свой блокнот и встал с кресла.
– Если я упущу такой горячий материал, меня следует с позором выгнать из репортерского отдела.
– Этот материал – ложь, – заявила Кэт, – Отъявленная и наглая ложь.
– Я могу процитировать ваше мнение?
– Нет, – вмешался Уэбстер, также поднимаясь с кресла. – Напоминаю, что мы все еще беседуем неофициально. В данный момент мисс Дэлани не делает официального заявления.
– Билл, я не боюсь…
– Пожалуйста, Кэт, – оборвал он ее и снова повернулся к Труитту. – Вам сегодня же позвонят из нашего отдела по связям с общественностью. – Он проводил журналиста до двери.
Когда тот ушел, в комнате воцарилось гробовое молчание. Кэт никак не могла успокоиться. Она не сводила глаз с Билла, который прошествовал мимо нее к своему рабочему креслу и тяжело опустился в него.
– Билл, я жду объяснений, – начала она, встав со своего места. – Почему вы сидели здесь, не говоря ни слова, фактически бросив меня на съедение?! Более того, вы даже позаботились о том, чтобы у него были слушатели! Уэбстер поднял вверх обе руки.
