Джоан Коллинз - Любовь, страсть, ненависть
Никто не обратил внимания на появление Хьюберта С. Крофта. Он стоял на самой верхней ступеньке мраморной лестницы и наблюдал за гостями, которые, ахая и охая, восхищались закатом. На его губах играла презрительная улыбка. Все они казались ему просто детьми…
Первой его заметила Рамона. Она поспешила к нему, громко приветствуя.
– Хьюберт, мой дорогой Хьюберт, я так счастлива снова тебя видеть! Ты прекрасно выглядишь. – Она была внимательна и назвала его так, как он просил.
Хьюберт взял ее руку и с истинно европейской галантностью склонил голову над бриллиантом в сорок каратов.
– Рамона, дорогая, вы красивы, как никогда. Что за прекрасный дом. Восхитительно, дорогая, просто великолепно.
Рамона улыбнулась ослепительной улыбкой и, после того как Хьюберт взял бокал у официанта, повела его в зал знакомиться с другими гостями.
Бросив взгляд поверх моря смеющихся лиц, Инес застыла от ужаса. Нет. Только не это. Не здесь, в Акапулько. Это сон или призрак? Почему он здесь? Ее взгляд не отрывался от мужчины невысокого роста с брюшком, который, улыбаясь с напыщенным видом, пожимал протянутые руки, а все присутствующие приветствовали его милыми дружескими улыбками. Он, наверное, какой-то знакомый Рамоны, в прошлом месяце она видела их вдвоем возле ресторана «У Романова».
По мере того как мужчина приближался к ним, Инес все яснее различала черты его лица, приземистую плотную фигуру, которые она так часто видела в своих кошмарных снах. В этот момент его губы были растянуты в какой-то непонятной гримасе, которую он, наверное, считал очаровательной светской улыбкой. Но больше всего он напоминал ужасную уродливую горгулью. Никаких сомнений, это был человек из ее прошлого. Инес вцепилась в руку Джулиана. Сердце ее бешено забилось, когда Скрофо направился к ней. На лице у него застыла мертвая кривая улыбка. Скрыться было негде.
– Привет, Джулиан, – сказала Доминик, проведя по розовым губам кончиком языка и соблазнительно улыбнувшись.
Джулиан открыто улыбнулся ей в ответ.
– Дорогая девочка, – мягко сказал он, – сегодня вечером ты выглядишь очень, очень мило. Совсем взрослая, не правда ли, Инес?
– Спасибо, Джулиан, – улыбнулась Доминик, глядя только на него. Она игнорировала Инес, хотя та стояла рядом со своим женихом. – А ты выглядишь… как бы это сказать… как франт. Да, так и есть, сегодня ты выглядишь как франт, Джулиан.
Он рассмеялся, ловя себя на том, что совершенно околдован. Черт, черт! Этот полуребенок-полуженщина просто неотразим.
– У тебя есть несколько минут, чтобы кое-что со мной обсудить, Джулиан? – продолжала Доминик, кокетливо потупив глаза. – Там есть сцена, которую я не совсем понимаю. Мне так необходим твой совет.
– Но это же праздник, дорогая. Может быть, завтра? – ответил Джулиан.
– Но иначе я сегодня не смогу спать, я буду все время думать об этом, Джулиан, – умоляла Доминик, глядя на него своими зелеными, как у Цирцеи, глазами, в которых застыла мольба. – Этот фильм для меня так важен. А я всего лишь начинающая актриса. Ты можешь многому меня научить, Джулиан.
Джулиан бросил на Инес быстрый взгляд, но она озабоченно смотрела куда-то в глубину зала. Он подумал, что она, наверное, любуется великолепной обстановкой.
– Прости, дорогая. Надеюсь, ты не будешь против. Мы с Доминик отойдем на минутку к бассейну, чтобы обсудить одну сцену.
Инес молча кивнула головой, и Джулиан, отпустив ее руку, позволил Доминик увлечь его в тень растущей возле бассейна пальмы. О Боже, как она на него действовала! Он возбуждался даже от легкого прикосновения ее пальцев. Что с ним происходит, он что, сошел с ума?
– Ну, и какая же сцена, Доминик? – строго спросил Джулиан, чувствуя, что ненавидит самого себя из– за того, что его член становится все тверже.
– Вот такая, – просто ответила она, открыв ему навстречу свой чувственный рот. Коснувшись своими мягкими губами его сухих губ, она провела по ним полным обещаний языком и прижалась к нему упругим телом. Он не успел ничего ответить, а она уже отстранилась от него, подняла глаза и улыбнулась, как шаловливый котенок. – Я думаю, что приблизительно так должен выглядеть наш первый поцелуй после моего танца, когда вся сцена будет ярко освещена. Как ты думаешь, Джулиан? – Ее глаза смотрели на него с притворной невинностью, она провела платком по своим губам, а потом медленно вытерла его рот.
Джулиан застыл от изумления. Он всегда думал, что разбирается в особенностях женского мышления не хуже других мужчин, если не лучше. Но Доминик была настолько непредсказуема, что ее трудно было сравнить даже с Инес. Сегодня вечером она выставляла напоказ свою сексуальность, как флаги на корабле во время праздника. Это была настоящая ведьма, зрелая, распутная женщина, и, о Боже, он хотел ее!
Джулиан стоял, не в силах произнести ни слова, а она спокойно подкрасила губы и, наклонившись, тихонько прошептала:
– Подумай об этом, Джулиан, подумай, дорогой. Этот момент должен быть особенно чувственным, ты согласен? Я имею в виду – по-настоящему сексуальным, но одновременно нежным и невинным, как у Лиз и Монти в «Месте под солнцем». Ведь так?
Ошеломленный актер ничего не успел ответить, а молодая дерзкая распутница, шаловливо улыбнувшись, растворилась в темноте, и смущенный и растерянный Джулиан стоял и смотрел ей вслед, слыша в голове сигнал тревоги.
Инес молилась о том, чтобы Скрофо не вспомнил ее, и чтобы разрумянившееся лицо не выдало ее мысли. Она попыталась скрыться в толпе, но Джулиан, закончив свой разговор с Доминик, отыскал ее в баре и повел знакомиться с новым продюсером, который в это время разговаривал с Рамоной.
– Инес, дорогая, мне очень хочется, чтобы ты познакомилась с Хьюбертом Крофтом. Хьюберт, это мадмуазель Джиллар, невеста Джулиана, – сказала Рамона.
– Приятно познакомиться, мадмуазель, – сказал Скрофо странным скрипучим голосом. – Вы очаровательны.
– Хьюберт наш новый продюсер, – расплылась в улыбке Рамона, – всем нам очень повезло, что он будет работать на фильме.
Инес чувствовала, что вот-вот потеряет сознание, и, чтобы не упасть, оперлась на руку Джулиана.
Продюсер? Умберто Скрофо вместо Захарии? Этого просто не может быть.
– Очень приятно, – пробормотала Инес. Она знала, что надо что-то говорить. У нее подкашивались ноги, и только твердая рука Джулиана удерживала ее от падения. Так значит, она его тогда не убила…
С горьким разочарованием смотрела она на розовый рубец набухшего шрама, который выглядывал из-под воротничка рубашки. Этот шрам оставила она. Именно из-за этого его голос превратился в резкий скрипучий шепот.
Целых одиннадцать лет она верила, что убила этого человека, а он стоял сейчас перед ней, держа ее руку с отвратительной улыбкой на своем жестоком лице. Да, он не привидение. Дребезжащим голосом Скрофо произнес:
