Валентина Мельникова - Стихийное бедствие
— Джузеппе! — снова закричала она и упала на колени. Подведя руки под его плечи, она попыталась поднять его.
Итальянец застонал и слабо шевельнул рукой.
Анюта напряглась и перевернула его на спину. И тут же увидела рану у него на груди, из которой толчками струилась кровь. Но Джузеппе был в сознании.
Его лицо было в песке и в крови. Он открыл глаза и прошептал:
— Помоги мне добраться до катера.
— Ты сошел с ума! — заплакала Анюта. — Тебе нужна помощь. Ты исходишь кровью… — Она стянула с себя рубашку и попыталась затолкать ее под куртку Джузеппе, чтобы прижать к ране.
— Погоди. — Итальянец взял ее за руку. Пальцы его были холодными и сильно дрожали. — У нас мало времени. Мне нужно добраться к передатчику. Пойми, я врач и понимаю, что рана смертельная. Мне перебили ребра, и они проткнули легкое. — Из уголка его рта сбежала вниз струйка крови. Джузеппе виновато улыбнулся. — Я скоро умру, но я не хочу, чтобы умерли дети в долине…
— Да, да! — Анюта провела ладонью по глазам, словно слезы мешали ей принять решение, и подхватила Джузеппе под мышки.
К ее удивлению, итальянец сумел подняться на ноги. Лицо его сильно осунулось, резко обозначились скулы и глазные впадины. Он едва передвигал ноги, а когда кашлял, из его рта вылетали капельки крови и оседали на ее волосах.
С трудом, но они забрались на палубу катера.
Джузеппе радостно вскрикнул, когда заметил передатчик рядом со штурвалом. Затем попросил Анюту помочь ему опуститься на палубу и велел уходить на берег, как можно дальше от берега.
— Я никуда не уйду, — сказала она упрямо. — Я буду тебя защищать.
— Не надо меня защищать, — сказал Джузеппе, — ты что, не понимаешь?.. — И вдруг без всякого перехода спросил:
— Ты бывала в Италии?
— Нет, никогда, — ответила девушка.
— А ты сможешь там побывать?
— Я постараюсь там побывать. — Анюта нагнула голову, чтобы он не заметил ее слез. — Я обязательно там побываю…
— Повидай, пожалуйста, моих родителей, расскажи им, почему я не вернулся. Адреса должны быть в центральном представительстве.
— Я расскажу им, — пообещала она едва слышно, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
— У меня никогда не было жены, — сказал он тоскливо. — Или просто подруги — так, чтобы надолго. Я почти все время находился в разъездах. Но мы были очень дружны с моей сестрой. Постарайся увидеть ее, а сейчас уходи, мне нужно работать…
Анюта покинула катер. Она не видела, как Джузеппе достал из висевшего на поясе подсумка две гранаты. Только чудом они не сдетонировали и не взорвались раньше времени. Одну он затолкал в карман куртки, другую положил рядом с собой. И закрутил ручки настройки. Вскоре он поймал нужную частоту…
И девушка услышала его голос.
— Внимание… всем, кто… меня… слышит… — передавал в эфир итальянец. Он задыхался и кашлял, голос его постоянно срывался и был слишком слаб, но все-таки его услышали. Анюта поняла это по тому, что голос его неожиданно окреп, и сообщение полетело по радиоволнам, предупреждая о грядущей опасности:
— May… Day! May… Day! — доносилось с катера. — Я… Джузеппе… Верлони… Я — врач и спешу сообщить: готовится теракт, который унесет тысячи жизней. Всем, кто меня слышит… May… Day! May… Day!
Глава 30
Анюта лежала за бруствером и наблюдала. Голова Джузеппе едва виднелась над бортом катера, к она подумала, что рана его, возможно, не так ужасна, как он пытался представить. Наверняка просто хотел уберечь ее от опасности. Она должна сделать все, чтобы он остался жив и сам повидал родителей и сестру.
Девушка взяла в руки автомат, который недавно швырнула на камни. Он уже выпустил боезапас а она не знала, как вставляется новый магазин. Слишком мало времени было, чтобы освоить «Курс молодого бойца». И все же она взяла автомат итальянца. Джузеппе не успел им воспользоваться, но оружие было готово к стрельбе, а она знала, где следует нажать, чтобы заставить его плеваться смертью. Еще у нее были две гранаты. Анюта положила их рядом с собой. Кажется, вот это колечко надо выдернуть, чтобы бросить гранату во врага. И бросить мгновенно, иначе она взорвется в руке. Об этом девушка слышала и видела в кино.
Конечно, было куда лучше, если б не пришлось воспользоваться своим обретенным (против ее воли) умением убивать людей. Но Анюта знала, что сделает это без колебания, если Джузеппе будет угрожать опасность. И что самое страшное, она не испытывала никаких мук совести, хотя убила уже двух человек и готовилась, если потребуется, убивать еще и еще…
Прошло минут пятнадцать. Голова Джузеппе исчезла на мгновение, потом опять появилась. В эти страшные дни он держался молодцом. А ведь раньше она считала его пустым, недалеким малым, чьи интересы не заходят дальше винных погребков Ашхена и не слишком требовательных женщин. Джузеппе, признанный весельчак и острослов, быстро становился душой любой компании, взбалмошным и громкоголосым. Иногда он вызывал у нее раздражение, но Анюта никогда не воспринимала его серьезно, пока судьба не свела их вместе, не бросила в жернова гражданской войны в этой богом забытой стране. И оказалось, она ничегошеньки не знает об этом человеке. В момент опасности он стал собран, смел и решителен. В прежней жизни Джузеппе слыл жизнелюбом, но сейчас, когда смерть угрожала тысячам и тысячам людей, он пренебрег собственной безопасностью ради их спасения. А ведь они могли уйти в горы, спасти свои жизни. И кто бы посмел обвинить их в трусости?
Его попытка предупредить об опасности могла не достигнуть цели. Но будь это единственным шансом из тысячи, все-таки следовало попробовать. Последние несколько дней он и Анюта (да и Галина Ивановна, царство ей небесное) только и знали, что испытывали судьбу. И все же, видно, кем-то свыше предопределено, чтобы они оказались здесь, в этот день и в этот час, и попытались предотвратить это бедствие, которое решились сотворить люди, не знающие норм морали и таких понятий, как честь, совесть и просто человечность.
Анюте претил ложный пафос и слова о высоком предназначении, она всегда старалась говорить просто и искренне, даже переводя высокопарные спичи на официальных приемах. Она сама была простой, искренней девушкой и остро чувствовала фальшь и искусственность в поведении людей.
Костин не был фальшивкой, и Богуш, и, как оказалось, Джузеппе. Ей не слишком нравился Ташковский, но это было связано с не очень приятными воспоминаниями. В прошлом году они летели одним рейсом в Ташкент. Писатель перепил коньяка, приставал к стюардессам, полез выяснять отношения к какому-то пограничнику…
Анюта вздохнула. Видит бог, она никому никогда не желала смерти, даже неприятным ей людям, даже тем, кого на дух не переносила: ни Ташковскому, ни тем более Галине Ивановне. И хотя понимала, что та поступила подло, жалела ее и думала о том, как узнать адрес ее родных, чтобы сообщить о гибели женщины.
