Джессика Марч - Иллюзии
Вопреки внушениям Гарригана, Сильверстен был все же невысокого мнения о Вилли. Если бы он создавал спортивную команду, он взял бы ее в запасные, подумала Вилли. Именно поэтому он напомнил ей о том, что путешествует только первым классом, что у него нет костюма, который бы стоил дешевле тысячи баксов, и что он стрижется у личного парикмахера президента Соединенных Штатов.
Красноречие его прервалось, как только они остановились напротив гостиницы "Хасслер".
– Мне нужны душ и массаж немедленно, – заявил Харви. – А после этого, что вы скажете насчет обеда? – Но его тон показывал, что у него есть дела поважнее, чем обед с женщиной-адвокатом.
Вилли вежливо отклонила предложение.
– Это очень важная сделка. Я хочу еще раз просмотреть все бумаги, связанные с ней.
Бой, который принес ей утром завтрак, кокетничал с ней слишком откровенно. Он взял с подноса розу и преподнес ее с таким видом, как будто был герцогом Борджиа или Медичи.
Для Вилли было настоящим праздником съесть теплую горбушку ароматного хлеба, обильно смазанную взбитыми сливками, со свежей клубникой, запивая крепким кофе с молоком. Да, я еще никогда так вкусно не завтракала, подумала Вилли.
Сегодня ее ждал трудный день. Хотя все уже было сделано без нее, ей предстояло закрепить сделку, согласно которой корпорация Харви будет вывозить из герцогства Целестин первосортный виноград.
Вызывать в грезах изящный образ, вселять уверенность в того, кто впал в хандру, расцветить вялую действительность весельем – все это под силу животворящему прекрасному вину. Подписав этот контракт, Сильверстен завладеет тем, что не сможет никогда создать сам, продуктом, который природа создавала веками в этой прекрасной солнечной стране.
В полдень кавалькада из трех лимузинов двигалась по направлению герцогства Целестин. Сделку решили совершить не в офисе, а непосредственно на месте.
Деревня, в которую въехали машины, утопала в золоте весеннего солнечного света, который радовал сердце и глаза. Вокруг была великолепная природа. С гор сбегали звонкие ручьи, плодородные долины были покрыты нежной зеленью. Из магнитофона в машине, где ехала Вилли, звучали неаполитанские песни в исполнении Паваротти. Все замолкли, восхищенные красотой вокруг. Замолчал и Харви Сильверстен, покоренный особым шармом этого момента, достаточно необычного.
Карло Мартинелли, двадцать седьмому герцогу Целестин, было шестьдесят лет. Он пережил двух своих жен и похоронил единственного сына. В последние два десятилетия его дела шли на убыль. С каждым годом все меньше и меньше производилось вина "Брюнелло". Он все еще колебался относительно продажи своих владений, которые столетия принадлежали его предкам. Внешне Мартинелли был настоящим аристократом. Его вьющиеся волосы, борода и усы были предметом ежедневных забот его служанки. На нем был темный костюм, сшитый в сороковые годы. Но главное было то, что он остался джентльменом, а это невозможно купить ни за какие деньги.
– Добро пожаловать, – произнес Мартинелли мрачно. Он вежливо поклонился, не сгибаясь в талии. Кортеж из Рима он приветствовал в огромной прихожей своего родового замка. Он встретил их, как похоронную процессию, которая прибыла сюда, чтобы воздать последние почести его герцогству. Сам же он со служанкой Анжеликой и воспоминаниями о былых днях переселялся в белый коттедж недалеко от Порто-Эрколи.
Хозяин дома обменялся рукопожатием с Харви и прищурился так, как будто хотел разглядеть нутро человека, который вскоре станет владельцем его дворца, герцогства и любимых виноградников.
Но когда старый герцог увидел Вилли, его брови приподнялись в приятном изумлении, истинное радушие сквозило в его манерах. Он взял ее за руку, как будто это был драгоценный хрупкий цветок, и слегка прикоснулся к ней губами. Затем повернулся к остальным и пригласил всех следовать за ним в библиотеку.
Библиотека давала краткое представление о внутреннем мире Мартинелли. Из сорока двух комнат дворца, только эта имела жилой вид. Шелковая обивка на стульях была потертой, но чистой, и восточный ковер, расстеленный на полу, был вычищен. На книжных полках были собраны известные произведения и исторические трактаты в богатых кожаных переплетах. Карло Мартинелли удалось полностью сохранить обстановку лишь этой комнаты. Остальные фамильные сокровища были распроданы с римских аукционов.
Именно эту комнату он выбрал, чтобы совершить сделку, последнюю сделку в своем неудачном бизнесе. Да, он вынужден был продавать то, чем его род владел в течение четырехсот лет. Оставаясь истинным джентльменом, Мартинелли не завел сразу же разговор о деньгах, а пригласил гостей отобедать. На столе стояло несколько бутылок вина из его личных запасов. На закуску были поданы тонко нарезанные ломтики салями из Пармы, зеленые оливки с Сицилии, маринованные грибы и салат из помидоров и зеленого молодого лучка.
Харви уже выпил первый стакан вина.
– Высший класс, – довольно восклицал он, облизывая губы. – Искристое, бодрящее и не слишком крепкое. Превосходно, просто превосходно.
Мартинелли вежливо улыбнулся и наклонился к Вилли.
– Как вы находите это вино, синьорита... синьорита Дотторе, – он назвал ее именем, которым итальянцы называли прелестных незнакомок.
– Оно чудесно, – ответила Вилли и вдруг почувствовала жалость к этому человеку, вынужденному продавать то, что так долго и упорно хранил. Вилли могла представить, "что творится в душе этого старого гордого человека. Она удивилась, что Харли действительно верит в то, что гордость и традиции можно купить или продать, как мебель или другую вещь.
– Может быть, вам хочется посмотреть замок и земли? – вежливо предложил ей герцог так, как будто она приехала погостить к нему.
– Спасибо, я очень благодарна вам, ваше превосходительство, – ответила Вилли.
– Зовите меня просто Карло, – ответил герцог. Он взял Вилли под руку и повел показывать ей виноградники, все остальные последовали за ними. Вилли вдыхала сладкий аромат, трогала нежные листья, а пожилой герцог рассказывал, что во время сбора винограда устраивался праздник и детям, родившимся в этот период, дарили серебряные кубки, как символ плодородия Целестин.
– Даже война не смогла уничтожить виноградники Целестин, – сказал он гордо. – Бомбой убило мою жену Лауру и сына Педро, а виноградники все живут. В течение двух лет урожай был скудным, но земля очень плодородная, и после окончания войны винограда стало еще больше и он стал слаще, синьорита. Похоже, сам Господь благословил нас...
Старик умолк и охватил взором свои виноградники, навевавшие ему драгоценные воспоминания, не подвластные ни времени, ни людям.
