Жестоко и прекрасно (ЛП) - Лейн Терри Э.

— Засранец.

Потом мы плачем, смеемся и обнимаемся.

Я смотрю на Бена и спрашиваю:

— Ты поможешь со всем этим? Думаю, я воспользуюсь предложением Дженны переехать. Большую часть моих вещей придется отправить на хранение, как только дом будет продан. Я хочу оставить его меблированным, чтобы он выглядел лучше.

— Конечно, я помогу, но почему бы тебе не облегчить себе задачу и не нанять какую-нибудь транспортную компанию.

— О, Бен, я не хочу тратить деньги. Я не работала шесть месяцев и не уверена в финансах.

Бен смеется.

— Ты не читала письмо? Ты понятия не имеешь, не так ли?

— О чем?

— Твое финансовое положение. А ты чертов бухгалтер.

— Ты пытаешься меня оскорбить?

Он качает головой.

— Нет. Если бы это был кто-то другой, кроме Дрю, я бы сказал да. Но не с ним. Кейт, позволь мне сказать, что ты можешь себе это позволить. Транспортная компания.

— А ты знаешь это, как?

— Я твой чертов брокер. Как сказано в письме — я денежный парень. Дрю оставил тебя в достатке. У него трастовый фонд. Я управлял его инвестициями в течение многих лет, и ты являешься его единственным бенефициаром.

— Он был тем, кого я хотела. Я никогда не обращала внимания на его банковский счет. Были только мы и мы боролись с гребаным раком. — Я почти рыдаю.

Денежный вопрос никогда не был важен для меня, и я не хочу сейчас на этом сосредотачиваться. Бен должно быть заметил это, потому что он продолжает давить.

— Сейчас. Подожди.

Бен пододвигает стул, и мы оба садимся за его компьютер. Он входит в свою брокерскую фирму и открывает счет Дрю.

— Это твой аккаунт. — Затем он прокручивает вниз и показывает мне цифры. Это семизначная сумма. — Это не включает его страхование жизни, которое добавит еще миллион.

— Что?

Я снова вытираю лицо, потому что я все еще плачу на протяжении всего этого разговора.

— Ты слышала меня. Ты знаешь о маме Дрю, верно? Ее семья?

— Ну, да.

— Вот откуда у него деньги. Твой дом? Ты ведь знаешь, что на него нет ипотеки, верно?

— Ага.

— Итак, Кейт, добавь к своей прибыли еще семьсот штук.

Иисус. Как я этого не знала?

— Ты никогда не говорила с ним о деньгах? — спрашивает Бен.

— Нет. Никогда. Оглядываясь назад, это звучит очень глупо с моей стороны.

— Нет. Я уверен, что если бы разговор когда-нибудь приблизился к этой теме, он бы сменил ее. И он тоже не был легкомысленным с этим.

Это трудно принять. Я знала, что деньги не проблема, но я просто никогда не копалась в этом.

— Бен, когда-нибудь, когда наши головы поправятся, нам нужно найти способ сделать что-то с частью этих денег в качестве дани ему.

— Ага. Я думаю, ты права. Кстати, я буду с тобой при оглашении его завещания и все такое.

— Хорошо.

— Значит, транспортная компания?

Летти звонит на следующей неделе и говорит, что чтение «Последней воли и завещания» Дрю состоится у них дома. Адвокат — близкий друг семьи, поэтому они решают сделать это там. Бен забирает меня у Дженны, и мы идем вместе.

После этого я спрашиваю Летти, согласна ли она со всем этим. В конце концов, это ее деньги.

Она вздыхает.

— Дрю любил тебя больше жизни, Кейт. Конечно, я в согласна с этим. Это была его воля, чтобы у тебя было все.

Потом рассказываю ей о своих планах переехать и продать.

— Я думаю, что ты мудра. Это место не принесет тебе ничего, кроме слез и душевной боли, дорогая, и видит Бог, с нас этого достаточно.

Она промокает глаза, когда говорит. Я спрашиваю себя, станет ли когда-нибудь легче говорить или думать о Дрю.

***

Семь месяцев спустя

Дом в основном готов, все наши с Дрю фотографии упакованы и отправлены на хранение. Грузчики приехали, и все мои вещи на складе. Наконец-то он выставлен на продажу, и я снова живу с Дженной, как в старые добрые времена.

Моя должность в Ernst and Young была отдана, но я прошла собеседование с Price Waterhouse и получила у них роль аудитора начального уровня. Я начинаю все сначала. Я бы солгала, если бы сказала, что не была в депрессии. Я думаю о Дрю каждый день. Он был везде, куда бы я ни посмотрела, во всем, что я делаю. Но думаю, что это процесс скорби, или, по крайней мере, так все говорят.

Сегодня во время обеденного перерыва я бегу в больницу. Я все еще занимаюсь вопросами страхования, поэтому предоставляю биллинговому отделу еще одну часть информации, которая им нужна. Женщина говорит мне вернуться через час, поэтому я решаю перекусить в столовой. Иду по коридору, сворачиваю за угол и натыкаюсь на доктора Мерсера. Опять же, его имя ускользает от меня. Я даю себе подзатыльник, потому что в ту ночь, когда я встретила его, я была не совсем в правильном настроении.

— Кейт.

— Доктор Мерсер.

Я протягиваю ему руку.

— Я думал, мы прошли все формальности. Пожалуйста, зовите меня Дрю.

Глава 31

Настоящее

ЭТО ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ВЕСНЫ, и я стою у окна своей квартиры и смотрю, как солнце впервые появляется за день. Сегодня волнующий день и нервное возбуждение не давало мне спать. Руки обвивают меня и притягивают к твердой груди.

— Доброе утро, красавица.

Я поворачиваюсь в его объятиях и прижимаюсь губами к его.

— Доброе.

— Я не ожидал, что ты встанешь так рано.

Я пожимаю плечами.

— Я редко видела рассвет с тех пор, как переехала в Вашингтон.

— Это довольно впечатляюще, но на тебе ничего нет.

Мои губы кривятся, а затем я в ошеломленной тишине наблюдаю, как без рубашки, чертовски сексуальный Энди опускается на одно колено. Мое сердце останавливается. Восход солнца забыт, поскольку на меня не светит свет, как на человека передо мной.

Прошло несколько месяцев после неловкого разговора между родителями Дрю и мной. Кажется, они искренне рады, что я нашла кого-то другого. Их поддержка и любовь значили для меня целый мир. Теперь, когда все знают, ничто, кроме меня самой, не может помешать мне ринуться в новую жизнь.

Глаза Энди, так похожие на глаза Дрю, сверкают, глядя на меня. Моя грудь перестает двигаться.

— Милая, дыши.

Каждый звук застревает в вакууме, когда я выдыхаю, и знаю, что сдерживаю дыхание уже несколько лет.

— Кейт, ты зажгла во мне огонь задолго до того, как я понял, что это за огонь.

Говорят, когда ты умираешь, твоя жизнь проносится перед твоими глазами. У меня сейчас сюрреалистический момент. Все начинает замедляться, и воспоминания о том дне, когда я встретила Энди, возвращаются, как кувалда, в грудь.

— Примерно через семь месяцев после Дрю~

Я бросаюсь в больницу, ненавидя то, что я должна быть там. Но страховая компания нуждается в подписании некоторых документов, чтобы окончательно оформить льготы. Это то, что я должна была сделать несколько месяцев назад, но я не могла этого вынести.

Женщина передо мной не испытывает ко мне симпатии. Я уверена, что она все это видела и слышала. Мои обстоятельства не ужасны — по крайней мере, для кого-либо, кроме меня.

— Вы можете забрать форму через час. Это лучшее, что я могу сделать.

Я киваю и иду в столовую. Я не обедала и не хочу уходить и возвращаться. Пока я решаю, стоит ли пойти с салатом Кобб или Цезарь, кто-то произносит мое имя.

— Кейт.

Я поворачиваюсь, и мне требуется время, чтобы узнать лицо. Я не уверена, почему; его глаза — вылитое изображение Дрю.

— Доктор. Мерсер.

Я протягиваю руку.

Я никак не могла забыть доброту этого человека. Я практически рыдала рядом с ним в тот день, когда Дрю попросил меня навсегда покинуть его больничную палату.

— Я думал, мы прошли все формальности. Пожалуйста, зовите меня Дрю.

Я киваю, но трудно произнести это имя, не разрыдавшись.

— Как дела? — Спрашивает он.

Горе охватывает меня, и сквозь мою защиту скатывается слеза.