Джоджо Мойес - Вилла «Аркадия»
– Думаю, обед мы не потянем, – сказал Джонс, когда позже помогал ей сесть в машину, – но пара глотков чего-нибудь крепкого, вероятно, придется кстати. – Он вложил ей в здоровую руку коробочку с обезболивающим. – Да, их можно принимать с алкоголем. Это первое, что я проверил.
Дейзи молча сидела на пассажирском месте, вся забрызганная кровью, в разобранных чувствах и гораздо больше потрясенная, чем ей хотелось бы признать. Джонс повел себя на удивление прекрасно: терпеливо сидел с ней во всех очередях, пока дежурные сестры, а потом и врачи обрабатывали ей раны и зашивали руку, так что в конце концов она стала походить на тряпичную куклу. Джонс отлучался дважды, чтобы поговорить по телефону. Один звонок, как он позже признался в машине, он сделал Лотти, предупредив, что Дейзи вернется позже, чем предполагалось.
– Она рассердилась? – спросила Дейзи, в ужасе глядя, как пятна крови на светлой кожаной обивке становятся коричневыми.
– Ничуть. С девочкой все в порядке. Лотти заберет ее с собой, так как обещала мужу поужинать с ним дома. А вы не в состоянии сесть за руль.
– Вот мистер Бернард обрадуется.
– Послушайте, это несчастный случай. Со всеми бывает. Не переживайте.
Он весь день был таким – спокойным, уверенным, – словно никуда не спешил и ни о чем не волновался. Они очень сблизились за то время, что провели на пластиковых стульях в больничном коридоре: ей приходилось опираться на него, а ему – бинтовать ей руку и ждать врачебной помощи. И говорил он с ней тихо и ласково, как говорят с больными. Иногда ей даже не верилось, что это тот самый человек, который утром посадил ее в машину у Ливерпульского вокзала.
– Я испортила вам день?
Он рассмеялся на это и, не отрывая взгляда от дороги, покачал головой.
Дейзи, старавшаяся не обращать внимания на боль в руке, перестала разговаривать.
Когда они доехали до «Красных комнат», настроение у него ухудшилось – отчасти потому, что их никто не встретил, когда они вошли. За такое увольняют, позже пояснил он, когда она спросила, в чем проблема.
– Каждого, кто сюда заходит, следует приветствовать как старого друга. Я плачу своим служащим за то, чтобы они запоминали имена и лица, а не за то, чтобы обедали во внеурочное время.
Он держал ее за здоровую руку, пока она поднималась по деревянным ступеням, проходила мимо баров, где под работающими вентиляторами сидели люди, незаметно вытягивая шею, когда приходил кто-то новый, – вдруг это окажется кто-то более известный, чем они. При виде Джонса они махали или радостно его приветствовали. Раньше она сочла бы такой интерес зевак забавным, но, когда Джонс сказал, что столик им накроют на террасе перед его кабинетом, у нее отлегло от сердца: не придется сидеть на виду у завсегдатаев лондонских баров в окровавленной одежде и с рукой на перевязи.
Она не ожидала такого возвращения в большой город, где ее смущал оглушающий шум транспорта, раскатистый грохот дорожных работ, орущие люди. На нее давили высотные здания. Она успела забыть, как пробираться сквозь толпу, и все время отходила не в ту сторону. Ее вдруг пронзила тоска по ребенку, чего она никак не ожидала: глубокое чувство беспокойства, когда она представила, сколько миль их сейчас разделяет. Но хуже всего, что ей все время попадались на глаза мужчины, похожие на Даниеля, и каждый раз внутри у нее все сжималось.
Джонс попросил дать ему пять минут, чтобы «уладить кое-какие дела». Девушка, подававшая напитки, красавица-амазонка с темным загаром и длинными черными волосами, искусно уложенными в узел, удивленно на нее посмотрела.
– Прошла сквозь дверь, – пояснила Дейзи, с трудом улыбнувшись.
– А-а-а, – незаинтересованно отозвалась девушка и неспешно отошла прочь, оставив Дейзи сокрушаться, что сказала такую глупость.
– Джонс, мне очень жаль, но я бы хотела вернуться домой, – заявила она, когда он наконец появился на террасе. – Не могли бы вы подвезти меня до вокзала?
Он нахмурился, медленно опустился на стул напротив нее:
– Плохо себя чувствуете?
– Небольшая слабость. Думаю, мне лучше вернуться… – Она умолкла, осознав, как только что назвала отель.
– Для начала поешьте. Вы целый день не ели. Поэтому у вас и слабость. – Прозвучало как распоряжение.
Она слегка улыбнулась, приставив руку козырьком к глазам, чтобы закрыться от света.
– Как скажете.
Она заказала бифштекс и сидела, смущаясь, пока он, забрав тарелку, разрезал для нее мясо, чтобы она могла обойтись одной рукой.
– Я чувствую себя идиоткой, – периодически повторяла она.
– Поешьте, и вам станет лучше. – Сам он есть не стал, пробормотав слегка неловко, что пытается сбросить несколько фунтов. – Всю жизнь занимаюсь развлечением других, – сказал он, бросив взгляд на свой живот. – Раньше все перегорало быстрее.
– Это возраст, – прокомментировала Дейзи, допивая второй коктейль с белым вином.
– Слышу, что вам уже лучше, – съязвил он.
Они обсудили фреску и лица, которые Хэл старательно и осторожно открыл всему свету. Лотти, как рассказала Дейзи, по-прежнему не радовалась реставрации. Но, убедившись, что так, как она хочет, не получится, она начала, правда без особого восторга, опознавать кое-какие персонажи. Один из них, Стивен Микер, жил в нескольких милях вдоль побережья, в домике на берегу. (Они не дружили, как сказала Лотти, но он был очень мил с ней, когда родилась Камилла.) Накануне она показала Дейзи Аделину, и Дейзи еще долго стояла перед фреской, любуясь этой женщиной, похожей на куклу, чье скандальное поведение в прошлом теперь считалось нормой. Она и Френсис узнала. Но лицо оказалось частично стертым. Дейзи подумала, не попытаться ли им отыскать фотографию Френсис – может быть, в каких-нибудь художественных архивах, чтобы вернуть ее к нарисованным друзьям.
– Несправедливо, что именно она будет отсутствовать на фреске, – произнесла Дейзи.
– Быть может, она этого и хотела, – ответил он.
Она не стала рассказывать ему о предыдущем вечере, когда выглянула в окно и увидела Лотти, замершую перед фреской и погруженную в собственные мысли. Потом Лотти медленно подняла руку, словно собираясь до чего-то дотронуться, но резко повернулась и ушла прочь.
Он поделился с ней планами открытия отеля, продемонстрировал несколько папок с подробным описанием и фотографиями предыдущих мероприятий, которые проводил. Почти на всех, как она заметила, его окружали высокие гламурные красавицы.
– На этот раз я хочу сделать что-нибудь другое, хочу отразить историю дома. Но ничего не могу придумать, – признался он.
