Елена Квашнина - Четыре Ступени (СИ)
Светлана осталась наедине со своим страхом. Страх разрастался в геометрической прогрессии. У Николаева стали закатываться глаза. Кошмарная картина. Хорошо, скоро начали прибывать мальчики с вёдрами, тазами, банками. Куда они столько натащили? Было же сказано: в одном экземпляре. Она предпочла не отвлекаться на второстепенное, быстро давала указания. Мальчики заливали воду в банки, поочерёдно мешали соду и марганцовку. Светлана держала Николаева над тазом почти навесу, старалась задирать ему голову, постоянно стремящуюся вниз, к полу.
Когда “скорая” приехала, Николаев уже почти внятно бормотал, слабо отбиваясь от очередной банки с содовым раствором. Светлана была мокрой с головы до ног. Костюм в пятнах соды и марганцовки, в Серёжиной рвоте. От запахов её мутило.
Бодрые, грубовато-хамоватые врачи, в синих с оранжевым куртках, собирались делать промывание. Несли пластиковый колпак с длинным шлангом. Оценив обстановку, сказали Светлане:
- Вы всё сделали правильно. Медик?
Она отрицательно покачала головой. Выдавливать из себя слова сил не хватало. Пошла к дальнему ведру с неиспользованной водой. Чистила костюм, пока врачи осматривали Николаева, что-то ещё делали с ним. Видела, как Рябцев отвечал старшему из врачей, тот записывал ответы Витьки в листок.
Николаева повезли в больницу. Выволакивали из подвала на носилках, сам двигаться не мог. Ребята гурьбой шли следом. Светлана, надев пальто, прихватив сумку и мобильный, выходила последней.
“Скорая” уехала. Светлана вздохнула и отправилась домой, стараясь уйти незамеченной. Думала об испорченном в усмерть костюме. Воспитательную работу среди мальчиков непосредственно сейчас проводить была неспособна. Потом. Завтра. Завтра обязательно. Но не сейчас. Одна шла недолго. Услышала за спиной дружный топот ног. Обернулась. Её ученики маршировали за ней на некотором уважительном расстоянии.
- Вы это зачем? - удивилась она. - Шпионите?
- Не-а… - подал голос Ковалёв. Единственный из всех, он за целый вечер не проронил ни звука.
- Мы вас проводим малька. А то уже темнеет. Ещё прие… - он осёкся, быстро поправился, - привяжется козёл какой-нибудь.
- Какой козёл? - не поняла Светлана.
- Какой-нибудь. Отвязанный.
- Ох, Ковалёв, - Светлана покачала головой в надежде - Ковалёв догадается о невысказанном ею, как и она догадалась, что за слово он чуть не ляпнул.
- А что Ковалёв? Я четырнадцать лет Ковалёв. И вообще, Светлана Аркадьевна, зовите меня просто - Ильич.
Обрывок старого анекдота получился хорошей, к месту шуткой. Ковалёв, по свидетельству о рождении, значился Александром Ильичём. Светлана запомнила, потому как это отчество ранее ей не встречалось. Она рассмеялась словам Шурика и позволила мальчикам проводить себя до подъезда. Шли теперь все вместе. Мальчишки наперебой рассказывали разные случаи, махали руками. О Николаеве никто не заикнулся. Светлане показалось, они специально избегали опасной темы, специально старались вспоминать истории посмешнее. Отгораживались от собственного страха, от чувства вины.
У подъезда она с ними распрощалась. Поднималась по лестнице, пытаясь обдумывать своё поведение. Так ли действовала, как следовало? Опять услыхала за собой шаги. Кто-то бегом догонял её. Испугаться не успела, увидела Рябцева. Он остановился, перевёл дух и выпалил:
- Светлана Аркадьевна, я не хотел при пацанах… Вы не переживайте, вас не уволят. Про вас в школе ничего не узнают. Я врачу другие назвал…
- Что другие? - брови у Светланы медленно поползли вверх.
- Ну, имя там, фамилию с отчеством. Не ваши. Только вы и сами молчите, не проболтайтесь.
- Хорошо, Витя. Спасибо тебе.
- Вам спасибо, Светлана Аркадьевна.
Рябцев до ушей улыбался. Хорошо так, светло и доверчиво. Она начала улыбаться в ответ. На том и расстались.
На следующий день после третьего урока, на спешно созванной планёрке Светлана услышала историю про таблетки из уст директора. И уж вовсе фантастические подробности от завуча. Галина Ивановна не ограничилась подробностями. Воспользовалась случаем отругать Светлану за плохую воспитательную работу в классе. Припомнила поход вместо наказания. Дескать, последствия не заставили себя ждать. Ругала за полное незнание жизни своих учеников, за ряд других промахов. Светлана с трудом удерживалась от едкого ответа. Ей очень хотелось сообщить завучу, мол, знала о несчастном случае накануне и всё происходило не совсем так, вернее, совсем не так. Но вовремя вспомнила о предупреждении Рябцева. Несмотря на глубокую уязвлённость, гордыню смирила и промолчала. Поддержка вновь пришла с неожиданной стороны. Встал вдруг Дубов и заявил: классный руководитель вовсе не обязан пасти по вечерам учеников. Что же касается наркотиков, то это забота всего педколлектива, но прежде всего родителей. Не может школа весь воспитательный процесс полностью взять на себя. Получаются виноватыми одни учителя. А родители здесь - сторона? Зачем тогда детей рожали, если воспитывать не хотят, на школу перекладывают? Физичка Эльза, старая грымза, заспорила с ним. Вмешалась Сорокина. Зашумели сразу все присутствующие. Планёрка была сорвана. Прогремел звонок на урок. Его не услышали, чрезмерно увлеклись взаимными обвинениями. Светлане удалось незаметно выбраться из учительской, пока коллеги громко обвиняли друг друга в равнодушии, попустительстве и невольном саботаже. Павел Николаевич вышел следом. Окликнул:
- Светлана Аркадьевна!
Она замерла, встревоженная. Дубов поправил галстук и неспешно приблизился.
- Вы правильно сделали, что промолчали.
- Вы знаете? - ахнула Светлана. - Откуда?
- Я видел вас вчера с мальчиками возле машины “скорой помощи”. Это ведь вы были той самой соседкой, которая спасла жизнь Николаеву?
- Я… - покраснела Светлана. - Но только…
- Не оправдывайтесь. Вы сделали то, что должно. Не каждый бы решился. Уважаю. Извините, что в походе вёл себя непозволительно.
- Когда? - у Светланы горели уши. - Ночью? Или потом?
- И ночью. И до, и после, - смутился Павел Николаевич. Совсем смутился. Внезапно пожал ей руку. Мягко так пожал, почти ласково. Сорвался с места, не сказав более ничего. Светлана проводила его взглядом, и существо её наполнилось радостью. Какая досада, надо идти на урок, сейчас бы посидеть в одиночестве. Однако, что делал Павел Николаевич вчера вечером в тех краях? И так поздно? Ему до дома добираться сначала автобусом, потом на метро. Совсем в другую сторону. Что забыл Дубов возле той пятиэтажки? Ой, неужели он здесь свою бывшую жену и друга ищет? Может ли быть? Времени на обдумывание не оставалось. Светлана не любила опаздывать на уроки. И так вон насколько задержалась. Потом, ближе к вечеру всё обдумается.
