Анна Берсенева - Слабости сильной женщины
Чем дольше слушал ее Валентин, тем более мрачным становилось его лицо.
– Ну, – сказал он наконец, – а от меня-то чего ты хочешь? Думаешь, я могу достать из кармана сто тысяч баксов?
– Да нет, Валя, нет же! – воскликнула Лера. – Но я думаю, ты мог бы что-то сделать… Ты же в такой газете работаешь, я же понимаю ваши возможности. Мне показалось, тот мужчина – чеченец, по акценту показалось. Неужели нельзя из этого хоть что-нибудь выяснить? Тем более, Зоя сказала: женщина, которая Аленку увезла, на татарку похожа. Зойка терпеть их не может, татарок, у нее одна мужа увела – говорит, за версту теперь узнает… Такая характерная парочка, Валик! – воскликнула Лера, едва сдерживая слезы. – Неужели невозможно их вычислить, неужели никто их не знает?!
– Может, кто и знает, – задумчиво сказал он. – Но почему ты думаешь, что я связан с людьми, которые могут их знать?
– Пусть ты не связан, но я же читаю вашу газету! – продолжала Лера с прежней страстью. – Вы во все дырки лезете, у вас везде информаторы! Попроси кого-нибудь, Валик, пусть их найдут, пусть их остановят!
Она все что угодно готова была сейчас отдать за то, чтобы Валентин согласился. Но он молчал, глядя куда-то в сторону, в окно.
– Видишь ли, Лерик, – произнес он наконец, – все это не так легко, как ты думаешь… Это ведь не просто сбор информации. Тут уже есть риск влезть в неприятную историю – даже если только поинтересоваться, в чем дело. За такие расспросы знаешь что может быть?
– Но я думала… – прошептала Лера. – Я ведь так давно тебя знаю, Валя… Неужели ты боишься даже спросить?!
Она смотрела на него с ужасом. В чем угодно можно было заподозрить Валентина Стара, только не в трусости. И не в том, что он, самолюбивый и склонный к рисовке, так легко в этой трусости признается.
– А что тут такого? – воскликнул Валентин. – Да, боюсь, а почему бы мне не бояться? Чеченец, ты говоришь? Лера, ты не девочка и не с Луны свалилась! Ты что, не понимаешь, в какое осиное гнездо можно влезть, если начать интересоваться чеченскими разборками?! Да я, если хочешь знать, такими делами вообще не занимаюсь! Я репортер, и все на этом! Интервью с бомжем! Женщина-столик в сауне у «новых русских»! Собака миллионера воет на портрет Карла Маркса! Что там еще? Но не чеченцы, не киднепинг – это не по моей части, это уж извини!..
Он встал, закурил, взволнованно заходил по кухне. Лера сидела неподвижно, словно окаменев, глядя перед собой остановившимися глазами. Бросив на нее быстрый взгляд, Валентин сказал, стараясь придать своему голосу как можно больше сочувствия:
– Лерик, я все прекрасно понимаю. Конечно, ребенок… Я бы тоже на твоем месте черт знает к кому бросился! Но пойми, я действительно ничего не могу для тебя сделать. Ты же такая решительная, у тебя столько знакомых, неужели не сможешь деньги собрать? Честное слово, это было бы самое разумное…
– Да, разумное, – машинально повторила Лера. – Ты прав, Валя.
– Ну вспомни, – продолжал он, не расслышав прозвучавшего в ее голосе отвращения. – Вспомни, кто из твоих близких знакомых может быстро найти деньги? Да я бы на твоем месте все для такого сделал, ей-богу! Ты уж меня извини, Лерик, но благосклонность такой женщины, как ты, тоже кое-чего стоит. Может, не сто штук, но все же… Что ты, маленькая, не понимаешь?.. Ну, пораскинь мозгами, неужто не вспомнишь мужика какого-нибудь?
Лера вздрогнула, услышав его слова. С присущим ему цинизмом Валентин высказал то, что она и сама отлично понимала. Ей и вспоминать не надо было…
Не говоря ни слова, она встала, пошла к двери.
– А на меня ты зря обиделась! – крикнул ей вслед Валентин. – Надо трезво смотреть на вещи и реально оценивать возможности каждого!
Обратно Лера ехала медленно, почти не нажимая на газ: спешить было некуда…
– Лерочка, ты ушла, а тут эта звонила! – встретила ее бледная, держащаяся за сердце мама. – Так спокойно говорит, как будто и правда детский врач какой-нибудь! Купила, мол, клубнику, так можно ли давать, нет ли диатеза? Я ей говорю: «Как же вам не стыдно, что же вы с нами делаете?» А она так вежливо мне: «Не волнуйтесь, девочке у меня хорошо, а деньги ваша дочка найдет, она знает где». Что это значит, Лерочка, скажи мне, не скрывай! Ты правда знаешь?
Мама смотрела на нее с таким отчаянием и одновременно с такой надеждой в глазах, что Лера отвела взгляд. Мама всегда надеялась на нее, свою необыкновенную дочку, с самого детства…
– Я должна еще подумать, мама, – выдавила она наконец. – Еще есть время…
На самом деле времени не было: первый день закончился в тот вечер, когда она ездила к Валентину. Ровно через сутки деньги должны быть у нее, и ничего изменить невозможно.
На работу Лера не ходила, сказавшись больной. Сидела у телефона, хотя и не звонила никому. Вдруг снова позвонит эта женщина, вдруг ее подельник потребует еще чего-нибудь?
Сама-то Лера понимала, кому должна позвонить, но все еще пыталась оттянуть время, словно надеясь на чудо. Все равно она знала, что получит деньги сразу, как только решится набрать знакомый номер…
Она чувствовала, как медленно, словно выдуваемая сквознячком, выходит из нее душа. И на ее месте остается пустая черная дыра, которую уже ничем не заполнить.
Телефон зазвонил наконец, и Лера тут же схватила трубку.
– Да! – закричала она. – Да, я слушаю!
– Лера, ты? – услышала она. – Сто лет я тебя не слышал, подружка, голос твой уже не узнал!
– Митя… – прошептала она, чувствуя, как слезы подступают к горлу. – Митя, это ты?..
– Ну конечно! А почему так печально?
Детством повеяло на нее, счастливым временем, когда не было в ее жизни всего этого кошмара, и сама она была совсем другая, и самым опасным человеком был Витька Жох… Но чем могло ей сейчас помочь ее детство?
– Лера, что с тобой случилось? – повторил Митя. – Ты почему молчишь? Может, мне приехать?
Он предложил это сразу, как будто они разговаривали не несколько месяцев назад, перед тем концертом, на который она не успела, а только вчера, и он прекрасно знал все, что с ней происходит.
Но жуткая, черная пустота уже зияла у нее внутри, и ни о чем не могла она думать, кроме того звонка, который был неизбежен.
– Нет, Мить, не надо приезжать, – с трудом произнесла Лера. – Ничего страшного, все разрешимо…
– Думаешь, не надо? – переспросил он. – А по-моему, надо. Что это у тебя за слова, могилой какой-то веет! Ты сказала бы мне все-таки, что случилось. Все равно я узнаю, от Вены до Москвы не так долго лететь.
Но она не могла сейчас говорить с Митей. Ей казалось, он находится на каком-то острове, от которого сама она отплывает – навеки.
Лера положила трубку, даже не простившись. И тут же, словно боясь, что потом ей не хватит решимости, сняла ее снова.
