Екатерина Риз - Тебе назло
— Телефон, говорю, верни.
— А, телефон. Я, кажется, его дома забыла.
Он свирепо уставился на меня.
— Замечательно.
— Да ладно тебе, я свой взяла. Зачем нам в деревне два телефона?
На это мне Генка ничего не ответил, взглядом меня посверлил, а потом и вовсе отвернулся. А я к его боку привалилась, мысленно похвалив себя за то, что всё идёт по плану. Но долго наше спокойствие не продлилось. Уже на следующий день к нам гости пожаловали. Гости незваные и нежеланные, что скрывать? Оставалось только гадать, кто проболтался о нашем месте пребывания. Я как раз устроилась в саду на раскладушке, только расположилась со всеми удобствами, с книжкой, как у дома машина остановилась. Я шею вытянула, стараясь в щель между досками в заборе рассмотреть, кто к нам пожаловал. А как только Оксану в компании Светы увидела, приуныла. Вот ведь неуёмные.
Я даже не поднялась, чтобы их встретить. Только шляпу с большими полями поправила и книгу прикрыла, зажав нужную страницу пальцем. Наблюдала, как гостьи калитку открывают, а потом по дорожке в мою сторону направляются. Оксана выглядела по-настоящему разозлённой, а вот Света немного смущённой. Оглядывалась, во взгляде неуверенность, видно, она не горела желанием сюда приезжать.
Я одну ногу в колене согнула, демонстрируя достаточно открытый купальник, и пытаясь тем самым намекнуть, что гостей мы с Завьяловым не ждали. Но Оксану такие мелочи вряд ли волновали. Она окинула меня долгим взглядом, и поинтересовалась:
— Где Генка? — Причём тон был такой, словно она ожидала, что я начну врать и изворачиваться, пытаясь скрыть от неё информацию.
Я кивнула на дом.
— Спит.
Оксана презрительно поморщилась.
— Опять пьяный, что ли?
— А ты проверить приехала? — Я на Свету посмотрела, не совсем понимая, зачем та пожаловала. В качестве моральной поддержки? Очень глупо, на мой взгляд.
— С чего это он запил?
У меня вырвался нетерпеливый вздох.
— Ты своего мужа контролируй, а не моего, договорились? Родственники его допекли, вот и пьёт.
Оксана покачала головой, оглядела меня, а после вынесла вердикт:
— Нахалка ты. У нас беда, а ты что делаешь?
— А что я делаю? Мне Генка важен, а всё остальное… — Я только рукой махнула.
— Мне нужно с ним поговорить.
— Да ради Бога. Если добудишься.
Оксана в некотором сомнении на подругу обернулась, а потом направилась к дому, оставив меня со Светой с глазу на глаз. Вот уж о чём я не мечтала, как говорится. Мы со Светой взглядами встретились, но она почти тут же отвернулась, посмотрела на дом.
— Это дом его бабушки, — зачем-то пояснила я.
— Да, он мне рассказывал…
Я лишь усмехнулась в сторону. А она вдруг ко мне повернулась и спросила:
— Зачем ты позволяешь ему пить? Это неправильно.
Обсуждать с ней своего будущего мужа мне не очень хотелось, но Света так на меня смотрела, что стало ясно — выбора нет.
— Это его способ уйти от проблем, — ответила я.
— Вот именно! А ты ему потакаешь.
— Во-первых, не надо разговаривать со мной в таком тоне, а во-вторых, ты вряд ли поймёшь, ты не на его стороне.
— Я не на его стороне? — Кажется, Света всерьёз поразилась моим словам.
— А разве на его? Ты с ними, и даже не задумываешься о том, что они с ним делают.
— Ты не права. Они его семья, и для Гены это очень важно. Он всегда так хотел быть с ними единым целым.
Я согласно кивнула.
— Точно, он хотел. А они хотели? Ты об этом не задумывалась? Им всегда от него что-то нужно, как например, сейчас. И он пьёт, чтобы с ними не общаться. Потому что, когда он пьяный, от него невозможно ничего добиться. И что, я должна ему это запретить?
Света не спускала с меня внимательного взгляда.
— Всё равно, это неправильно. Стас — его брат, Гена потом раскается.
Я книгу отложила.
— Да? А почему бы тебе не пойти к жене того человека, что он сбил, и ей всё это не сказать? Что Стас болен наркоманией, что он неразумный, что ему нужно помочь и постараться его понять? Света, ты меня удивляешь, честно. Ты же педагог, ты психолог, а что ты говоришь? Ты меня ругаешь за то, что я Генке потакаю, когда он пьёт, а сама готова потакать наркоману и преступнику, ради достижения своей цели. Чтобы выгоду получить.
— Какую выгоду?
— Ты прекрасно меня поняла. Стас, в конце концов, взрослый человек, и должен отвечать за свои поступки. Хватит всё на Генку вешать. Ему есть о ком заботиться, у него семья будет, а Марине Петровне пора спускаться с небес на землю. И тебе, кстати, тоже. Чего ты ещё ждёшь?
— Я? Жду? — Она руками развела. — Да ничего я уже не жду. Я всё давно поняла. Просто я его люблю и переживаю. И если бы ты не вернулась, не вмешалась бы, мы были бы уже женаты.
— Это бы всё равно ничего не изменило. Ты его не знаешь, я уже говорила тебе. Ты любишь то, что ты себе придумала. Благородного, но скрытного; чувствительного, но сдержанного; нежного, но очерствевшего в дурной компании. Так? А он и есть такой, скрытный и очерствевший, и любит он меня. Он со мной бывает нежным и романтичным, и то, когда расслабится. Но я, в отличие от тебя, знаю, как этого добиться. Я сделаю его счастливым, а ты его запилишь. За то, что пьёт; за то, что поздно возвращается; за то, что расслабиться захотел; за то, что не такой романтик, как ты предполагала. Тебе муж нужен. Нормальный среднестатистический муж. А мне Генка Завьялов, даже когда он пьян и сломлен. Вот в чём между нами разница. И я уверена, что чем дальше будет его мама, которой он бредит, тем счастливее он будет. У него я есть, и я буду любить его за всех. Ему четыре года потребовалось на то, чтобы в это поверить, и уж теперь я точно его никому не отдам. Тем более тебе.
— Ты слишком легко судишь о людях. Думаешь, что хорошо в них разбираешься? Почему ты думаешь, что я так к нему отношусь?
— Твои поступки сами за себя говорят. Если бы ты его знала, как говоришь, если бы ты его слушала, ты бы сегодня ни за что не приехала сюда с Оксаной. Потому что то, что она делает, на что она его уговорить пытается, для Генки плохо.
Оксана из дома вышла, почти выбежала, по ступенькам крыльца спустилась и обожгла меня взглядом, словно я во всех её проблемах виновата. А Свете сказала:
— Поехали отсюда.
— Не смогла с ним поговорить?
— Да что с ним разговаривать? Идиот пьяный. Несколько дней уже пьёт, не соображает ничего.
— И нечего разговаривать, — вмешалась я, поднимаясь и заворачиваясь в парео. — Я ещё твоей матери по телефону сказала, что Генка не будет не во что вмешиваться. Мы так решили.
— Вы так решили? — Оксана снова ко мне повернулась. — Ты здесь при чём?
