Рут Харрис - Сотворившая себя
Она знала, что не сделала бы. Ей бы не хватило смелости, уверенности, силы. Она бы нашла способ примириться со всем. Примириться с чувством злой обиды и горечи, которое уже никогда не уйдет. Которое будет ежедневно, ежеминутно отравлять ей жизнь. Которое будет ощущаться и когда они с Филом будут украшать елку на Рождество. И когда они будут вместе читать воскресный номер «Таймс». И когда они будут ссориться, или заниматься любовью, или мыть посуду.
И неизвестно, как бы она сама изменилась в результате. Стала бы озлобленной, ожесточилась бы – это наверняка.
Она все время пыталась побороть давящую тяжесть в груди.
Но тяжесть не проходила. Наконец, постепенно, острота боли стала стихать, мало-помалу Элен вновь обрела способность не только чувствовать, но и рассуждать, и вспоминать. Она вспомнила, как Фил часто дразнил ее тем, что Лью к ней явно неравнодушен, как он, будто ненароком, старался навести ее на мысль о возможности романтических отношений с Лью. Она тогда испытывала от этого некоторую неловкость – и в то же время ей это льстило. Она не искала в словах Фила никакого второго смысла, просто он, по-видимому, заметил в том, как ведет себя с ней Лью, что-то, чего она не замечала. Теперь ей стало ясно, что скрывалось за поддразниванием Фила. Это было чувство его вины. Ему было бы легче, если бы и она ему изменила… как он ей.
И когда она под новым углом зрения взглянула на семейную жизнь Лью, все разорванные детали головоломки вдруг стали на место и сложились в законченную картину. Элен внезапно стали понятны странности поведения Рини, которым Лью не находил объяснения – ее переходы от одной крайности к другой, от взрывов страстности к полному равнодушию. Основываясь на том, что ей рассказывал Лью, Элен могла даже воспроизвести хронологию событий. Страстность в последний год перед смертью Фила; холодность в течение некоторого времени после его похорон. И у Элен сложились некоторые теоретические предположения – чисто теоретические, но ей они казались убедительными – о том, что загадочное чередование периодов страстности и холодности Рини было связано с тем, имелся ли в это время в ее жизни другой мужчина.
Элен вспомнила, каким бесконечно виноватым перед Рини чувствовал себя Лью из-за их связи, и подумала, что его переживания, вероятно, были напрасны. Она, конечно, могла рассказать Лью о Рини. Но она этого не сделает. Почему? Лью и Рини, по всей видимости, удалось сделать свой брак удачным. К чему было разрушать их жизнь, сообщая о любовном увлечении, которое осталось в прошлом?
Если рассказать все Лью, это не принесет облегчения ей, Элен. Облегчение может принести только время.
А потом она задала себе вопрос, стараясь при этом быть как можно более объективной: почему Фил так поступил?
Сначала она предположила, что виновата сама. Может быть, она в чем-то не соответствовала его ожиданиям? Оказалась не на должной высоте? Может быть, ему было нужно что-то большее?
Но затем, после некоторых размышлений, Элен начала задавать себе другие вопросы: может быть, в молодости они с Филом взвалили слишком тяжелую ношу на свой брак? В этом браке женщина должна была отречься от себя, растворившись в заботах жены и матери, а мужчина должен был стать неуязвимым и отказаться от права совершать ошибки, взяв на себя взамен роль единственного кормильца, единственного защитника, единственного сильного. Таково было обычное для того времени представление о браке, но не предъявляло ли оно слишком большие требования к мужу и жене, принуждая их не выходить за рамки строго определенных принятых ролей? И, возможно, любовная связь на стороне была просто попыткой ускользнуть от этих непомерных требований?
Адвокаты Джоанны представили документы, согласно которым «Декор» и все его филиалы, в том числе и пятьдесят процентов фирмы «А Ля Карт», должны были быть включены в соглашение о разделе имущества в бракоразводном процессе «Сван против Свана».
Адвокаты Лью и Элен подготовили документы, в которых обращались к судье с просьбой отклонить иск Джоанны.
Юридическая документация сопровождалась финансово-бухгалтерской. Вся эта кипа бумаг занимала почти половину ящика в картотеке, а первые счета за услуги адвокатов и консультантов по финансовым вопросам, полученные Элен, составили чуть ли не десять тысяч долларов.
Выписывая чеки, она занималась тем, чего уже давно не делала: она плакала.
Такие деньги, думала она, и все это ради того, чтобы у нее не отняли то, что она сама создавала, медленно и трудно, доллар за долларом, час за часом, с целью обеспечить материально себя и детей и передать по наследству детям и внукам. Такие деньги, и все это лишь для того, чтобы остаться на уже завоеванных позициях. Такие деньги, и все они уйдут на тяжбу, которую она даже не имела надежды выиграть: все, на что она могла надеяться – это свести к минимуму убытки.
– Боюсь, что моя несгибаемая нравственная позиция в борьбе с шантажом обходится чересчур дорого, – сказала она Элу в минуту отчаяния.
– Нет, – сказал Эл. – Ты поступаешь правильно. – Эл давал ей силу и мужество, которые были так необходимы для продолжения борьбы. Она не представляла, что бы она без него делала.
Решением судьи просьба Элен и Лью о прекращении дела до рассмотрения в суде была отклонена. Дело Джоанны будет заслушано в суде. Судье необходимо было получить дополнительные сведения.
Дополнительные сведения означали, что последуют очередные счета от адвокатов и специалистов по финансовым расчетам, и Элен вновь одолели сомнения, не окажется ли она в дураках со своими идеалистическими представлениями.
Десятилетие, которое начиналось Вьетнамом, кончилось Ираном. Процентные ставки исчислялись двузначными цифрами, как и темпы инфляции; рынок облигаций был развален, и высокие ставки процента по закладным были разорительны для жилищно-строительной индустрии; индекс Доу-Джонса для акций промышленных компаний, который одно время почти достиг тысячи, упал ниже девятисот и пошел вниз дальше. Пакет молока, который в семидесятом стоил тридцать три цента, теперь стоил шестьдесят три. Новый автомобиль иностранного производства, идеальных пропорций, с экономным расходом бензина, стоил почти десять тысяч долларов – больше, чем большинство могло себе позволить. По данным Министерства жилищного строительства и городского развития, в восьмидесятом году почти две трети семей американцев не имели средств, чтобы полностью рассчитаться за аренду и выкупить дома, в которых они жили.
Люди все равно хотели принимать гостей, но всем, даже самым богатым, теперь приходилось действовать с оглядкой на кошелек. Элен уже приспособилась к изменившимся временам. Она теперь предлагала клиентам рагу, блюда индийской и восточной кухни, особенно на основе макаронных изделий, риса и чечевицы, которые были и вкусными, и недорогими. Петух в вине и мясо по-бургундски – блюда, которые Элен сотни раз приходилось готовить, когда она только начинала свое дело, и которые в то время казались верхом изысканности, стали восприниматься как избитые и надоевшие и «сошли со сцены» в семидесятые годы, когда в моду входило новое направление в кулинарии. Теперь их бросающаяся в глаза аппетитность вновь оказывалась притягательной, и когда в одном из кулинарных журналов, которые выписывала Элен, появилась статья, утверждающая, что вновь считается хорошим тоном обращаться к старым рецептам французской провинции, Элен была очень довольна, что сумела опередить новую кулинарную моду. Она снова начала предлагать клиентам эти блюда как наиболее подходящие для парадных обедов. Мода и гастрономические вкусы совершили полный круг… и в крайне трудный для бизнеса год «А Ля Карт» не только удержала свои позиции, но и увеличила свои прибыли, благодаря тому, что Денни не боялся вести торговлю по-новому и фирма «Все для кухни» процветала, – это только подогрело алчность Джоанны и ее решимость победить.
