Николь Фосселер - Звезды над Занзибаром
Верно ли я поступила, Генрих? Был бы ты согласен со мной?
— Да, Роза. — Эмили наклонилась и поцеловала сначала Розу, а потом Тони. — Тогда мы поедем все вместе.
Подозрения Тони оправдались: Баргаш не ответил и на это письмо. Выказывая свой норов, он передал письмо — вопреки ее желанию — новому британскому консулу доктору Джону Кирку и посчитал, что дело закрыто.
54
Берлин, май 1885 года
Часы размеренно тикали в тишине позднего вечера. Добротный звук, соответствующий солидной комнате, где стояла тяжелая мебель из темного полированного дерева, а на стенах висели картины в рамах. Почти уютно. А между тем здесь работал не кто иной, как могущественнейший в Германской империи человек.
Канцлер Отто фон Бисмарк, оглядывая стол, заваленный письмами и докладными записками, задумчиво поглаживал косточками пальцев свои пышные белые усы.
В июне прошлого года он получил письмо от фрау Эмили Рюте, в котором она почтительно просила его об аудиенции — с просьбой поддержать ее как германскую подданную с претензиями к султану Занзибара.
Для Бисмарка дело Рюте был не внове. Еще ее покойный супруг обращался к нему, тогда канцлеру Северогерманского союза, с просьбой помочь отстоять его, Генриха Рюте, права на Занзибаре; затянувшуюся тяжбу вдовы Рюте за наследство и право возвращения на Занзибар канцлер тоже не оставлял без внимания. И то, как настойчиво эта дама рассылала прошения в адрес всех высокопоставленных и влиятельных лиц в течение многих лет как в Германии, так и за границей, не упустила она и возможности направить письмо и германскому кайзеру. Канцлер размышлял, должно ли ему счесть притязания фрау Рюте неправомерными или же, наоборот, справедливыми. Его одолевали сомнения — точно такие же, как и общественность, и прессу. Однако он был готов — в определенных дипломатических рамках — поддержать ее просьбу, хотя бы только из гуманизма. До сих пор эта просьба была делом приватным; между тем Бисмарк начинал менять свою точку зрения.
«Если мой брат увидит, — писала фрау Рюте в письме к канцлеру, — что Германия, родина моих детей, принимает нашу сторону, то появилась бы возможность не только признать действительными мои права на наследство, но и моя скромная персона, обладающая знанием европейской действительности, могла бы принести определенную пользу моим немецким соотечественникам».
Эта запомнившаяся ему фраза побудила его пересмотреть дело Рюте, и потому сегодня оно лежало у него на столе.
Не только Германская империя — вся Европа переживала экономический кризис. В то время как индустриализация бурно развивалась и предприятия производили все больше товаров, рынки, куда эти товары поступали, сокращались. Следовало искать новые рынки сбыта, и единственным континентом, куда еще не поступали европейские товары, была Африка. Научные экспедиции последних двух десятилетий, возглавляемые Ливингстоном и Стенли, Бертоном и Спиком, не только широко исследовали этот континент и составили подробные карты, но и доказали, что в недрах черного континента таятся несметные сокровища. Сырье было легкодоступно, рабочая сила дешева, но в первую очередь — Африка обещала стать единственным гигантским рынком сбыта европейских товаров. А в сочетании с плодами цивилизации, с товарами европейских заводов, фабрик и мастерских можно было превосходным образом экспортировать туда заодно и плоды европейской цивилизации и даже христианскую веру. Таким образом, можно было не только получить огромную прибыль, но и дальше пребывать в согласии с совестью, что содеяно хорошее дело.
Великобритания давно положила начало колониальным завоеваниям, а три года назад оккупировала Египет; Франция заняла Тунис; Италия прочно обосновалась в Эритрее; и даже крошечная Бельгия владела колонией в Африке. Мировая гонка за приз — Африку — началась. Поэтому то был вопрос лишь времени, когда же в Германской империи возвысят голос те, кто тоже требовал владений в Африке, дабы не отставать от других государств.
До сих пор давление на Бисмарка не находило в нем никакого отклика. Он был противником колониальной политики (и даже как-то публично заявил, что «до тех пор, пока он канцлер, в Германии не будет никакой колониальной политики»). Он считал, что гораздо важнее укреплять власть в Европе и расширять собственные границы. Однако Бисмарк признавал, что экономика Германии нуждается в колониях, а экономическому подъему он не желал ставить палки в колеса. Некоторые области на востоке и юго-западе Африки Германия взяла под свое покровительство, и Германско-Восточноафриканская компания уже подписала «Договор о защите» с вождями нескольких племен на побережье Восточной Африки.
Вследствие усилий этой компании в поле политического зрения попал Занзибар. По сравнению с предыдущими годами немецкая заинтересованность в торговле с Занзибаром несколько снизилась, однако сам Занзибар оставался воротами в Восточную Африку.
Остров был не только идеальной отправной точкой, чтобы попасть в глубь континента; Занзибар давно был экономическим центром Восточной Африки, много веков через него проходили все торговые пути в этом регионе. И чем дальше проникали колониальные державы в Африку, тем больше возрастала роль острова благодаря его расположению и тем больше извлекали пользы его правители. И не только поэтому германский канцлер использовал отставку прежнего консула по болезни, чтобы назначить на его место исследователя Африки Герхарда Рольфса. Из ганзейского торгового дома, который побочно занимался еще и консульскими обязанностями, а в основном представлял торговые интересы фирмы «О’Свальд» с ее собственными интересами, германское правительство сделало официальную службу Германской империи. И тут же возникла необходимость продления торгового договора с султаном Занзибара, чтобы заменить старый договор с ганзейскими городами, заключенный почти тридцать лет назад.
Раздражительный султан Баргаш выказал себя весьма недовольным тем, что немцы заняли области побережья, так близко расположенные от его собственных владений. Он направил бурный протест как Германии, так и Великобритании, требуя признать его притязания на эти территории, и даже послал туда армию. До военных действий не дошло, но германский канцлер подозревал, что, возможно, это не за горами. Волнение было разлито в воздухе, и было рекомендовано подготовиться ко всему.
Фрау Рюте сама в прошедшем году в письме к кайзеру Вильгельму I высказала просьбу: ей хотелось отправиться на Занзибар под защитой германского флага — может быть, даже на военном судне, — чтобы лично заявить о своих притязаниях.
