Высота в милю (ЛП) - Томфорд Лиз

ГЛАВА 43

СТИВИ

Надо было сегодня отпроситься с работы по болезни. Это не было бы ложью. Сердечная боль поселилась в моем теле, и думаю, что это может быть худшей болезнью из всех.

Меня и раньше бросали, конечно, но это совсем другое. Прошлые отношения не шли ни в какое сравнение с теми, что были у меня с ним. Я нахожусь на неожиданной стадии скорби, пытаясь оправиться от потери человека, который все еще жив. Того, кто все еще живет через дорогу от меня. В каком-то смысле, думаю, что это может быть больнее, чем потерять кого-то из-за смерти. Такие потери не уходят от вас по собственному желанию.

Но Зандерс это сделал, и теперь мне приходится горевать о том, что его больше нет в моей жизни, потому что он так решил.

Я хочу ненавидеть его. Хочу презирать каждую мелочь в нем, потому что ненавидеть кого-то гораздо легче, чем любить безответно.

Но я люблю его, и это самое страшное напоминание.

Мое сердце никогда не болело так сильно, как в последние несколько дней. Я чувствую боль каждым нервом своего тела. В моей голове нет ни единой мысли, которая не была бы омрачена мыслями о нем. О нас. Как будто все мое существо не может осознать, что он больше не часть меня. Что я ему не нужна.

Моя кровать никогда не была такой пустой, а ночи никогда не были такими беспокойными, как без Зандерса и Рози рядом со мной. Еда никогда не была такой безвкусной, а дни никогда не казались такими длинными. Время должно лечить раны, но оно движется медленно. Как я могу исцелиться, если минуты идут как часы?

Я постоянно думаю о нем, и мне не хватает каждой мелочи, связанной с ним. Я скучаю по уверенности, которую вселял в меня Зандерс. По его улыбке, которая могла растопить меня с первого взгляда. Я даже скучаю по лишним двадцати минутам, которые я тратила на ожидание, пока он закончит собираться, после того как я уже была готова.

Но больше всего скучаю по тому, как сильно, как мне казалось, он любил меня, и я хотела бы быть достаточно сильной, чтобы заставить его остаться.

Зандерс не выходил на связь, ни одного звонка или сообщения. Для него это полный разрыв, но для меня превратило весь мир в беспорядок, и я не знаю, как начать наводить порядок снова.

— Ты готова? — мягко спрашивает Инди, пока мы ждем в кухонном отсеке, когда команда зайдет на борт в Чикаго.

Отвожу свой усталый взгляд, уставившись в сторону входа.

— Ни капельки.

Третий раунд, третья игра состоится завтра вечером. Это первая выездная игра с тех пор, как Зандерс прекратил наши отношения, и мы отправляемся в Сиэтл. Удивительно, но впервые в жизни мне хочется вернуться в Нэшвилл.

Конечно, с этим городом связаны некоторые воспоминания, к которым я бы предпочла не возвращаться. Это место, где все начало меняться для меня и Зандерса. Нэшвилл заставляет меня чувствовать, что меня недостаточно, и сейчас это последнее, о чем мне нужно напоминать. Поверьте мне, эта мысль постоянно крутится в моей голове. Но важнее всего то, что в Нэшвилле живет мой папа, а иногда девушке просто необходим папа.

— Вау, — выдыхает Инди. — Он дерьмово выглядит.

Ее слова выводят меня из оцепенения, заставив вынырнуть из него и посмотреть вверх. Прямо там, в аварийном ряду, стоит Зандерс, не двигаясь, его глаза устремлены на меня.

Он выглядит опустошенным, как будто в нем перегорел весь свет. Никогда не думала, что скажу это, но парень действительно выглядит ужасно.

Зандерс выдерживает мой взгляд, и чем дольше смотрит на меня, неподвижно стоящую в проходе, тем сильнее непролитые слезы начинают жечь мне глаза. Но я отказываюсь плакать здесь, на работе, и не хочу, позволять ему увидеть, как сильно он меня сломал.

Его брови нахмурены, уголки губ опущены. Его фирменный костюм-тройка помят, пиджак и жилет расстегнуты. Ему нужно постричься и побриться, но, несмотря на растрепанный вид, я не могу оторвать от него глаз.

Его лицо запечатлелось в моей памяти. В последние несколько дней это единственное, что я вижу, открыты мои глаза или закрыты, и теперь, когда он передо мной, я не могу отвести взгляд.

Но, к сожалению, Тара появляется передо мной, загораживая мне обзор.

— Я знаю, что это была ты.

Мое сердце замирает.

— Что?

— На фотографии. Я знаю, что это была ты.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Прекрати нести чушь, Стиви. У меня уже давно были подозрения.

У меня перехватывает горло, когда я пытаясь проглотить правду, ища ложь, чтобы скрыть ее. Но в последние несколько дней моя жизнь была ничем иным, как колоссальным катаклизмом, и на данный момент меня уже мало что волнует.

— И что ты собираешься делать? Уволить меня по подозрению? Давай.

Тара слегка откидывает голову назад, кажется, опешив от такого моего поведения.

— Как только получу подтверждение, так и сделаю.

— Ну, и отлично. — Мой голос ровный. — Теперь, если могу вернуться к своей работе, было бы замечательно, — указываю на проход. — Похоже, все уже на борту, так что нам пора идти, тебе не кажется?

Тара меняет позу, встает ровнее, пытаясь изучить меня.

— Проведи инструктаж в аварийном ряду, — приказывает она, поворачиваясь к нам спиной и направляясь по проходу.

— Хочешь, я это сделаю? — предлагает Инди.

— Нет, — я распрямляю плечи. — Это моя работа. Я могу это сделать.

Надев свою фальшивую маску уверенности, которую мне уже давно не приходилось изображать, я направляюсь к аварийному ряду. Чувствую на себе взгляды, но стараюсь не обращать внимания. Не может быть, чтобы эти парни не видели неприятных комментариев в интернете, и все они знают, что я — девушка с фотографии.

Честно говоря, мне неловко, но я просто пытаюсь пережить этот день.

Не отрывая глаз от пола, я обращаюсь к Мэддисону и Зандерсу.

— Вы готовы к инструктажу по выходу из ряда?

— Стиви, — со вздохом облегчения говорит Зандерс, требуя моего внимания.

— Вы, ребята, готовы? — спрашиваю я снова. На этот раз мой взгляд находит Мэддисона, умоляя его ответить, чтобы я могла покончить с этим и снова спрятаться в кухонном отсеке.

Мэддисон чувствует себя неловко. Это видно по тому, как парень смотрит на меня, поэтому, наконец, кивает головой, разрешая мне начать.

Взгляд Зандерса прожигает на меня все время, пока я повторяю точно такой же инструктаж по чрезвычайным ситуациям, который проводила им весь сезон. Я почти уверена, что они оба выучили его наизусть, но Зандерс ловит каждое слово, умоляя меня посмотреть на него. Но я не могу. Это слишком больно.

Раньше это было весело. Это был прекрасный повод видеть его перед каждым взлетом, но сейчас я ненавижу это.

— Вы готовы и можете помочь в случае чрезвычайной ситуации?

Я сначала смотрю на Мэддисона.

— Да, — отвечает он, переводя взгляд на Зандерса. Ему явно неудобно сидеть в напряжении между своим лучшим другом и мной.

Отказываясь смотреть на Зандерса, я отвлекаюсь, уставившись в никуда, ожидая, что он скажет «да».

Он знает правила. И должен сказать «да», прежде чем я смогу уйти, но Зандерс молчит, поэтому я повторяю:

— Ты готов и можешь помочь в случае чрезвычайной ситуации?

— Стиви. — В его тоне слышится отчаяние.

— Ты готов и можешь помочь в чрезвычайной ситуации?

— Ты можешь посмотреть на меня? — мягко спрашивает Зандерс, подаваясь вперед.

Мне все равно, что его тон печален. Сейчас я должна делать свою работу, а он мне не дает. Это Зандерс порвал со мной, а сам заставляет меня стоять перед ним. Это уникальная форма пытки.

— Пожалуйста, посмотри на меня, — умоляет он.

— Ты можешь ответить на вопрос?

Краем глаза я наблюдаю, как он откидывается обратно в своем кресле, побежденный.

— Да. Я готов и могу помочь.

Это все, что мне нужно было услышать, поэтому я ухожу, готовая вернуться в свое безопасное место. Но сегодня в этом самолете нет ни одного места, которое было бы похоже на убежище. Он меньше и теснее, чем когда-либо.