Кристина Хегган - Проблеск надежды
– Что вы...
– Заткнись! – Он отпер калитку и заставил ее спускаться по каменистой тропинке, вьющейся по склону холма. Там, где кончались оградительные перила, он остановился.
Взглянув вниз на темные острые скалы и с ревом бьющиеся о них волны, Дайана приглушенно вскрикнула, ухватившись за перила руками, связанными за спиной. Это ненадежная опора, но лучшей у нее не было.
– Аткинс!
Услышав, что его зовут, Рендл оглянулся. Первым, кого он увидел, был Кейн. Рядом с ним стоял сержант Косак. Позади них он заметил с полдюжины полицейских, которые держали его на прицеле.
– Отпусти ее, Аткинс, или, клянусь Богом, я задушу тебя голыми руками!
– Кто ты такой, чтобы выдвигать требования, Кейн? – Рендл вынужден был кричать, чтобы перекрыть рев прибоя. – И ты, и сержант. Так что лучше отзовите своих псов. Забирайтесь в машины и выметайтесь отсюда ко всем чертям, если не хотите, чтобы я столкнул ее с обрыва.
Рендл переступил с ноги на ногу, и Дайана закусила губу, чтобы не вскрикнуть: одно неосторожное движение, и они оба сорвутся с обрыва.
– Спокойно, Аткинс, – прокричал в ответ Косак. – Мы только хотим поговорить.
– Вы хотите засадить меня в тюрьму.
– Я готов помочь тебе, если ты послушаешься нас. Но только отпусти Дайану. Не трогай ее, – прокричал Кейн.
Они лгут. Пытаются заманить его в ловушку...
– Рендл!
При звуке этого голоса он поднял голову. Кейн и Косак тоже оглянулись. Позади них стояла Франческа. Длинные волосы, развеваясь на ветру, хлопали ее по лицу. Она сделала шаг вперед, и Косак протянул руку, чтобы остановить ее.
Рендл видел, как Косак уговаривает ее. Франческа качала головой. Потом, наконец, полицейский опустил руку.
– Рендл, я спускаюсь! – крикнула она. – Не делай глупостей!
Он не ответил. Когда он увидел, как Франческа спускается по тропинке, горло перехватило от волнения. Она была очень бледна и крепко держалась за перила. Она всегда смертельно боялась высоты.
В пяти футах от него она остановилась, не в силах спускаться дальше.
– Тебе не следовало приезжать, – сказал он сдавленным голосом.
– Разве ты не сделал бы то же самое, если бы я оказалась в подобной ситуации?
– Я не хотел, чтобы ты видела меня в таком положении.
– Ты мой муж, Рендл, и я люблю тебя.
– Я убил твоего брата.
– Я знаю. Не усугубляй своего положения убийством ни в чем не повинной женщины. Сдайся, Рендл, и позволь Кейну помочь тебе.
Рендл покачал головой:
– Нет.
– Рендл, послушай меня...
– Скажи, чтобы они уехали, Франческа. Как только они уедут, я буду держать Дайану в заложницах, пока не окажусь в безопасности, а потом отпущу.
– А как же ты? Куда ты скроешься?
– Не знаю... Как только найду такое место, я дам тебе знать. Я пришлю за тобой.
– Неужели ты хочешь, чтобы мы всю жизнь скрывались, Рендл? Мы и наш ребенок?
Рендл тупо уставился на нее:
– Что ты сказала?
– Я беременна, Рендл. У нас будет ребенок. Поэтому я и приехала сюда. Я была уверена, что, как только ты узнаешь, что станешь отцом, ты все сделаешь правильно.
Он покачал головой, и Дайана почувствовала, как обмякло его тело.
– Рендл, пожалуйста, – прошептала она, пытаясь покрепче зацепиться каблуками за каменистую поверхность дорожки. – Мне не удержать нас обоих.
Он, казалось, не слышал ее.
– Не может быть, чтобы ты забеременела.
– Это правда, Рендл. Вспомни, как вот уже несколько дней подряд меня тошнило по утрам. Я подозревала, но не хотела говорить раньше времени, чтобы не разочаровать тебя в случае ложной тревоги. Поэтому перед работой я сходила к доктору Гири.
– Ты на самом деле... У нас действительно будет ребенок?
По щекам Франчески текли слезы.
– Доктор Гири только что подтвердил это. Рука, крепко державшая Дайану, ослабила хватку.
Пистолет выпал из пальцев и, ударившись несколько раз о скалы, исчез в волнах.
Дайана быстрее молнии ринулась бежать по тропинке, заметив, что к ней мимо Франчески бежит Кейн. Он успел подхватить ее, когда она споткнулась.
– С тобой все в порядке?
– Да.
Кейн прижал ее к себе:
– Слава Богу.
Двое полицейских уже спускались вниз по тропинке. Пока Кейн развязывал ей руки, она оглянулась. Франческа беспомощно рыдала в объятиях Рендла.
– Пойдем, – тихо сказал Кейн, направляясь с Дайаной в сторону коттеджа. – За сегодняшний день ты уже достаточно всякого насмотрелась.
Глава 37
Франческа вернулась в «Линдфорд» только к шести часам. Отказавшись от предложения Кейна отвезти ее к Маргарет, она отправилась туда одна с покрасневшими от слез глазами и такой тяжестью на сердце, которая, казалось, никогда не пройдет. Сидя в кресле в гостиной матери, она откинула голову на спинку и спокойно отвечала на ее вопросы, опасаясь выдать свои чувства, чтобы еще больше не расстроить мать.
– Заслушав показания Рендла, окружной прокурор согласилась изменить формулировку обвинения на «непредумышленное убийство», но ему все равно придется отвечать за похищение человека и незаконное владение оружием.
– Его выпустят под залог?
– Кейн считает, что выпустят. Слушание дела об освобождении под залог назначено на завтра, на десять часов утра. А до тех пор ему придется находиться в тюрьме.
– Ты, кажется, сказала, что Кейн согласился защищать его?
– Да. Он очень помог на всех этапах этой процедуры, мама. И Дайана тоже.
– Я рада.
Маргарет, сидя в кресле напротив Франчески, старалась осмыслить все, что рассказала ей дочь. Ее обуревали противоречивые чувства – от потрясения до безумного гнева, – угрожавшие сокрушить ее знаменитое самообладание. Путем неимоверных усилий ей все-таки удавалось держать себя в руках, но только ради Франчески.
Она скользнула взглядом по измученному, но все же прелестному лицу дочери.
– Как ты себя чувствуешь, дорогая?
Франческа пожала плечами:
– Не знаю. Трудно сказать, я просто отупела.
– Могу я что-нибудь сделать для тебя?
Франческа закрыла глаза.
– Сделай так, чтобы ничего этого не было. Скажи, что все это приснилось мне в кошмарном сне, мама, что на самом деле все в порядке, и я должна успокоиться и снова заснуть.
– Если бы я могла... – Она взяла руку дочери и стала нежно поглаживать пальцами гладкую белую кожу. Сначала она тоже оцепенела, потрясенная тем, что человек, которому безоговорочно доверяла и которого любила, как сына, причинил ей такое горе. – Не попросить ли мне Марсию приготовить тебе бульон? Или, может быть, чай...
