Невольница. Книга 2 - Ривенс Сара

— Ты уверен, что они готовы? Все-таки сядут на несколько лет.

— Знаешь, Скотт, за деньги люди готовы на что угодно. А этим моим вообще терять нечего. Напротив, они сделают все ради крыши над головой. Для некоторых тюрьма — это роскошь.

— Как долго человек, которого я убил, был в розыске?

Макс затянулся сигаретой:

— Вроде бы несколько месяцев. Он не жил в доме ее матери, иначе я бы тебя предупредил. Он был замешан в деле о детском порно и педофилии. Трахал малолеток и продавал видео в «даркнете».

От его слов меня замутило. После меня Лис не остановился, и, возможно, я была не первой у него.

— Он бы сел на долгие годы и знал, что его ищут. Может, даже знал, что уже попал под наблюдение.

— Говнюк! — сплюнул Эшер, сжимая кулак. — Он хотел, чтобы я его прикончил. Вот почему он не сопротивлялся.

— Угу… его ружье даже не было заряжено, я проверил, — устало добавил Макс. — По словам моего крота, власти не знают, кто вы. Но вы не должны возвращаться сюда, пока ваши двойники не сядут в тюрьму.

Я нервно теребила пальцы, горло сдавило. На мой взгляд, план Макса был опасным, но надежным. Меня печалило, что я еще не скоро приеду к маме. Прибыли люди Макса, нагруженные вещами, которые мы оставили в доме. Все было готово к вылету.

— Ладно, будь по-твоему. Полагаюсь на тебя, Макс. Но клянусь, если это не сработает и я сяду за убийство, ты мне заплатишь.

Макс заулыбался во весь рот и ответил:

— Люблю, когда ты так со мной разговариваешь, сразу чувствую себя важной шишкой.

Из частного джета вышли трое мужчин. Эшер облегченно рассмеялся; как только мы остались одни, он перевел на меня свои серые глаза.

— Прости, — сказал он.

Я нахмурилась, не понимая, за что он просит прощения.

— Я знаю, как эта поездка важна для тебя, а я все просрал.

— Ты защищал меня, — возразила я, положив ладонь на его руку. — Не извиняйся. Мы вернемся. Мама ждала меня несколько лет, подождет и еще несколько месяцев.

По его губам скользнула улыбка. Рука легла мне на щеку, он нежно поцеловал меня в лоб и проговорил:

— Я люблю тебя.

Калифорния, штаб-квартира.

Следующий день

— Ну и облажался ты с этой поездочкой! — хмыкнула Киара. — Я бы поставила на любое дерьмо, кроме службы безопасности.

— Я тоже. Хэзер и Элли уехали? У них там как… нормально?

— Да, — подтвердил Бен со странной улыбкой. — Прямо сейчас Хэзер наверняка наслаждается мягкой и приятной погодой Сахары.

Эшер, сидевший за своим письменным столом, усмехнулся и поболтал виски в стакане. Кузены обменялись понимающими взглядами, в которых читалась куча намеков, недоступных моему пониманию. Нас не было всего три дня. В это время делами сети занимались Бен и Киара. Кайл рано утром прибыл в Лондон, чтобы подготовить собрание. Что до Элли, она была на задании с Хэзер. Сабрина должна была присоединиться к ним на месте. Что-то в Северной Африке — темная история, от которой Эшер отмахнулся, когда я поинтересовалась деталями. Элли оставила с нами Тео до своего возвращения, намеченного на завтра.

Эшер в роли бебиситтера: сезон первый, явление второе. В ближайшее время.

— На этой неделе я кое-куда съезжу, надо же поделиться с корешами из правительства хорошей новостью: я получил подпись сенатора. Первую из длинного списка. Они все подпишут, никуда не денутся. А затем мы подведем итоги нашего нового семейного передела. Ничто нельзя пускать на самотек.

Киара кивнула, гладя волосы маленького Тео, спящего у нее на коленях.

Как только Бен с Киарой ушли, я, зевая, повернулась к Эшеру:

— Когда мы поедем к себе?

— Тебе уже хочется домой? — спросил он.

— Я совершенно вымоталась, и Тео тоже, — сказала я, указывая на задремавшего мальчика.

Эшер отложил свои досье и обошел стол. Мои глаза расширились, когда я увидела, как он поднял ребенка. Я готова была поспорить, что он его разбудит и велит идти своими ногами.

— Что? — спросил он, глядя на мое удивленное лицо.

— Ничего-ничего, — с улыбкой откликнулась я, покачивая головой.

Вопросительный взгляд сменился обреченным, и я прыснула. Мы направились к машине.

— Клянусь, Коллинз, — прошептал Эшер, застегивая ремень безопасности на спящем мальчике, — если ты скажешь хоть что-нибудь по поводу того, как я обращаюсь с Картером Младшим, я отправлю его в приют на другом конце света.

Я еле сдержала смех, заметив его мрачный вид и угрожающий тон, когда он устраивался за рулем.

В пути Эшер удивил меня, взяв за руку. Он переплел наши пальцы, будто это был самый естественный жест в мире. Вот только такое случилось в первый раз, и мое сердце всю дорогу колотилось как бешеное.

Он стал намного нежнее с тех пор, как признался в своих чувствах. И намного чаще ко мне прикасался. Словно разрешил себе делать все, что хочется. У меня возникло ощущение, что мы наконец-то получили то, к чему стремились с самого начала, и это наполняло сердце бурей чувств. Эшер сказал мне «я люблю тебя». И был уверен в каждой букве. Я до сих пор слышала его голос в тишине. Он был чистым, без примеси лжи или манипулирования.

Он гладил тыльную сторону моей ладони, и я улыбалась, лаская большим пальцем его руку. Говорить друг другу «люблю тебя» простым прикосновением было так прекрасно.

— Можно спросить?

— Мм?

— Когда… когда ты поняла, что влюбилась в меня?

Вопрос заставил меня нахмуриться.

— Я… Наверное… Нет, точно… Во время нашей первой поездки в Лондон, когда мы спали вместе. Но я не хотела признаваться себе, что испытываю к тебе какие-то чувства.

— Потому что я был настоящим говнюком, — хохотнул Эшер, продолжая выписывать медленные круги на моей коже.

Я со смехом кивнула. Эшер годичной давности никогда бы не поверил, что будущие Эшер и Элла станут держаться за руки. Никогда.

— А потом мои чувства усиливались с каждым мгновением. С каждым мгновением я приближалась к настоящему Эшеру, не к тому жестокому и холодному психопату, а к самому Эшеру, — искренне сказала я. — Мне всегда казалось, что я вижу тебя другим, не таким, как видят остальные. Словно ты… позволял мне видеть себя сквозь маску.

Он несколько секунд помолчал и ответил:

— Потому что я тебе доверял. Вот почему я позволял тебе увидеть ту свою сторону, с которой мало кто сталкивается. Хоть я и отказывался это признавать, но в глубине души хотел, чтобы ты меня знала.

На сердце стало тепло. Я нежно поцеловала его руку. Он взглянул на меня с легкой улыбкой и снова сосредоточился на дороге.

— А для меня переломным стал день, когда заявились наемники, — признался он. — Тогда я понял, что неравнодушен к тебе. И это еще усилилось в тот вечер, когда ты бросилась между Уильямом и мной. Черт, в тот момент я ненавидел тебя не меньше, чем любил… И спрятал голову в песок. Месяцами я твердил и себе, и всем, что ничего к тебе не чувствую, но ты стала моим наваждением, сердце требовало тебя все дни напролет. Не успела ты уехать, как оно стало ждать твоего возвращения. Я думал, что, удалив тебя, больше не буду ничего чувствовать, но получилось только хуже.

— Пока я не вернулась в твою жизнь, — продолжила я, глядя на дорогу.

— Пока я не захотел вернуться в твою. Мысль, что ты меня ненавидишь, приносила облегчение, ведь она означала, что ты хоть что-то ко мне испытываешь, и… я принял свои чувства к тебе, когда мы были в Вегасе.

Вегас.

Это был наш первый поцелуй после года разлуки, и именно там все снова переменилось. В очередной раз.

— Когда ты поцеловала меня… — продолжил он, — это окончательно уверило меня, что я влюблен по уши. И что напридумывал себе всякой херни.

Каждое его слово заставляло сжиматься сердце, словно Эшер управлял моим пульсом.

— Моя очередь задать тебе вопрос.

— Спрашивай, что тебе угодно, — улыбнулся он.