Криста Ритчи - Коснуться небес (ЛП)
Я изумленно смотрю на него в ответ.
- Твоя девушка только что вылила вино на шелковую блузку твоей матери!
Он пытается сдержать смех. Не слишком успешно.
- Это не смешно, - настаиваю я. - Она, вероятно, стоит целое состояние. Может ты мог бы сказать маме, что я отдам ее в химчистку или куплю такую же новую, на ее выбор.
Я не была так смущена еще со времен похода в Смитсоновский музей науки в шестом классе. Тогда у меня как раз началось половое созревание, и чтобы я никогда не смогла забыть это событие, один глупый мальчик решил указать на меня пальцем и сказать на весь класс, что моя промежность кровоточит.
Хотя, все могло бы быть и хуже. В этом сценарии именно я повела себя незрело.
- Я поговорю с ней, - говорит спокойно Коннор. Я облегченно вздыхаю. - Дам ей знать, что абсолютно поддерживаю твое детское поведение, и если бы ты не сделала, что сделала, то это бы сделал я.
Я нападаю на его бицепс своей сумочкой, ударяя черными паетками о его предплечье.
- Ты не помогаешь, Ричард!
Он хватает мою сумочку и отбрасывает в сторону, прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово. А затем Коннор передает мне откупоренную бутылку шампанского.
- Пей, - приказывает он.
Я с удовольствием делаю глоток, пытаясь стереть унизительные воспоминания созданных мною же событий. Первые две минуты были достаточно милыми. Она спрашивала о Кэллоуэй Кутюр, и я рассказала ей, что пара магазинов были заинтересованы в покупке моей одежды. А потом она сменила тему беседы на наши с Коннором отношения.
Катарина сказала:
- Хоть я и восхищаюсь твоими амбициями, они разрушат моего сына.
- Простите, что? - ответила я, моя спина изогнулась, готовясь к атаке.
- Он нуждается в ком-то получше, чем ты, - конкретизировала она. Ее окрашенные в рыжий волосы в этот момент показались мне выглядящими как-то зловеще. Я понимаю, что мама Коннора просто пыталась защитить сына, и по жизни ей довелось быть очень грубой женщиной.
Ну, такой была и я сама.
Я ответила ей:
- И почему же вы считаете, что лучше меня знаете своего сына? Он провел свое детство в интернате.
- Думаешь, ты его лучше знаешь? Ты просто глупая маленькая девочка, - сказала Катарина, сжимая в руках бокал с белым вином.
Вот тут-то она и перешла черту.
Неразумно называть меня глупой. И маленькой девочкой. Меня называли и похуже, но от нее подобные слова были, как удар в живот. И я нанесла ответный удар. Поддавшись импульсу, я встала и вылила свое красное вино на ее кремовую блузку.
Ее глаза стали огромными, словно блюдца, мама Коннора схватилась со стула, нереально паникуя.
А я застыла на месте.
Коннор утешительно положил свою руку мне на плечо, тем самым без слов выражая свое одобрение.
И Катарина поджала губы, но тем не менее не стала посылать меня ко всем чертям или устраивать еще большую сцену. Вместо этого она просто успокоилась, спокойно положила на стол свою салфетку и выпрямилась.
Прежде чем уйти, она все же остановилась, чтобы оставить за собой последнее слово.
- Сейчас вы думаете, что у вас есть время на друг друга, но став старше, вы увидите, что я была права, - она прошлась по мне взглядом с головы до ног. - Вы двое продолжите этот путь и осознаете, что чтобы быть вместе нужно чем-то пожертвовать. А ваши амбиции всегда будут брать верх. И тогда ты, Роуз, станешь той, кто отправит своего маленького сына в интернат. Годы пронесутся, как минуты, и в один из дней окажется слишком поздно что-то менять, потому что ты осознаешь, что упустила абсолютно все.
На этом она оставила нас с Коннором, направившись к выходу из ресторана.
Эта женщина была так полна сожаления, что ее слова вдруг перестали казаться мне оскорблением, я увидела в них долю предупреждения. Мои щеки вспыхнули. И они горят и по сию минуту. Я чувствую себя такой глупой. Как та маленькая девочка, которой она меня назвала.
- Она ненавидит меня, - говорю я, пощипывая переносицу, после того как делаю несколько глотков шампанского.
Коннор забирает бутылку у меня из рук.
- Себя она ненавидит больше, - отвечает он. - В последнее время она по-настоящему страдает ностальгией. Ты просто попала под руку.
- Если бы я бросила свое дело ради тебя, я бы ей больше нравилась? - спрашиваю я его.
- Да, - говорит он. - Но мне бы ты нравилась меньше. Ты не можешь одновременно удовлетворить меня и мою мать. Тебе удастся осчастливить только одного из нас.
Я прищуриваю глаза. Мне не нравятся его слова. Я тут же хочу их опровергнуть.
Но Коннор наклоняется ближе ко мне, его рука ложится на кожаное сидение рядом с моим бедром, и я ощущаю сладкий запах шампанского в его дыхании. Его возбужденный взгляд порхает по чертам моего лица.
- Никогда не оставляй Кэллоуэй Кутюр ради меня. Твоя напористость заводит, - он целует меня грубо, сминая мои губы своими. Его ладонь подымается к моей голой ноге, скользя под подол черного платья и устремляясь между моих ног.
Я издаю вздох. Мы в его лимузине, напоминаю себе.
А затем его вторая рука ложится на мою шею, расстегивая тонкую цепочку.
Я бережно сжимаю бриллиантовую подвеску.
- Что ты делаешь?
- Я собираюсь поиграть с тобой.
Наши взгляды встречаются, и его губы изгибаются в высокомерной улыбке. Но на этот раз я не хочу ударить его в ответ на самодовольство, я хочу подчиниться всецелому контролю Коннора.
Он кладет в карман мое ожерелье и достает еще одно уже знакомое мне украшение.
- Все это время у тебя в кармане лежал ошейник? - спрашиваю я.
- Да, - он оборачивает ожерелье вокруг моей шеи и осторожно закрепляет его, стараясь не ущипнуть мою кожу.
- Даже во время ужина? - говорю я в ужасе. Его мать была там! Это если в нескольких словах.
Коннор сжимает мой подбородок своими пальцами.
- Это ожерелье, а не вибратор.
- Это ошейник, Ричард, - опровергаю я.
- И он на тебе выглядит очень красиво.
И я успокаиваюсь, скорее от его взгляда, чем от слов. Его пронзительные голубые глаза поглощают мои черты так, будто он хочет трахнуться с каждой из них. Мучительная потребность наполняет меня, набирая силу от того, как Коннор касается моей спины, наклоняя животом к кожаному сидению.
Я сажусь на колени, опираясь на предплечья. Движения Коннора такие быстрые и властные. В считанные секунды он задирает мое платье, срывает трусики и становится на колени за мной, его штаны расстегнуты, и в момент он спускает свои боксеры. Его твердый член подергивается.
![Эрих фон Дэникен - Боги майя [День, когда явились боги]](/uploads/posts/books/186572/186572.jpg)
