Кэтрин Стоун - Жемчужная луна
Наступила тишина.
Даже вой ветра за стенами Замка смолк.
Долго никто из них не мог вымолвить ни слова. Случилось нечто, о чем никто из них не сможет никогда рассказать.
Ослепленный дракон отомстил.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
«Нефритовый дворец»
Суббота, 11 декабря 1993 г.
Сэм был удивлен, что слышит звук: толстые стены отеля отлично изолированы, а специальное стекло должно поглощать рев самого сильного шторма. Однако он слышал шум, именно такой, каким и должен быть рев тайфуна – как будто прямо на них несся грохочущий порожняк.
Удивительно было и то, что несмотря на этот рев, Мейлин спокойно спала в своем гнездышке. Сэм устроил его в дальнем алькове, подальше от окна. Конечно, даже если бы ветер сокрушил стеклянную стену, она не разлетелась бы на куски, а треснула. Сэм не сомневался в качестве особого стекла, но ведь никто не проверял его при таком тайфуне.
И даже если бы оно разлетелось на кусочки, гнездышко Мейлин было далеко от него. Тем не менее, Сэм встал перед ним, чтобы защитить ее своим телом, как щитом.
Мейлин вздрогнула и медленно распрямилась – впервые за пять часов. Сэм подумал, что она просто перевернулась во сне, но нет – длинные черные ресницы дрогнули и раскрылись.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – ответила она. – Что это за шум? Тайфун?
– Скорее, прелюдия. Если только он не ускорился, то апогей наступит не раньше, чем через час.
– Сколько сейчас времени? Уже полночь? – Почти. Как ты себя чувствуешь?
– Отдохнувшей. – Искорки блеснули в ее глазах. «И более сильной, – добавила она про себя. – И более храброй», – добавила она еще, вылезая из гнездышка и направляясь к охранявшему ее покой ковбою.
Она почти дошла до него, как вдруг погас свет.
– Сэм, смотри, – прошептала она. – Смотри, что там творится!
Сэм думал, что знает, что именно он увидит за окном: потоки дождя, текущие по стеклу не вертикально, а горизонтально. Похоже, что во время тайфуна не работает закон тяготения, и ураганные дожди не падают на землю отвесно; эффект еще усиливается тем, что вода начинает блестеть, отражая огни города.
Но то, что он увидел, потрясло его: окно светилось. Покрытое водой стекло светилось само по себе изумрудно-нефритовым светом.
Мейлин, не в силах сопротивляться искушению, подошла к окну, потрясенная великолепием этого зрелища. В конце концов, она ведь была Элли, а стеклянная стена светилась, подобно стене Изумрудного города.
– Это лучшее стекло, которое только бывает, – сказал Сэм, подходя к ней. – Но ведь эти ветры могут оказаться самыми сильными на планете.
– Я не боюсь, – улыбнулась Мейлин, прикоснувшись рукой к стеклу. – Это просто невероятно! Ты видишь? Два цвета сразу!
– Я вижу, – мягко ответил Сэм. – Но я уже видел это… я имею в виду, не сегодня, пока ты спала. Это стекло такого же нефритового оттенка, как твои глаза. Ты, наверное, не знаешь, что когда ты счастлива, в твоих глазах появляется изумрудный оттенок. Джейд, взгляни на меня!
Мейлин подчинилась его приказу. Взглянув в ее глаза, Сэм увидел тот же самый оттенок – слияние изумрудного и нефритового свечения.
– Сейчас я тоже вижу оба цвета. Ты счастлива, Джейд? Ты рада, что здесь сейчас?
– Да. Это мой дом… и твой.
Только что ее изящная рука касалась иллюзорно светящегося стекла, а теперь она вытянулась, чтобы коснуться его.
Ведь он тоже был иллюзией – она поняла это. Но сейчас его голубые глаза обещали ей самую прекрасную иллюзию – ночь любви.
Когда Мейлин протянула руки к его груди, он перехватил их и притянул ее ближе.
– Джейд, потанцуй со мной.
И они начали танцевать, озаренные зеленоватым светом. Снаружи все сильнее бушевал тайфун, приближаясь к пику своей ярости, а внутри Сэм и Мейлин слышали совсем другую музыку и танцевали под нее, радостную музыку их любящих сердец, соединившихся в эту ночь.
Танцуя, они начали целоваться, а пробужденное поцелуями желание заставило их передвинуться от мягкого сияния оконного стекла в тень отдаленного алькова.
– Сэм, люби меня, – прошептала Мейлин, когда ей показалось, что он хочет всего-навсего просто снова уложить ее в гнездышко.
– Ты уверена, что хочешь этого? – так же тихо прошептал он. – Я не хочу причинять тебе боль.
– Ты не причинишь ее.
И, разумеется, он не причинил ей боли – он был невероятно нежен с этой хрупкой женщиной, только что отдавшей сестре кровь. Но даже нежная страсть Сэма скоро утомила ее, и она заснула в его объятиях, даже не слыша, что шепчет он ей о любви.
Сэм же слушал, как воет снаружи ураган, предупреждая всех и каждого, кто стоял на его пути, что скоро, очень скоро, миру придет конец. Однако для нас, подумал он, мир только начинается. Он решил не спать всю ночь, охраняя ее, держа в своих объятиях. Но Мейлин не однажды за эту ночь просыпалась, потому что желала его, нуждалась в его ласке, подбодряя его вздохами страсти.
Электричество вспыхнуло снова на рассвете. О его возвращении возвестил шум сразу и одновременно оживших лифтов, люминисцентных ламп и плит. Мейлин лежала в его объятиях, отвернувшись в сторону, и когда Сэм почувствовал, что она проснулась, он решил все равно подождать, пока она не повернется к нему.
Прошлой ночью они любили друг друга в темноте, в тени изолированного алькова, куда не проникали даже лучи зеленой луны. Но теперь они могли бы, наконец, видеть друг друга. Мейлин увидела бы любовь, горящую в его глазах, и Сэм сказал бы ей о своей любви.
Однако Мейлин не повернулась к нему. Вместо этого, двигаясь очень осторожно, чтобы не разбудить его, она выбралась из их любовного гнездышка и начала одеваться.
Сэм Каултер с трудом контролировал себя. Но все-таки на этот раз он должен получить ответ – почему Мейлин Гуань покинула его постель?
– Куда ты собираешься?
Стройное тело, так грациозно танцевавшее этой ночью с ним, чьи движения были исполнены изящества и любви, вдруг застыло. Мейлин так и не повернулась, глядя в окно. Несколько часов назад это стекло сияло, как ее глаза, но теперь оно снова было прозрачно – самый обычный кусок стекла.
– Я смотрю на гавань. Ни одного парома не видно, зато полно сампанов. Я хочу как можно скорее добраться до Джеймса, сказать ему, что отель выстоял, перенес тайфун. – Мейлин запнулась, поняв, что это откровенная ложь: сообщать об этом Джеймсу было бессмысленно, ему достаточно было посмотреть на другую сторону залива, чтобы понять, что его отель построен не на зыбучем песке. Весь Гонконг сразу увидит, что их сверкающий храм все еще стоит на берегу.
Но что еще она могла сказать Сэму? Разве за несколько секунд до взрыва, чуть не унесшего жизнь Алисон, Сэм не высказался предельно откровенно и точно, чего он от нее хотел – ничего, кроме последней ночи страсти, чтобы больше никогда не встречаться.
