Сюзан Саллиз - Дочери Луны
Мэг покачала головой.
– У меня есть Миранда.
– Я воспринимаю вас с Мирандой… как одно целое. К пятнадцати годам вы остались совсем одни в этом мире.
Эми поднялась с места.
– Мне нужно идти обратно. Если Чарльз отправился прогуляться, то, вернувшись, он не должен найти дом пустым.
Мэг с трудом проговорила:
– А как насчет… Ты приведешь его ко мне завтра?.. Эми взглянула на Мэг.
– А разве мы не встретимся завтра как обычно? Мы могли бы пригласить его с собой в бухту.
Мэг колебалась лишь одно мгновение.
– Да, конечно, – сказала она.
Мэг посмотрела, как Эми двинулась в обратный путь через плато, затем вновь вернулась к столу. Но теперь Джемма и Минни казались неуместными, поэтому через несколько минут она погасила лампу и поднялась наверх по каменным ступеням. Евы Ковак не стало. Этот коттедж принадлежал ей, но теперь она больше никогда его не увидит. Мэг не отрываясь смотрела на луну. Она всегда теперь так пристально смотрела на нее и думала, что, может быть, те представления о загробной жизни, которые были у нее в детстве, верны, и тогда Ева где-нибудь в ином месте встретится со своим загадочным Андроулисом. А может быть, ее дух возвратится сюда, где она была так счастлива. Или, может быть, ее душа вселится в те каменные фигуры, что так упорно высекает Эми.
Мэг легла в постель, внезапно почувствовав себя усталой до изнеможения. Ей очень хотелось, чтобы сегодня вечером Чарльз зашел в гости. Они же были такими друзьями. Такими хорошими друзьями. Почти такими же, как с Питером Сноу в те далекие годы, когда бродили по гребням Корнуолла.
Утром Мэг поднялась рано и в течение часа безрезультатно трудилась над «Каменным садом», затем решила пойти искупаться в бухту Барана. Стояло замечательное сентябрьское утро; Мэг ни на минуту не оставляли мысли о Еве и Андроулисе, которые как-то незаметно переключились на Чарльза и на то, как может повлиять на него известие о том, кто был его настоящим отцом. Затем мысли почему-то переключились на Миранду и туманную личность Теренса Пэтча. Почему они с сестрой так никогда и не почувствовали Теренса?
Мэг стояла наверху крутого спуска, ведшего к бухте, и старалась отыскать в памяти воспоминания об отце. Хоть какие-нибудь воспоминания. Почти в панике Мэг обнаружила, что их не было. Никто – ни тетя Мэгги, ни дядя Седрик, ни даже ее мать Эми – никак не ассоциировался с отцом. Ей нечего будет рассказать своему ребенку.
– Твой дедушка был актером, руководившим собственной труппой. У него были брат и сестра, которые жили в Плимуте, – произнесла, словно репетируя, Мэг.
Она начала спускаться, двигаясь медленно и осторожно. По крайней мере, она сможет говорить со своим ребенком о Теренсе; ей придется быть очень осторожной, когда она станет рассказывать ему о Питере. Отчаяние так внезапно пронзило ее, что, словно от приступа острой боли, у нее перехватило дыхание, и, чтобы не потерять равновесия, ей пришлось ухватиться за торчавший из земли корень дерева.
Однако, когда Мэг добралась до песчаного берега бухты, вопрос, как и прежде, оставался без ответа и без решения. На протяжении последних шести месяцев она отводила его в сторону, жила в своеобразном рае для дураков. Но проблема оставалась, и со смертью Евы и приездом Чарльза ее нельзя было более отодвигать на второй план. Да, ну и кашу она заварила. Подобно Еве, родившей ребенка без отца, ей придется сделать то же самое со своим ребенком. Ева, по крайней мере, сумела сохранить видимость и соблюдать приличия на протяжении последних странных сорока лет, обеспечив таким образом Чарльзу социальную защиту. У ее ребенка, который ожидал своего появления на свет, такой защиты не будет.
Медленно она отплыла от берега, ожидая, когда уляжется это тревожное чувство. Это произошло, когда она собралась повернуть обратно к берегу: внезапная резкая боль пронзила спину. Нечто похожее случалось и раньше. Со страхом Мэг обернулась к берегу. И почти в то же мгновение она увидела Чарльза, успевшего пройти половину тропинки, по которой ходили ослы, и смотревшего на нее. Испытывая к нему сочувствие, она забыла про боль в спине, она была очень рада его видеть и решила не позволять тревогам вставать между ними из-за его глупого донкихотского положения.
Мэг помахала ему рукой, он помахал ей в ответ и медленно опустился на прибрежный песок. Подплывая к берегу, она заметила, как сильно он изменился. Прошло почти шесть месяцев с момента их последней встречи; Мэг до этого момента сильно сомневалась, сможет он спуститься по крутой ослиной тропе. Он сбросил большую часть своего веса, и от этого казался как никогда высоким. Он также сбрил свою бороду и словно помолодел на несколько лет.
От этих перемен Мэг испытала некоторую неловкость, когда попыталась восстановить прежние естественные отношения, царившие между ними.
– Привет, Чарльз.
Она остановилась в полудюжине ярдов от него, заложила за уши мокрые волосы и, словно защищая, прикрыла рукой свой выступающий живот. Мэг с удивлением отметила, что была необычайно рада его видеть. Жуткое ощущение безнадежности, томившее ее, исчезало.
– Привет, Мэг.
Как бы между прочим он подошел к кучке камней, около которой она положила полотенце, поднял его и протянул ей. Повернувшись к нему спиной, Мэг позволила ему набросить его ей на плечи, затем, взяв его за концы, прикрыла ими грудь.
– Ты отлично выглядишь, Чарльз.
– Ты тоже.
– Я чувствую себя отлично. – Мэг взглянула на него. – Чарльз, мне так жаль, что Ева…
– Спасибо, – сухо ответил он. – Ты ей нравилась. Ей было приятно, что ты и Эми здесь вместе. Она повторяла, что история повторяется.
– Я… да.
– Эми рассказала тебе о них обеих и об их обожателе?
– Да, она упоминала об этом.
– Собственно говоря, я здесь родился.
– Да, Эми мне говорила.
– У матери с моим отцом были тогда какие-то разногласия, и мы жили здесь довольно долгое время. Пять или шесть лет. Я хорошо помню то время.
– У тебя было две матери. – Мэг улыбнулась, глядя на Чарльза, а он нахмурился и отвел глаза в сторону.
– Хотя и не было отца. – Он двинулся с пляжа. – Эми была лучше любого отца. Она научила меня ловить рыбу. Разводить костер. Ухаживать за цыплятами.
– Да.
Они приблизились к началу тропинки, по которой ходили ослы. Спина теперь болела немилосердно, и Мэг смотрела на крутой подъем с некоторым отвращением.
Чарльз сказал:
– Я уезжаю сегодня на катере. И хочу, чтобы ты поехала со мной.
– Но Джилл все еще живет в моем доме.
– Я приготовил для тебя место в одном тихом пансионате на Мэйд Вэйл.
Это заявление было неплохим предлогом, чтобы остановиться и взглянуть на него с удивлением.
