Салли Боумен - Любовники и лжецы. Книга 1
Она стала открывать их по очереди: растворимый кофе, пакетики с чаем, сахар, соль, рис, макароны. Джини смотрела на все это, прикидывая что-то в уме. Значит, кто-то собирался жить здесь в течение некоторого времени. Если ты хочешь провести в квартире одну или две ночи, не будешь же ты запасаться рисом и макаронами! Может быть, Макмаллен собирался пожить здесь какое-то время, но потом спешно изменил планы? Джини чуть-чуть передвинула коробку с отсыревшей солью и вдруг заметила позади нее книгу в бумажной обложке.
Взяв ее в руки, она смотрела на книгу не отрываясь. «Потерянный рай» Мильтона. Та книга – та самая книга! – которая лежала на письменном столе в лондонской квартире Макмаллена.
Дрожащими пальцами девушка стала листать ее, но не нашла между страницами никакой спрятанной записки, никаких надписей на полях или обложке, никаких имен, никаких пометок. Ничего.
– Джини, – негромко окликнул ее Паскаль из соседней комнаты. – Иди сюда. Взгляни. – Когда она вошла, он стоял на коленях возле аккуратно сложенной одежды. – Бумажники обоих на месте, со всеми деньгами и кредитными карточками. Я думал, что ничего больше не обнаружу, но затем нашел вот это. Она лежала под кучей одежды. Взгляни.
Он протянул ей что-то маленькое и блестящее. Это была медная пуговица, возможно, от военного мундира или из тех, что пришивают к блейзерам. На ней был выдавлен узор в виде венка из листьев.
– Военная?
– Вполне возможно. По крайней мере, она не от их пиджаков и принадлежит кому-то еще. Вероятно, тому, кто их убил. – Тут он заметил книгу в руках Джини и спросил: – А это что такое?
Джини ответила ему, но когда Паскаль услышал, что внутри книги нет никакого послания, то моментально потерял к ней интерес и склонился над сумкой со своими фотокамерами.
– Постой в коридоре, Джини, – велел он. – Не двигайся. Извини, но это необходимо сделать.
Джини послушалась. Выйдя в коридор, она прислонилась к стене, крепко сжала в руках книгу и закрыла глаза. Ей казалось, что пол под ней плывет, от тяжелого, пропитанного запахом гниения воздуха у нее кружилась голова. Сквозь прикрытые веки она видела вспышки от фотоаппарата Паскаля. Она понимала, что это было необходимо, но от вспышек ее начинало тошнить еще больше. Паскаль работал быстро. Буквально через пару минут он уже стоял рядом с ней.
– Ну вот и все, – сказал он. – Теперь у нас есть кое-какие доказательства. Уходим. Пошли, Джини.
Джини отпрянула.
– Уходим? – спросила она. – Мы не можем оставить их так. Мы должны что-то сделать. Позвонить в полицию…
– Мы уже ничего не можем сделать для них. Они мертвы. Врачи, «скорая помощь», полиция – для этих ребят уже ничто не имеет значения.
– Мы не можем оставить их! Так нельзя! Это ужасно, это невозможно! Кто-нибудь должен здесь остаться…
Паскаль стал подталкивать ее к арке, ведущей к выходу.
– Если мы вызовем полицию, то окажемся замешанными в это дело. Нас станут допрашивать, мы вынуждены будем задержаться на несколько дней в Венеции. А может быть, даже на несколько недель. Как мы тогда сможем раскручивать эту историю дальше? Неужели тебе не хочется найти тех, кто их убил, Джини? Если мы им что-то и должны, то именно это.
– Да, но все-таки это неправильно – просто бросить их здесь вот так. Это так жестоко, Паскаль, и так грустно.
– Пошли отсюда, – решительно сказал Паскаль и, погасив свет, начал подталкивать девушку по коридору. Уже в дверях он остановился.
– Неужели ты ничего не понимаешь, Джини? Когда мы пришли сюда в первый раз, дверь была закрыта и заперта. Вечером мы вернулись, и она уже была открыта. Пока мы полвечера гонялись по Венеции, кто-то сюда приходил. Вернулся, отпер дверь и оставил ее открытой. Оставил для нас! Ну ты идешь? Или хочешь подождать, покуда они снова заявятся?
Они спустились по лестнице, пересекли пустынный двор и остановились возле канала. Джини тихонько вскрикнула. Где-то в отдалении раздалось пронзительное завывание.
Звук отражался от воды и оттого казался еще громче. Выла сирена. Вглядываясь во тьму, они видели, как по воде, пробиваясь сквозь дымку, к ним приближаются огни.
– Конечно. Ну конечно же! Какой я болван!.. – Паскаль схватил девушку за рукав и повлек ее вдоль темной улицы, подальше от этого места. – Ты хотела вызвать полицию, Джини? – прошептал он. – Неужели не видишь, нам было вовсе необязательно это делать? Кто-то уже позаботился об этом, очень точно рассчитав время. Нам дали ровно столько, сколько было нужно, чтобы подняться в квартиру и сделать то, что мы сделали. А затем нам дали время, чтобы уйти. Смотри.
Огни приближались все ближе, из-за туманной дымки свет их расплывался, лишенный строгих очертаний. Вскоре до их слуха донеслись крики. Паскаль крепко прижал ее к каменному парапету набережной. С этого места они смотрели, как у набережной напротив Палаццо Оссорио появился светлый силуэт катера. Внезапно, словно вынырнув из дымки, свет ослепил их глаза, и Паскаль оттащил Джини еще на несколько шагов – туда, где темнота была гуще. Они услышали, как на пристань полетели причальные концы и по набережной гулко загрохотали ботинки полицейских, бегом направившихся во двор здания. Они прогремели по каменным ступеням и стали затихать, пока, наконец, не наступила тишина.
Паскаль слушал все эти звуки с сосредоточенным выражением лица.
– Почему же они рассчитали время именно так? – еле слышно спросил он самого себя. И тут же его лицо прояснилось. – Ну конечно же, конечно, – пробормотал он. – Они не хотят, чтобы нас арестовали или задержали для допросов. Мы крайне полезны для них. Я понимаю, Джини. Я начинаю понимать…
Снова повисла тишина, нарушаемая только свистом ветра и шлепками, которые издавали волны, разбиваясь о гранитные бока канала.
Джини закрыла глаза. Она так устала. Пусть дождь умоет ее лицо.
Паскаль проводил девушку в ее номер. Она никак не могла успокоиться, ее до сих пор трясло, и Паскаль укутал ее в пуховое одеяло. Затем он спустился вниз и уговорил портье достать для них немного бренди и что-нибудь поесть – супа и хлеба. Принеся все это наверх, он запер дверь номера. Вдобавок к этому Паскаль хотел закрыть жалюзи, но Джини попросила его:
– Не надо, оставь их открытыми. Я хочу видеть луну, воду и небо. Мне это помогает.
Паскаль обернулся и посмотрел на девушку. Комнату освещала лишь одна тусклая лампа, тени от нее распластались по потолку. Из окна по полу протянулась дорожка лунного света. Под глазами Джини залегли темные круги, лицо ее было бледным. Она все еще дрожала Паскаль неслышно подошел к ней и, проявив некоторую твердость, заставил ее поесть. Налив бренди в маленький стаканчик, он заставил девушку выпить его содержимое.
