Нелли Макфазер - Любовная западня
— Я ее тотчас же выкинула, — сказала Тимбер. — Я подумала, что она будет уликой против бедного Питера.
— Пан упал за борт во время шторма, после того как выпил отравленное вино. — Кейти вздохнула. — Он никак не мог выжить, тем более что были сильные волны, а расстояние до берега — огромное.
— Никак не мог, — согласилась Тимбер. — Надеюсь, его съели акулы. Для него это прекрасный конец.
— Ох Тимбер! — сказала Франческа. — Не надо так говорить.
— Надо! — воскликнула Тимбер, налив себе еще бокал. — Пан сам был вроде акулы.
— Пока мы не успели зайти слишком далеко, я хочу рассказать вам о Пане нечто способное вас удивить.
— Меня в нем ничего не может удивить, — угрюмо сказала Тимбер. — Ничего. За исключением того, что он приобрел немыслимую власть над тремя женщинами, считающими себя умными.
— Ну, есть кое-что, не имеющее к нам отношения, — сказала Кейти. — Кажется, Пан был не тем, кем мы его считали.
— Могла бы этого и не повторять! — воскликнула Тимбер.
— Тимбер, дай Кейти закончить мысль. — Франческа отобрала у нее графин со спиртным. — И перестань налегать на бурбон. Что бы тебя ни беспокоило — если ты наберешься, это не поможет.
Прежде чем заговорить, Кейти долго смотрела на своих подруг.
— Я не знаю, что все это значит, но, пожалуй, не случайно мы все сомневались в реальности существования Пана. Я имею в виду в том, что он такой же человек, как мы.
Тимбер вздрогнула:
— Черт побери, Кейти. Лучше так не говори.
— Я просто хочу сказать, что Пан на самом деле не был Джейсоном Сэвиллом.
Тимбер и Франческа охнули.
— Не был Джейсоном Сэвиллом? — с трудом выговорила Франческа. — А кто же он тогда?
— Вряд ли мы это узнаем, — сказала Кейти. — Но я выяснила, что он не был племянником тети Лилы. Я все думала о том, как он говорил мне, что воевал — пусть даже в качестве корреспондента, — и не понимала, как же это могло быть, раз у него изуродована ступня. — Она посмотрела на свой бокал. — Ну, я проверила это через Вашингтон — через компьютерные файлы военного ведомства. Человек, который значился у них как Джейсон Сэвилл, совсем не похож на Пана.
— Как… как же он смог подменить собой настоящего Джейсона? — Тимбер схватила Франческу за руку. — Чесс, мне это совсем не нравится.
— Мне тоже, — сказала Франческа. — Я думаю, мне теперь надо по-настоящему выпить. — Она налила себе неразбавленного бурбона, затем, глядя на бледное лицо Тимбер, налила и ей. — Скажи нам, Кейти, как ты это обнаружила?
— Ну… — Кейти глубоко вздохнула. — Это было как раз перед нашей ужасной встречей. Я пыталась найти какую-то зацепку, что-нибудь такое, что мы могли бы использовать против него. В конце концов, раз я имею в Вашингтоне некоторый вес, так почему бы этим не воспользоваться? — спросила я себя. — Она печально покачала головой. — Бедная старая тетя Лила! Как раз перед своей смертью она поняла, что Пан не ее племянник. Наверное, каким-то шестым чувством. Прозрение отлетающей души. Вы ведь знали, что в конце она изменила свое завещание, оставив все школе, а не Пану?
— Именно поэтому он и принялся за нас.
— Ну, он сделал это только после того, как потерял все свои деньги в игре на бирже, — справедливости ради заметила Кейти.
— Я все же в смущении, — сказала Тимбер. — Настоящий он или нет? Если нет, то как ему удалось стать племянником тети Лилы?
— Меня тоже это заинтересовало. Вот что мне удалось выудить из военных архивов. Настоящий Джейсон, получивший в корейскую войну «Пурпурное сердце»[27], выписался из госпиталя в Бетесде, чтобы отправиться жить к своей единственной родственнице. Этой родственницей и была Лила Доббс, не видевшая его с детства. Он ехал в автобусе, который, судя по газетным отчетам, потерпел аварию на Блю-Ридж-парквей. Все его пассажиры погибли. Остался свидетель — залюбовавшись местным пейзажем, он случайно отстал от автобуса. Наверное, вам не придется долго гадать, кто это был.
В комнате воцарилось гробовое молчание. Затем Франческа задала вопрос, который тяжким грузом давил на всех присутствующих:
— Если тот, кого мы знали как Джейсона Сэвилла, — вовсе не Джейсон, то кто он? Кем был Пан?
Кейти пожала плечами:
— Судя по данным Вашингтона, он вообще никогда не существовал.
— У меня мурашки по телу побежали, — вздрогнув, прошептала Тимбер.
С помощью сирены на машине Рамона им все-таки кое-как удалось вовремя доставить Тимбер и Франческу в аэропорт. Вернувшись в загородный дом Рамона, они впервые после больницы остались одни. Стоя на веранде и прислонившись к перилам, Рамон и Кейти смотрели на звезды.
— Видишь, вон там вверху среди звезд летит Тимбер. А Чесс? Наверное, она летит на Луну.
Рамон прижал к себе Кейти:
— Мне все же кажется, что твои подруги твердо стоят на земле и всегда прекрасно понимают, куда им надо.
— Не знаю, — задумчиво сказала Кейти. — Ну, в отношении Чесс это, может быть, и так, но за Тимбер я немного беспокоюсь. — Повернувшись к Рамону, она отобрала у него сигару и бросила на клумбу. — После пьяной оргии в твоем милом пристанище мы долго гуляли по берегу, и Тимбер рассказала нам, что сейчас происходит в ее жизни. В ближайшие месяцы она собирается принять очень важное решение.
— Да ну? Вроде того, в какой цвет перекрасить стены в спальне? — Рамон уже пришел к выводу, что Тимбер делает только то, что ей выгодно. Как романтик, он всегда плохо понимал реалистов.
— Не будь таким противным! — Кейти толкнула его локтем в бок. — Тимбер не железная магнолия, как ты думаешь. Сегодня на пляже она наконец раскололась и рассказала нам о том, что ее беспокоит — не считая исчезновения Пана с яхты, — поспешно добавила Кейти. — Кажется, — медленно сказала она, стараясь очень тщательно подбирать слова, — Тимбер завела роман. Прошлым летом, выезжая на этюды в Испанию, она кое-кого встретила — гораздо моложе своего мужа. Того, кто снова заставил ее чувствовать себя любимой и очень молодой.
— Ну, после того, что ты мне рассказывала о Джеймсе, я не думаю, что могу ее осуждать. Почему она вообще вышла за него замуж?
— Чтобы это понять, ты должен вспомнить, в каких условиях выросла Тимбер. Кроме того, Джеймс Фортсон не только грубый, невежественный и все такое прочее. У него есть кое-что, привлекающее любую молодую девушку.
— Деньги, — Рамон цинично усмехнулся.
— Тут дело сложнее. Властность. И чисто животная сексуальная привлекательность. Я его видела, — сказала Кейти. — Из этого он и сделан.
Рамон ощутил укол ревности. Может быть, если бы он побольше ворчал и говорил как неотесанная деревенщина…
