Синтия Виктор - Нелегкий выбор
Через секунду Лэйни уже стояла над распростертой Шугар, нацелившись ей в голову. Взгляды их встретились. Медленно, с трудом Шугар поднялась на ноги. Она шаталась, массивная грудь ходила ходуном от затрудненного дыхания, балахон был порван и перепачкан землей.
Пытаясь отдышаться, Лэйни с усилием подавила желание немедленно пристрелить свою противницу, и даже более сильный импульс — отшвырнуть ружье и броситься со всех ног туда, где лежал Тим. Ни то ни другое было невозможно. Самым разумным было — отвести Шугар к вагону-ресторану и вызвать оттуда «скорую».
— А ну, пошли!..
Она не договорила. Послышался сухой четкий звук где-то ниже по склону, эхо многократно повторило его и усилило до полной какофонии.
Шугар свалилась мешком. На ее алом балахоне стремительно разрасталось темное пятно. Слишком ошеломленная этим зрелищем, чтобы двинуться, Лэйни так и стояла над ее телом с ружьем в руках.
Раздался шорох и хруст веток, приближающийся снизу. Лэйни осторожно обернулась, теряясь в догадках, кто бы это мог быть. Из орешника появился Хельмут Тэплинжер. Он шел с трудом, волоча ноги, как тяжело больной, безвольно свесив руку с зажатым в ней револьвером. Лицо его было залито слезами.
Он приблизился к телу жены, опустился рядом на колени и аккуратно положил свое оружие в густой мох. Лэйни безмолвно наблюдала, как он заключил мертвую Шугар в объятия, покачивая ее, как ребенка.
— Зачем ты меня бросила, зачем? — повторял он снова и снова, тихо и печально, словно читая молитву.
Эпилог
— Шах!
Райли с довольным видом убрала с поля королеву Тима. Мальчик сидел в постели, опираясь сразу на три подушки, шахматная доска была разложена на его вытянутых ногах. Браться за фигуры ему приходилось левой рукой, потому что правое плечо было замотано бинтами.
Услышав торжествующее «Шах!», Лэйни засмеялась и тотчас оказалась в объятиях Пенна, неслышно подкравшегося сзади. Он не оставлял ее почти ни на минуту с тех самых пор, как они встретились в больнице, куда «скорая» доставила Тима. Лэйни не переставала удивляться, насколько уютно, насколько хорошо было раз за разом оказываться в его объятиях.
Послышался звонок в дверь.
— Приготовься к худшему, — подмигнув, заметит Пенн. — Это, конечно, мои ненаглядные родители.
— После того что мне пришлось пережить в «Отлогих холмах», Хью и Дорис кажутся совсем не страшными, — с улыбкой призналась Лэйни.
Они спустились б холл вместе. Лэйни осталась на нижней ступеньке лестницы, наблюдая за тем, как Пенн отпирает дверь.
— Мама… — только и успел он сказать, как Дорис бросилась мимо него.
Она едва заметно кивнула Лэйни и заторопилась вверх по лестнице. Хью и вовсе не соизволил заметить ни Лэйни, ни сына, еще из холла начав выкрикивать внуку ободряющие слова.
Свидание не заняло много времени: через пару минут супруги Бекли снова спустились в холл.
— Дети почти не обратили на нас внимания! — возмущалась Дорис.
— Естественно — они ведь заняты игрой, — объяснила Лэйни с улыбкой. — Они обожают шахматы!
— У вас останется больше времени на разговор с нами, — добавил Пенн, взял родителей под руки и повел в гостиную.
Сам он уселся рядом с Лэйни, обняв ее за плечи и тесно прижав к себе.
— Это — показательное выступление? Или нам нужно тактично отвести взгляд? — спросила Дорис неприятным голосом.
— Как продвигается дело о лишении опекунских прав? — спросил Пенн отца, пропустив шпильку матери мимо ушей.
— Если ты хочешь слышать ответы на свои вопросы, перестань игнорировать мать!
— Ладно, ладно, успокойся. Что касается твоего вопроса, мама, то я все объясню позднее, когда повестка дня дойдет до части «разное». А пока, если хочешь, можешь тактично отвернуться.
— Я вижу, в бойкости языка нам с тобой не сравниться, — заметил Хью раздраженно. — К счастью, мы не обязаны выслушивать тебя: истцы и ответчики вообще не должны общаться друг с другом.
Хью поджал губы и отвернулся. Несколько секунд Пенн молча перебирал пальцы Лэйни, потом сказал негромко:
— Никакого иска не будет, дорогие мои родители.
— Что значит, не будет? — воскликнула Дорис, и ее блекло-голубые глаза сверкнули. — Исковое заявление уже подано! Вы получите все необходимые бумаги в течение будущей недели. Гарольд Иткин — один из лучших адвокатов по делам такого рода, и он полностью на нашей стороне!
— Насколько я понимаю, болезнь Тима ничуть не помешала вашим хлопотам, — сухо заметил Пенн.
Дорис невольно смутилась, зато Хью воспринял слова сына, как сигнал к атаке.
— Наоборот! То, что мальчик ранен, заставило нас поторопиться с иском.
— А мистер Иткин объяснил вам, как долго будет тянуться дело? Лэйни собирается подать апелляцию, я со своей стороны — тоже. Вас ждет долгая и убыточная борьба, которая совсем не обязательно закончится победой.
Хью помолчал, явно прикидывая предстоящие издержки и вероятность того, что процесс будет громкий и неприятный, но врожденная агрессивность не позволила ему пойти на попятную.
— А он не коснулся в разговоре с вами такой ситуации: Лэйни выходит замуж за родного дядю сирот? — продолжал Пенн безжалостно. — Не забывайте, что я тоже являюсь официальным опекуном Тима и Райли.
Хью покосился на жену, как бы спрашивая ее: что делать?
— О чем ты говоришь, Пенн, милый?
Дорис выглядела до такой степени шокированной, что Лэйни даже пожалела ее в душе. В это время сверху послышался возглас Тима:
— Дедушка! Бабушка! Мы закончили партию. Поднимайтесь!
Дорис с готовностью поднялась, собираясь завершить неприятный разговор.
— Потом поговорим, — сказал Хью, тоже вставая и глядя куда-то поверх головы сына.
— Откладывать ни к чему, — отрезал Пенн, заступая родителям дорогу. — Я не надеюсь обрадовать вас этой новостью, но, так или иначе, два дня назад мы с Лэйни поженились.
Дорис приоткрыла рот и часто задышала, словно выброшенная на берег рыба.
— Да ты свихнулся! — крикнул Хью. — Испортил себе жизнь, чтобы одержать верх над родителями?
— Вы так ничего и не поняли, — сказала Лэйни очень спокойно. — Мы поженились совсем не потому, что хотели выиграть дело. Мы любим друг друга — вот и все.
— К тому же мы привыкли считать Тима и Райли своими детьми, — поддержал ее Пенн. — Теперь у них будет семья: мама и папа — как положено. Неужели вы и в этом найдете что-нибудь плохое? И еще: семья не полна без дедушки и бабушки. Почему бы нам не забыть все, что было между нами, и не начать новую жизнь?
Дорис стояла не поднимая глаз, складывая и вновь разворачивая белоснежный носовой платок.
