Галина Врублевская - Половина любви
Последние дни он приходил с работы пораньше, еще до возвращения Вероники, и сразу шел к Елене в комнату. Ее комната теперь выглядела как мастерская художника. Вдоль всех стен, прислоненные к мебели, стояли картины: натянутые на раму холсты, плотные прямоугольники картона. На стенах, приколотые к обоям портновскими булавками, висели легкие эскизы, выполненные на бумаге.
Игорь внимательно разглядывал работы Елены, удивляясь разнообразию ее стилей. Вот экспрессивные картины, представляющие сочетания контрастных цветов. А рядом — светлые, ясные пейзажи, спокойные натюрморты.
— Знаешь, Елка, я думаю, пора нам твою персональную выставку устроить.
— Где, в Академии художеств? — пошутила Елена.
Она считала себя художником-любителем и предложение Игоря не восприняла всерьез.
— А где, надо подумать, — не поддержал Игорь ее шутливого тона. — Может быть, в нашем бывшем НИИ. На стенах свободного места достаточно.
— А не ты ли говорил, что у вас каждый клочок пространства сдается в аренду?
— К стенам это не относится. Думаю, что смогу этот вопрос утрясти. Не забывай, я теперь президент нашего АО. Главное — твое согласие.
Подумав, Елена согласилась. У каждого творца наступает момент, когда он готов открыть себя зрителю, читателю, слушателю. Настал такой момент и у Елены. Она поняла, что готова выставить свои работы на всеобщее обозрение.
Игорь взял Елену за руку, и они вместе стали отбирать лучшие из них для будущей выставки. Но большинство картин Елена отвергла. Теперь, смотря на свои произведения строгим взглядом ценителя, она обнаруживала в них недостатки, прежде ею не замеченные. Они дважды обошли комнату, и Елена смогла отобрать лишь шесть картин. Среди них была ее любимая «Нулевой меридиан». Игорь, напротив, эту картину не любил. Слишком трагичные, даже зловещие чувства она порождала в нем.
Игорь отпустил руку Елены.
— Негусто, — покачал он головой. — Ты слишком строга к себе. Надо привлечь к отбору друзей.
В следующие две недели в квартире побывали почти все друзья и знакомые семьи, включая и подруг-пенсионерок Зои Платоновны.
Одни восхищались абстрактными работами, другие находили забавными картины в жанре примитивизма. Третьим нравились рисунки в классическом стиле.
Побывала в квартире на Почтамтской и чета Святенко: Татьяна и Шурик. Они привезли с собой Павлика. Малыш еще не ходил самостоятельно, только переступал ножками, держась за руку мамы или отца.
Елена любила малыша и сожалела, что видится с ним редко. В отличие от взрослых Павлик не замечал физических изъянов своей тети. Не отводил деликатно глаз, не жалел ее, не испытывал брезгливости. Сознание ребенка только просыпалось, и тетя Лена была для него частью природы и мира, частью себя самого. Шурик вынул малыша из коляски, стоящей в коридоре, и внес его в комнату к Елене. Посадил сына на диван и, оставив на попечение тетки, отправился в кабинет к Игорю. Там у них возобновился нескончаемый технический спор о новых разработках. Татьяна разглядывала в спальне новый ковер, приобретенный Вероникой.
Елена сняла с телевизора игрушечного рыжего львенка, подаренного ей Игорем еще в больнице, и помахала им перед Павликом. Малыш потянулся пухлыми ручками к хвостику львенка с веселой кисточкой на конце. Елена спрятала игрушку за спину, потом снова боднула ею ребенка. Малыш охотно вступил в игру. Он повизгивал и смеялся при каждом появлении игрушки перед его глазами.
Вслед за движением львенка Павлик слез с дивана и сделал несколько шагов, держась за него. Но вот диван закончился, а львенок уходил все дальше. Павлик нерешительно остановился.
— Ну, что же ты, топай дальше. — Елена отошла на пару шагов, продолжая покачивать хвостиком львенка.
— Топа, топа, — повторил Павлик и оторвал ручонки от дивана.
Малыш сделал несколько шагов по направлению к веселой игрушке и тут же упал на четвереньки.
Елена положила львенка на диван и, с трудом придерживая Павлика под мышки, слабыми своими руками вновь поставила его вертикально. Павлик встал, застыл на месте. Потом послышался звук льющейся на пол струйки. Спустя минуту Павлик с победным видом сделал шаг, другой и пошел, почти побежал, перебирая крепенькими ножками. Отвлекаться на мелкий конфуз не имело смысла. Елена едва успела открыть перед малышом дверь в коридор, чтобы выпустить богатыря на простор.
— Таня, Шурик, — позвала она, — встречайте самостоятельного человека. Павлик пошел!
Татьяна и Шурик выскочили в коридор, позади них стояли Игорь и Вероника. Татьяна подхватила сына на руки, целуя и обнимая его. Ей было немного обидно, что первые самостоятельные шаги сын сделал в ее отсутствие. Елена добросовестно пересказала, как увлекла ребенка игрушкой. Почувствовав, что ребенок мокрый, Татьяна быстро переодела ему штанишки. Она, как медик старого закала, не признавала памперсов, считая их для мальчика вредными. Потом с малышом на руках вошла в комнату Елены, и, едва поставила Павлика на пол, ребенок шаткой походкой засеменил прямо к картине, стоящей на полу против входа. Он остановился перед «Нулевым меридианом» и захныкал. Татьяна вновь подняла его на руки, успокоила и, обращаясь к подруге, заметила:
— Мне кажется, твои картины звучат. Видишь, и ребенок это чувствует.
Елена ощутила себя виноватой, что ее творение вызвало слезы у ребенка.
— Да, в этой картине много черного цвета, вот Павлик и испугался, — сказала она в свое оправдание.
— Цвет и звук имеют соответствие в частоте, — подхватил вошедший в комнату Шурик. — Кроме того, есть частоты, которые человек не слышит. Например, инфразвук. На нем «разговаривают» рыбы.
Видимо, у ребенка диапазон воспринимаемых частот шире, чем у взрослого.
Татьяна еще раз взглянула на картину и прислушалась к себе. Потом остановила свое внимание на светлом пейзаже.
— Да, в твоих картинах есть музыка, а может быть, целебная сила, — с убежденностью произнесла она. — Знаешь что? В проспекте выставки нужно указать, что картины имеют целебное воздействие.
— Воздействие, вызывающее слезы? — грустно улыбнулась Елена.
Но тут включился в разговор Игорь:
— Трюк с целебным воздействием — замечателен.
Наша Леночка как художник еще не известна широкому зрителю. И для привлечения зрителей все средства хороши.
— Ты, Игорь, рационалист. Из всего стараешься извлечь пользу, но пользу поверхностную, — заметила Вероника, до сих пор молчаливо наблюдавшая спор о звуках и красках. — Но Таня права по сути. Тибетские целители давно используют цвет в лечебных целях. Картина может оказывать воздействие не только на наше сознание, но и на подсознание. И воздействует в первую очередь цветом, а не сюжетом.
