Гарольд Карлтон - Жертва
Она юркнула в такси и захлопнула дверь.
— Хочешь поехать домой? — спросила она Марка. — Он кивнул. Соня назвала оба адреса. Когда они проезжали по Парк-авеню, Марк посмотрел на нее.
— Ты действительно хочешь жить такой жизнью, Соня? — спросил Марк.
Она удивленно вскинула брови, порывшись в сумочке, достала сигарету.
— А что в этом плохого? — спросила она, закуривая.
— Значит, ты не навещала отца? — спросил он. Она рассмеялась:
— Отец не хочет меня видеть. Думает, что я распущенная. Он судит меня даже из тюрьмы.
Марк ощутил тяжесть в желудке. Подавленный, он смотрел в окно такси. Манхэттен в этот воскресный вечер выглядел совершенно иным, роковым и, он вынужден был признать это, каким-то более ярким.
— Остановите вот здесь! — попросил водителя Марк, когда они добрались до Пятьдесят девятой улицы. Он вышел из машины и стоял, держась за ручку дверцы, не желая, чтобы Соня уезжала. Как старший брат он должен был что-то сказать ей, предостеречь. Она пробудила в нем чувство защитника. Это ощущение было ужасающе новым.
— Соня, не нравится мне все это, — неуверенно сказал он.
Дотянувшись до ручки, она нетерпеливо захлопнула дверцу.
— Послушай, — сказала она сквозь опущенное стекло, — мне откровенно на все наплевать!
— Но как ты сможешь демонстрировать одежду сегодня? — спросил он.
— Косметика! — Она усмехнулась. — Она скрывает все!
— Но… — попытался вставить он, чувствуя, как пересохло в горле. Внезапно, совершенно ни к месту, ему захотелось заплакать. — Ты такая красивая! — жалобно проговорил он.
Соня посмотрела на него, широко раскрыв глаза.
— Какое, черт подери, это имеет отношение ко всему прочему? — Соня рассмеялась. Машина умчалась прочь.
— Имеет! — крикнул вслед Марк. — Ты должна ценить себя дороже!
Ее гордая голова, видимая сквозь заднее стекло, неприметно качнулась. «Эти длинные льющиеся волосы, эти дивные глаза, — подумал он, глядя ей вслед. — Сколько женщин отдали бы все на свете, чтоб иметь такую же внешность!» Марк медленно побрел домой. Поведение Сони шло вразрез со всеми правилами, удерживавшими жизнь в привычном русле, которые контролировали удачу и судьбу. Что-то внутри его и осуждало сестру и в то же время рвалось к свободе, приключениям, навстречу которым она неслась полным ходом.
За лето Марчелла доработала окончательный вариант «Самой большой любви». Издательство «Вольюмз» спешило выпустить книгу до Рождества. Часть работы она проделала в саутхемптонском доме Эми. Марк и Соня приезжали к ней в гости по выходным. Поблизости они нашли конюшни, где Соня могла наслаждаться верховой ездой, и несколько недель Марчелла с удовольствием видела лицо Сони без малейших следов скуки. Смеясь и разъезжая верхом на открытом воздухе, сидя в седле с уверенностью опытного наездника на лучших лошадях, которые только были на конюшне, Соня расцвела и стала совершенно другой. Она помогала Эми и Марчелле готовить салаты и повидло, собирать фрукты, которые они в основном употребляли тем летом. В лице Марка и Сони Эми нашла постоянных компаньонов в прогулках при лунном свете по морскому побережью, до которого от дома Эми было рукой подать.
Как-то вечером Марчелла немного отстала, пропустив Марка и Соню вперед.
— Так прекрасно видеть ее такой, как сейчас, — сказала она Эми. — Здоровый счастливый шестнадцатилетний ребенок!
Эми скривила губы.
— Исключительно красивая, невероятно сексуальная, быстро срабатывающая бомба, — поправила она Марчеллу.
— В городе, возможно, — возразила Марчелла. — Но ты видела ее лицо, когда она сидит верхом на лошади, Эми? Как она красива в этот момент! Именно таким ребенком она должна была бы быть!
Когда в сентябре они вернулись в Нью-Йорк, Марчелла выбрала для Сони новую школу, которая специализировалась на воспитании учеников, испытывающих трудности с обучением.
В конце сентября Марчелла полетела в Лондон, чтобы присутствовать при выпуске в продажу британского издания романа «Во имя любви». Английский издатель составил ей теплую дружескую компанию на пару с шумной девушкой из рекламного отдела, которая курировала церемонию вручения читателям в Гарродсе и Хадчарде книг с подписью автора, а также сопровождала ее на запись телеинтервью. Тэрри Воган, британская версия Джонни Карсона, заверил телезрителей, что предлагает им книгу, представляющую огромный интерес. Майкл Аспел, очаровательный ведущий конкурирующей шоу-программы, во время субботней передачи говорил с ней более серьезно о том, как писать бестселлеры. Газетные и журнальные интервью способствовали тому, что в первую же неделю продажи книга заняла первое место. Каждый вечер Марчелла обедала с директорами Британского издательского дома. Их жены также приходили на обеды, просто на случай, если блестящая американская писательница вдруг устроит охоту на их мужей. Но глядя на краснощеких, лысеющих, вежливых пожилых джентльменов, Марчелле хотелось успокоить их жен, что им не грозила никакая опасность. Вся атмосфера Лондона, — ей не удавалось избавиться от этого ощущения, — казалось, восставала против вопросов сексуального характера. В конце поездки, прежде чем «Конкорд» унесет ее домой, Марчелла выкроила немного времени на посещение магазинов, расположенных на Джермин-стрит, чтобы купить рубашки и галстуки для Марка, а также духи для Сони и Эми.
«Самая большая любовь» поступила в продажу в конце октября и сопровождалась еще одной отлично организованной рекламной кампанией. Издательство «Вольюмз» распространяло свои обычные рекламные щиты, а пресс-наборы включили новую цветную фотографию Марчеллы, заключенную в небольшую рамку.
Когда начался книжный марафон, она пустилась в путь в одиночку. На маршруте ее встречали рекламные агенты и представители издательства «Вольюмз» в ключевых городах, закупавшие книги партиями. Повсюду она повторяла те же самые истории, смеялась над теми же самыми вопросами, спешила к лимузину, набитому чемоданами, чтобы мчаться на следующую теле— или радиостанцию. То были десять дней настоящего сумасшествия, каждое мгновение которого она ненавидела лютой ненавистью. Обеды в одиночестве в «тематических ресторанах» отелей, в которых она останавливалась. Прогулки, чтобы размять усталые ноги по забытым Богом окраинным районам. Интервьюеры, которые не читали ее книги, а задавали вопросы так, словно они ее знали. Приходилось быть обходительной со всеми: главная цель — обеспечить книге хорошую рекламу, поэтому Эми была единственным человеком, кому Марчелла могла жаловаться на свою жизнь по ночам из анонимных номеров гостиниц. Эми прошла через все это раньше и знала подходящие слова, которые могли утешить подругу.
