Хербьерг Вассму - Книга Дины
Через некоторое время он остановил лошадь и спросил Дину, как она себя чувствует.
Она ответила ему пустым взглядом стеклянных глаз. Но когда они доехали до места, заплатила по-царски.
Дина ли я? Кошмары обернулись действительностью. Бендик — кузнец. Почему я нахожу кого угодно, только не Лео? Дина ли я? Которая отрезала часть сердца и отдала его в руки управляющего приютом для умалишенных? Зачем я здесь? Почему из моей раны не идет кровь? Где теперь Ертрюд?
Остаток дня Дина провела в каюте. Ночью Андерс несколько раз просыпался оттого, что она стонала. Он окликал ее. Но она не отзывалась.
Наутро лицо у Дины посерело, она была замкнута.
Но они взяли извозчика и поехали на фабрику на берегу Нидэльвы, чтобы купить новый колокол для амбара.
Старый давно треснул. Весной половина его откололась и повредила крышу амбара.
Они выбрали колокол подходящего размера с хорошим звуком, на колоколе стояла дата изготовления.
Владелец фабрики был давним другом Иакова.
Дина заранее известила его о своем прибытии. Поэтому прием им был оказан безукоризненный, с угощением, показом фабрики. Хозяин сокрушался, что его компаньон, господин инженер, ненадолго уехал в Англию и не может дать ей нужных объяснений.
Андерса хозяин не замечал. Было ясно, что правила вежливости фабриканты в Трондхейме понимают совсем не так, как купцы в Бергене.
Андерс отнесся к этому спокойно. Он на своем веку встречался с разными людьми. Не все понимали, что человек не может таскать за собой по суше судно, чтобы люди видели, что он шкипер.
Хозяин фабрики говорил долго и подробно об успехах, каких его фабрика достигла в изготовлении колоколов, печей и деталей к машинам.
Новое время заставило его стать более покладистым, засмеялся хозяин. Мало у него забот, так он еще взвалил на себя нелегкую и ответственную задачу отлить детали для колесного парохода «Нидэльва».
На обратном пути в коляске извозчика Дина и Андерс обменялись взглядами.
— Чудные эти трондхеймцы! — сказал Андерс.
— Да, если только они из Трондхейма, — сухо заметила Дина.
Они посмеялись.
Вдруг Дина стукнула его по ноге носком башмака.
— Почему ты такой осторожный, Андерс? Неужели тебя никогда не тянет совершить какое-нибудь безрассудство?
— Как сказать… Сдержанность со временем окупается.
— Но ты же все-таки купец!
— Может быть, и купец. Только без капитала.
— А ты хотел бы иметь капитал?
— Нет. Ты сама видела, какими становятся люди, у которых есть капитал.
— Я тоже такая?
— Нет. Но и у тебя есть свои причуды, — честно сказал он. — Раз уж ты сама спросила об этом.
— Какие же? Скупость?
— Нет. Но прижимистость. И упрямство. Возьми хоть эту поездку в Трондхейм!
Она промолчала.
Колеса постукивали по брусчатке. Вокруг шумел город.
— Ты вчера ездила одна… Можно полюбопытствовать куда?
— Заезжала в тюрьму.
Андерс повернулся к ней не только лицом, но и всем туловищем:
— Ты с ума сошла! Что ты там делала?
— Передала пакет для Лео. Книгу, которую он забыл… У него есть обыкновение забывать книги…
— А он что, там?
— Нет, но он же приедет туда.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что там мне сказали, что он не приедет… — задумчиво ответила Дина.
— Сказали, что не приедет? И поэтому ты считаешь, что приедет? Объясни, Дина.
— Понимаешь, тут что-то не так. Управляющий был очень недоволен моим приходом и тем, что я знала, что Лео там ждут…
— А ты не повредилась в уме за эту поездку?
— Помнишь, Лео говорил, что должен переправить в Вардёхюс какого-то каторжника?
— Да…
— Но даже если б не говорил, он все равно бывает в тюрьме в Трондхейме.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю! — уверенно сказала она.
Они молчали, пока кучер просил столпившихся на дороге людей пропустить экипаж.
Андерс с любопытством смотрел по сторонам. Потом спросил:
— Ты уже решила насчет этого русского?
— Ишь ты, спрашиваешь без обиняков!
— Так что же ты мне ответишь?
— Что свои решения я держу при себе.
— Он тебе нравится? Я сам видел.
— Зачем же спрашиваешь, если видел? Андерс скрестил руки на груди и замолчал.
— Мы с тобой говорили о капитале, — вдруг начала Дина через некоторое время.
— Да, — охотно откликнулся Андерс.
— Ты знаешь, что сделал твой брат?
— Нильс? Ты имеешь в виду, знаю ли я, как он покончил с собой? — Андерс с удивлением уставился на нее.
— Нет, это всем известно. Я имею в виду другое.
— Что же?
— Все эти годы он утаивал деньги! — Она смотрела прямо перед собой.
— Что?.. Что ты сказала? — В глазах у Андерса был испуг.
Дина не ответила.
Он схватил ее руки. На шее у него билась жила, он побледнел.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что это правда. — И она рассказала Андерсу о тайнике под оторванной половицей.
Андерс снова схватил ее руки и сжал их.
— И много там было денег? — хрипло спросил он.
— Достаточно, чтобы уехать в Америку.
— А где они теперь? Я имею в виду — деньги.
— В банке.
— Но зачем он это делал?
— Хотел иметь капитал.
— Не могу поверить!
— По-своему он был прав. — Эти слова невольно вырвались у нее.
— Прав?
— Конечно, ведь его все осудили. Из-за Ханны.
— Господи Боже мой!
— Нильс хотел уехать. Куда-нибудь подальше. Скитаться нищим бродягой он не мог. Помнишь, Лео говорил, что он собирается в Америку? А Стине нашла у него карту… Вот так-то. Отправиться в тюрьму он тоже не мог. Ертрюд не допустила бы этого…
— Ертрюд? Дина, милая… Но почему же он не уехал? Почему?
— Он повесился, когда узнал, что мне все известно.
— Ты действительно все знала?
— Я дала ему срок, он должен был принести мне деньги.
— Ты хочешь сказать, что из-за этого он покончил с собой?
— Да, боялся позора.
— Он думал, что ты на него заявишь?
— У него не было причин сомневаться в этом.
— Дина! Неужели ты довела его?.. — Андерс задохнулся. Он все крепче и крепче сжимал ее руки. Ногти впились в кожу.
Она откинулась на спинку сиденья. И как будто поникла.
— Не знаю, — сердито сказала она и крепко зажмурилась.
Тогда он обнял ее и крепко прижал к себе.
— Прости меня! Конечно, ты не виновата! Если человек совершил преступление, он должен ответить за это. Я все понимаю. Но чтобы Нильс… Чтобы он мог пойти на такое!.. И ничего не сказать мне…
Андерс тяжело вздохнул. Но не отпустил ее. Двое детей, связанные одним несчастьем. Они надолго погрузились в свои мысли.
— Улицы в Трондхейме шире, чем в Бергене, — сказала вдруг Дина.
