Ольга Дервиш - Положительная нота
Илья подъехал к больнице через сорок минут после звонка Ксении. Нашел поликлинику, в ней – гинекологию, но заходить в коридор, где обитают в основном лишь женщины – как-то стрёмно! Снова набрал Ксю, но она не отвечала. Сел на кушетку около регистратуры, набрал ей сообщение, что ждет внизу и открыл приложение с соц.сетью, чтобы ни о чем не думать. Лесина перезвонила через двадцать минут.
– Поднимайся в диагностическое отделение. Найдешь? – без предисловий выпалила она. – Меня уже ждут. Кабинет двадцать один. Там написано на нем: «УЗИ». Тебя пустят, я спросила, только без одежды и в бахилах. Всё, давай, я побежала.
Илья даже сказать ничего не успел, как в ухо уже остервенело толкались короткие гудки. Без одежды и в бахилах – это круть! – он криво усмехнулся, направляясь к гардеробу, где видел автомат по продаже последних. Очередь чтобы сдать верхнюю одежду, размен монет для автомата и напяливание этой синей фигни на огромные зимние ботинки настроения, и без того не сильно радужного, еще поубавили, и в нужный кабинет он стучался, пребывая в нервном коллапсе.
– Войдите, – послышался басовитый женский голос.
Речинский заглянул и ничего не увидел, кроме ширмы и пустого рабочего стола.
– Ксень? – позвал.
– Заходите, молодой человек, – из глубины кабинета. – Не стойте в дверях. Бахилы надели?
– Да.
– Илья, иди сюда. Заходи, – услышал он Лесину.
Парня одолела какая-то непривычная робость. Он прикрыл за собой дверь, еще раз осмотрелся, заглянул за ширму…
Ксю лежала на кушетке отчего-то с мокрыми глазами и вытирала нос платком. Рядом на крохотном табурете сидела огромная дородная женщина, держа в руках что-то типа мужской электрической бритвы, и водила этой штукой по оголенному блестящему от какой-то смазки животу. Взгляд врачихи был устремлен в монитор, на котором мелькало черно-белое месиво. Илья попытался что-то рассмотреть, но постоянно меняющаяся картинка для Речинского была абсолютно не информативной.
– Мы уже заканчиваем, – сообщила женщина. – Вас ждали. Вот смотрите…
И она начала тыкать толстым пальцем в экран, называя различные человеческие органы и части тела. Илья чувствовал себя идиотом, потому что не видел ровным счетом ничего. Лишь изредка и в общих чертах он с натяжкой распознавал что-то большое и круглое, видимо голова. Остальное – загадка…
– Пол пока не определить, – продолжала врач. – Кроха скромничает, не видно за ножкой. Но, судя по сердцебиению, можно предположить, что...
Женщина замолчала, прислушиваясь к быстрому стуку, раздающемуся на весь кабинет, а Илья почувствовал, что не дышит. Взглянул на Ксю, та тоже замерла.
– Не знаю… похоже, девочка… Но вердикт не окончательный, – толстуха весело захихикала и затряслась. Обернулась на пациентку, затем на Речинского. – Не обращайте внимания. Придете в двадцать недель – скажу точно. Тогда уж всё будет видно, как ни прячься! – проговорила она, похоже, малышу в животе, постучав коротким ногтем по монитору. – Всё. Одевайтесь. Салфетки слева на тумбочке.
Илья, всё еще пребывая в ступоре, продолжал смотреть в монитор, на котором остался последний кадр сеанса УЗИ. Ему даже показалось, что он начал там что-то различать. В ушах отголоском продолжал стучать быстрый пульс, рождая еще один слой осознания, что у него будет ребенок. Его ребенок.
Глава 55
Вечером Ксения собрала силу в кулак и направилась в дом Речинских. Ильи, она теперь знала, дома не будет. Она вообще не сказала ему, что навестит отца. Мальчишка снова стал бы ревновать безосновательно, злиться, переживать. А когда он переживает, общения у них не получается – он готов на необдуманные поступки. Они вообще не успели толком поговорить, до того, как рассесться по машинам и отправиться каждый к себе домой. Сразу после больницы Илья был не в себе, от впечатлений, видимо. Она смогла лишь узнать, что вечером он работает с восьми до двенадцати, а назавтра куда-то уедет на целый день. Куда – она уточнять не стала. Она до сих пор не чувствовала какой-то душевной близости к нему. Общего у них было только секс, ужины и будущий ребенок. В остальном он был сам по себе: молчалив и иногда вспыльчив, если считал, что она что-то делает не так. Со стороны это выглядело, будто в Илье борются две стороны: порой он казался сущим зеленым пацаном, максималистом, разделяющим мир на черное и белое. А иногда, и не редко, в нем просматривался какой-то определенный стержень. Ответственность, серьезность, целеустремленность. Возможно, они мало общались, чтобы Ксения смогла сложить о нем полноценное мнение. Поэтому до сих пор не была уверена, что у них есть какое-то будущее. Возможно, на волне чего-то интересного и неизведанного он стремился принять участие в ее беременности, в отношении будущего малыша. Сейчас, когда нет особых проблем, не надо тратить время и силы на воспитание и заботу. А что потом?
Ксюша добрела до первой виллы, позвонила, дождалась, пока щелкнет замок на воротах…
– Здравствуй, Стас, – холодно произнесла, когда мужчина выкатился в прихожую.
– Привет, – мужчина в ответ улыбнулся, но было заметно, что улыбка эта дается ему не без труда. – Проходи. Люба накроет чай. Ты ужинала?
– Да.
В новом статусе Ксения чувствовала себя неловко. Еще позавчера она была здесь гостьей Станислава, а сегодня уже «подружка» его сына. Она так и знала, что добром всё это не кончится.
В гостиной было тепло, светло и как всегда – уютно. Лесина присела на край дивана, сложила руки на коленках и в ожидании посмотрела на хозяина дома.
– Ксения…
– Станислав…
Произнесли они одновременно. Девушка улыбнулась, Стас, наоборот, нахмурился и оба замолчали, ожидая продолжения от собеседника.
– Ксюш, – всё же решил начать Стас. – Думаю, Илья сообщил тебе, что я в курсе всего. Я хочу, чтобы ты знала… Я не буду ни обижаться на тебя, ни думать что-то, мое хорошее отношение к тебе никак не изменится. Я постараюсь… принять. Так или иначе, это мой будущий внук, и я буду его любить, по-другому и быть не может. Думаю, ты не будешь против, чтобы я принимал участие в его воспитании?
– Конечно, нет.
– Ну и славно! А теперь…
– Стас, прости меня, – перебила его Лесина. И замолчала, вытирая под глазами непрошенную влагу. Она поняла, что Речинский сейчас сменит тему, а ей нужно было выговориться. Жизненно необходимо снять этот камень с души.
Мужчина смотрел ей в лицо и молчал. По-доброму молчал и ждал продолжения, но ком в горле не давал выхода словам. Заметив, как она мучается, покачал головой.
– Мне не за что тебя прощать.
