Екатерина Риз - Откуда берутся дети?
Вот только Света в Москву не торопилась, Андрей не мог этого не заметить. Она была постоянно занята, наслаждалась парижской жизнью, блеском и красотой, и Говорову даже начало казаться, что она намеренно отодвигает своё возможное возвращение. Когда он прилетал в Париж, не было практически ни одного вечера, чтобы они не вышли в свет. Андрей наблюдал за женой, наблюдал за тем, с какой лёгкостью она общается, отметил, сколько новых знакомых у неё появилось и то, что его жена уже стала здесь своей. В Москве же Света как бы терялась и блекла, и начинала изображать из себя жену. Носилась по магазинам и покупала всякие мелочи в их дом, в котором бывала очень редко. Но продолжала строить планы и рассказывала Андрею, как они когда-нибудь здесь счастливо заживут. Время шло, а "когда-нибудь" так и не приближалось. Говоров не мог сказать, что он этим фактом был огорчён, но не до конца понимал, что происходит. На его объективный взгляд, продолжать жить в Париже нужды не было, но у его жены неизменно находились там какие-то дела, новые планы и идеи, и Света не уставала зазывать его к себе. Он всё чаще поддавался на её уговоры и летел во Францию, так сказать, "расширять горизонты". Но и, конечно же, побыть с женой, почувствовать себя мужем. А когда Свете было не до него, легко находил себе другие занятия. Во Франции у него было больше времени на отдых, чем в Москве. А у Светы наоборот. В Париже у неё не было свободной минутки, а в Москве она начинала томиться. Они были знакомы столько лет, что порой Говорову казалось, что настроение жены он может определить только по тому, как она бровями поведёт. И когда она начинала откровенно томиться и скучать дома, начинала изводить его звонками с давно известными ему вопросами, Андрей начинал раздражаться. А вот в Париже, он убивал сразу двух зайцев — проводил время с женой, тем самым облагораживая их отношения, и неизменно находил время для себя.
Они были правильной семейной парой. Они улыбались в объективы камер, держались за руки на семейных ужинах и праздниках, не стесняясь, признавались в том, что скучали друг без друга, прежде чем заняться сексом, и обменивались поцелуями и желали друг другу "спокойной ночи" перед тем, как повернуться к "любимой половинке" спиной. Всё чинно и благородно. До безобразия правильно и скучно. "Я тебя очень люблю, но ты даже не представляешь, сколько у меня дел… как-нибудь потом я тебе обязательно расскажу". И как-то так получалось, что обоих это устраивало.
Но Андрей подобному раскладу всё же удивлялся. Света так долго и упорно пыталась его на себе женить, что Говоров в какой-то момент начал бояться её упорства. Она изводила его скандалами и ревностью не один год, шпионила, караулила, постоянно звонила и проверяла, где он… Семейная жизнь с ней представлялась Андрею несомненным кошмаром. И он долго сопротивлялся, придумывал отговорки, при этом выглядел гадом, а вот теперь, спустя несколько месяцев "женатой" жизни, ему открылась невероятная реальность — брак со Светой оказался весьма необременительным. Вот совсем. Скучный, как он и предполагал, но лишь оттого, что жене на него времени не хватает. А менять что-либо в их отношениях, она явно не собирается. По крайней мере, пока.
Поначалу такое поведение Светы озадачивало, но потом Андрей решил, что возможно это к лучшему. Зачем искать себе лишние проблемы? Вот вернётся она домой, в Москву, вот начнут они жить вместе, тогда и будет озадачиваться и страдать, а сейчас зачем? Он тоже устаёт, он прилетает из Москвы измочаленным от работы, порой просиживает в кабинете по десять-двенадцать часов, или мотается по командировкам… Разве он не имеет права на отдых? А если жене не до него… то он вполне может обойтись и без неё. Отрывать от важных дел он её не собирается.
Именно поэтому был отель, был этот номер и вид из окна на Эйфелеву башню в огнях. А у Светы дела. И ему совсем не интересно какие. Потом получит письменный отчёт и всё узнает. Зато, когда они вечером встретятся в "своей" квартире, оба будут благодушны и довольны жизнью.
Он, наконец, допил вино, протянул руку, хотел поставить пустой бокал на стол, но никак не получалось дотянуться. Хотел уже чертыхнуться, но проворные женские пальчики бокал у него отобрали и поставили на стол.
Говоров растянул губы в ленивой усмешке и снова уставился на башню, которая сегодня отчего-то не давала ему покоя. Тревожила.
Девушка обняла его сзади, повисла на шее и поцеловала в щёку. Маленькая ручка скользнула в вырез его халата, погладила по груди, а потом опустилась к животу.
Андрей попытался отстраниться, а девушка засмеялась.
— Прекрати, — попросил он и поднялся с кресла. А она в него уселась и поджала под себя босые ноги.
— Опять о чём-то думаешь. О чём?
— О своём… о девичьем, — пробормотал Андрей, отмахиваясь от её вопроса. — Тебя муж не хватится?
— О Господи, Говоров, какой ты бываешь вредный!
— Так он тебя не ждёт?
— Ждёт! Он всегда меня ждёт, как может быть иначе?
— Вот и ступай, к ревнивому своему, — он с улыбкой посмотрел на неё, потом приподнял подбородок и большим пальцем провёл по её губам. Алёна поймала его палец зубками и соблазнительно улыбнулась. Говоров хмыкнул, руку убрал, но потом щёлкнул девушку по носу.
— А когда ты уезжаешь?
— Завтра мы со Светой летим в Лондон.
Алёна вздохнула.
— А в Париж когда?
Андрей пожал плечами.
— Я позвоню тебе.
Она соблазнительно потянулась к нему и приобняла за талию. Заглянула ему в глаза снизу вверх и заговорщицки улыбнулась.
— А хочешь, я к тебе в Москву прилечу?
— А ты хочешь прилететь в Москву?
— К тебе? Пожалуй.
Он хохотнул.
— Хватит выдумывать. Куда ты от своего Жульена поедешь?
Она изобразила возмущение и ткнула его в живот.
— Его зовут Жюльен. Запомни, наконец.
Андрей согласно кивнул и улыбнулся, правда, несколько натянуто. Он очень хотел, чтобы она, наконец, ушла. У него было ещё пару часов перед тем, как следовало ехать к жене. Хотелось побыть одному. Потому что завтра будет Лондон, родители, возможно, и брат… Не будет ни одной свободной минуты.
Алёна всегда была понятливой, без лишних слов собралась, пылко поцеловала на прощание и упорхнула, напомнив, выслать её мужу нужные документы. Андрей пообещал, даже поблагодарил за напоминание, мысленно дивясь на самого себя. Он всё-таки невероятный циник. А она не лучше.
Оставшись один, прошёл в спальню и лёг в постель. Закрыл глаза и вздохнул.
Два часа — и он снова семейный человек.
ГЛАВА 23
Ванька уже минут десять усердно размазывал манную кашу по тарелке и мотал ногами. Тянул время, надеясь, что Ксения в поспешных сборах о каше забудет. Она несколько раз прошла мимо него, неизменно заглядывала в его тарелку, но молчала. Потом не выдержала.
