Джонелл Лоусон - Розы для богатых
– Мы? – спросил Брайан.
– А разве я не сказала? Я вложила в него деньги.
– Нет, ты забыла сказать о спонсоре.
Отэм пожала плечами:
– У меня был свободный миллион долларов, и я вложила его в дело. Мне принадлежит половина ресторана.
– А что вложила Элла?
– Себя.
– А не слишком ли это рискованно? В конце концов, ты знаешь Эллу всего несколько месяцев.
– Элла – особый случай. А кроме того, мне нравится, когда плохие девчонки добиваются успеха. Когда-то она была шлюхой в одном из твоих притонов.
Брайан отхлебнул виски и пристально посмотрел на Отэм:
– А что, если ты потеряешь все свои деньги? Что ты тогда будешь делать?
Она пожала плечами:
– Выйду замуж за другого богача.
Брайан бросил свою салфетку на стол и удивленно покачал головой:
– Отэм, ты не перестаешь поражать меня. Ты молодая, красивая женщина. Неужели тебе не хочется любви, детей?
– У меня была любовь, а детей… Нет, не хочу. Терпеть не могу этих орущих маленьких чудовищ.
Она резко встала со стула, обошла стол и потянула Брайана за руку.
– Давай что-нибудь накинем и пойдем играть в снежки.
– В снежки? – тупо повторил он.
– Ну да. Такие белые пушистые штуки. Когда ты в последний раз лепил снежную бабу?
Брайан не мог вспомнить, однако мысль ему понравилась. Он встал и пошел за Отэм.
– Обед. Снег. Почему я все время делаю так, как ты хочешь?
– Потому что ты мягкотелый и не можешь сказать «нет» женщине.
– Разумеется, могу! Вот попробуй попроси поводить мой новый «феррари».
– Ладно. Можно я прокачусь на твоем новом «феррари»?
– Черта с два. Я видел, как ты водишь. Педаль в пол – и вперед. – Они вышли из столовой и направлялись к фойе, как вдруг услышали громкие голоса в западном крыле. Брайан вопросительно посмотрел на Отэм: – Кто там с Арти?
– Только брат милосердия. – Отэм нахмурилась и повернула к фойе. – Арти не очень-то хорошо переносит свое положение инвалида. Наверно, ссорится с сиделкой. Пойду попробую успокоить его.
Голоса стали громче, превратившись в злобные выкрики, и Отэм бросилась туда бегом. Брайан кинулся следом.
Добежав до фойе, они столкнулись там с Дэйзи, у которой были широко раскрытые от испуга глаза. Брайан схватил ее за плечи.
– Оставайся здесь и никого не пускай в западное крыло, пока я не разберусь в чем дело.
Они с Отэм быстро пошли по коридору. Приблизившись к комнатам Арти, Брайан понял, что там был кто-то еще помимо медбрата и Арти. Несколько голосов выкрикивали ругательства, и слышалось шарканье ног. Отэм бежала впереди, и Брайан отстранил ее, открывая дверь и входя в комнату.
Арти наполовину вывалился из своего кресла, около него на полу валялся поднос с рассыпавшейся едой. Медбрат, дородный и сильный мужчина, боролся с Джорджем, который размахивал пистолетом и кричал: «Он убил Джинджер!»
Медбрат схватил Джорджа за руку, и пистолет выстрелил. Громкий и резкий хлопок отозвался у Брайана в каждом позвонке. Пуля попала в потолок, обдав их пылью и кусочками штукатурки.
– Твою мать!…
Брайан кинулся на дядю. Мощный медбрат и Брайан со своими ста восемьюдесятью фунтами мускулов с большим трудом повалили Джорджа на пол. Путаясь в безумном переплетении рук и ног, три здоровенных мужика катались по полу, как свора бешеных псов. В нос Брайану ударил едкий запах пота, а ногу пронзила острая боль, когда кто-то из дерущихся лягнул его.
Брайан всем весом навалился на Джорджа, прижав дядю к полу и схватив его за запястье. Пока Брайан держал дядю за руку, медбрат вырвал у того из пальцев пистолет. Прижимая Джорджа, Брайан выкрикивал его имя и бил ладонью по щекам, покуда взгляд дяди не стал осмысленным.
Джордж смотрел так, словно очнулся от глубокого сна. Тело его стало мягким и податливым, и тихий скорбный стон вырвался из его губ:
– Он убил Джинджер…
Брайан слез с Джорджа, но продолжал крепко придерживать дядю рукой за грудь. Медбрат усадил Арти обратно в кресло, а Отэм положила плед ему на ноги. Арти так похудел, что тело его казалось невесомым, но глаза горели бессильной яростью, и вены на шее вздулись.
– Уберите отсюда этого сумасшедшего ублюдка! – кричал он.
Самым разумным было развести мужчин, поэтому Брайан поднялся на ноги, все еще держа Джорджа за плечо. Джордж тоже послушно встал, склонив голову, ссутулив плечи и отводя глаза, как бы стыдясь чего-то. Брайан вывел его из комнаты и провел по коридору в кабинет. Он показал Джорджу рукой на кресло, подошел к бару и налил в два стакана неразбавленного виски.
Испытывая к этому человеку одновременно жалость и злость, Брайан подал Джорджу стакан. Джордж взял его, но тут же отвел глаза.
– Наверно, удивлен?
– Немного. – Брайан сел напротив дяди и молча отхлебнул из стакана, давая тому время успокоиться. Джордж научил его ездить верхом, водить автомобиль, смеяться и оставаться ребенком в доме, преисполненном серьезности. Теперь же Брайан чувствовал, что из них двоих он – старший.
– Ты не хочешь рассказать мне, что все это значит?
Джордж сделал большой глоток виски и кивнул, а начав говорить, уже не мог остановиться, словно его прорвало. Он рассказал о встрече с Джинджер, о деньгах, которые он на нее тратил, о том, как Дуглас обо всем узнал, об угрозах, о ссоре между ними, о другом мужчине… Мало-помалу Брайан начал понимать. Насколько он знал, его нахальный, но добродушный дядюшка никогда раньше не стрелял из пистолета, однако он так горевал о смерти Джинджер, что его скорбь переросла в слепую, чудовищную ярость. И тогда он набросился на Арти.
Брайан вдруг наклонился вперед:
– Дядя Джордж, ты имеешь какое-нибудь отношение к аварии? Ты ничего не сделал с машиной?
– Нет! – Джордж широко раскрыл глаза. – Я бы никогда не причинил вреда Джинджер. Я любил ее. Она была такой красивой… такой хорошей.
– Чушь собачья!
В комнату вошла Отэм, и Брайан повернул голову. Она говорила спокойно, но Брайан хорошо знал язык ее тела. Отэм была готова разорвать Джорджа на куски.
Он встал и взял ее за руку.
– Пожалуйста, Отэм, не сейчас.
– Есть вещи, которые ему следовало бы знать.
– Потом. – Брайан быстро повернулся и вывел ее из кабинета в фойе. – Отэм, он очень расстроен. Сейчас не время.
– Я хочу с ним поговорить.
– Нет! – Он недовольно нахмурился. – Ты прекрасно пользуешься своим обаянием, чтобы уговорить меня поужинать или поиграть в снежки, однако я был бы весьма признателен, если бы семейные дела ты оставила мне. – Он повернул ее к лестнице. – Подожди меня в своей комнате. Я поговорю с тобой позже.
– Отлично. Ты хлопочи о своей семье, а я позабочусь о своей. Только удостоверься, что этот проклятый дурак опять не нападет на Арти. В следующий раз он может оказаться один. И где тогда очутится твой драгоценный дядюшка? В тюрьме!
