Джудит Макнот - Рай. Том 1
Глава 26
Во вторник, стоя перед зеркалом в ванной комнате, смежной с ее кабинетом, Мередит ухитрилась убедить себя, что способна встретиться с Мэттом на нейтральной почве и уговорить его согласиться на быстрый тайный развод.
Она чуть подкрасила губы, взбила доходившие до плеч волосы в модную прическу и отступила, чтобы оценить впечатление, производимое ее черным платьем из мягкой шерсти джерси, с высоким воротником, узкой юбкой и длинными, широкими, собранными на запястьях рукавами. Широкое блестящее золотое колье ярко выделялось на черном фоне, а на запястье переливался браслет в таком же стиле. Самолюбие и здравый смысл заставили ее выглядеть как можно лучше: Мэтт встречался с кинозвездами и сексапильными элегантными моделями, и она легче сможет договориться с ним, если будет выглядеть уверенной и изящной.
Удовлетворенная результатом, Мередит сунула косметичку в сумку, надела манто и перчатки и решила взять такси, чтобы не пробираться самой в бесконечном потоке машин и не искать место парковки в такой дождь.
Усевшись в такси, она выглянула в окно, наблюдая, как пешеходы поспешно бегут по Мичиган-авеню, держа над головами зонтики и развернутые газеты. Капли барабанили сотнями крохотных молоточков по крыше такси, и она поплотнее завернулась в роскошное манто, подаренное отцом на двадцатипятилетие. Все эти пять дней и ночей она непрестанно репетировала, как и что сказать. Нужно быть спокойной, тактичной, деловой… да-да, именно так она будет себя вести. Не стоит опускаться до того, чтобы критиковать его за прошлое. Пусть у него нет совести, Мередит совершенно не желает доставить ему удовлетворение узнать, как ранило ее его предательство. Но никаких истерик — она будет спокойной, тактичной и деловой. Именно таким образом она, возможно, сумеет показать ему пример, как вести себя, и, возможно, их отношения станут более цивилизованными. Кроме того, не стоит обрушивать на его голову все проблемы сразу, нужно сообщать обо всем постепенно.
Но руки снова начали дрожать, и Мередит сунула их поглубже в карманы, судорожно сжав кулаки в нервном напряжении. По стеклам лились водяные струи, так что яркие вспышки светофоров превращались в размытые пятна красного, желтого и зеленого, напоминая Мередит о фейерверке, взрывавшемся волшебными огнями Четвертого июля, в день, навсегда изменивший жизнь Мередит.
Голос таксиста отвлек ее от мрачных мыслей:
— Мы приехали, мисс.
Мередит порылась в сумочке, заплатила ему и бросилась к небоскребу из стекла и бетона.
Выйдя из лифта на шестидесятом этаже, она оказалась в огромной приемной, затянутой серебристым ковром. Мередит подошла к секретарше, шикарной брюнетке, сидевшей за круглым столом и с плохо скрытым любопытством наблюдавшей за посетительницей.
— Мистер Фаррел ожидает вас, мисс Бенкрофт, — сказала она, очевидно, узнав Мередит по снимкам в прессе. — Сейчас он на совещании, но через несколько минут оно закончится. Пожалуйста, садитесь.
Раздраженная тем, что Мэтт явно намеревается заставить ее ждать, как крестьянку, добивающуюся аудиенции у короля, Мередит подчеркнуто поглядела на часы. Она приехала на десять минут раньше.
Гнев испарился так же внезапно, как и вспыхнул, и Мередит уселась в хромированное кресло с кожаной обивкой. Не успела она раскрыть журнал, как из углового кабинета вышел мужчина, оставив дверь нараспашку. Мередит поняла, что может беспрепятственно изучать мужа поверх страниц журнала, и украдкой уставилась на него. Он сидел на столом, задумчиво сдвинув темные брови, и о чем-то говорил с незнакомыми мужчинами. Несмотря на небрежную позу, он излучал атмосферу властности и уверенности в себе. Сразу было видно, кто хозяин в этой комнате. Он словно был олицетворением мощи и силы, которые Мередит нашла немного удивительными и странно-тревожащими. В ту ночь в опере она была слишком расстроена, чтоб хорошенько рассмотреть его, по теперь у нее были для этого время и возможности, и Мередит отметила, что он остался почти таким же, что и одиннадцать лет назад… и все-таки в чем-то изменился. В тридцать семь лет он потерял свежесть юности, и теперь лицо светилось приобретенным тяжким трудом опытом, что делало его еще привлекательнее, но и более непреклонным. Волосы оказались темнее, чем она припоминала, глаза светлее, но скульптурно очерченные губы все так же излучали неприкрытую чувственность.
Один из мужчин сказал что-то шутливое, и блеск неожиданной улыбки Мэтта заставил сердце Мередит сжаться. Она постаралась прислушаться к спору. Очевидно, Мэтт намеревался слить два отдела «Интеркорпа»в один, и теперь мужчины пытались выработать лучший способ это сделать.
Мередит с возрастающим профессиональным интересом отметила, что здесь метод ведения совещаний разительно отличается от того, что происходило в их фирме. Отец лишь отдавал приказы и приходил в бешенство, если кто-то пытался противоречить. Мэтт, однако, предпочитал оживленную дискуссию и свободное выражение мнений. Он слушал, спокойно оценивая преимущества каждой идеи, и вместо того чтобы унижать служащих, силой заставляя их подчиниться, использовал их таланты и приобретенный опыт. Такой подход казался Мередит куда более разумным и продуктивным.
Она, не скрываясь, подслушивала, и в сердце укоренилось и начало расти крохотное семя восхищения. Мередит подняла руку, чтобы отложить журнал, и это движение, по-видимому, привлекло внимание Мэтта. Он поднял голову и в упор посмотрел на Мередит.
Она замерла, забыв о журнале, не в силах отвести взгляда от этих серых глаз. Но тут Мэтт резко отвернулся и обратился к сидевшим за столом мужчинам:
— Сейчас позднее, чем я думал. Возобновим дискуссию после обеда.
Через несколько секунд кабинет и приемная опустели, и горло Мередит пересохло при виде Мэтта, шагнувшего к ней.
— Спокойная, тактичная, деловая, — нервно повторяла она, вынуждая себя поднять голову и взглянуть в эти полуприкрытые веками глаза. — Никаких упреков. Не вываливай на его голову сразу все проблемы… Постепенно…
Мэтт наблюдал, как она встает, заговорил голосом таким же бесстрастным и безразличным, как и его чувства к ней.
— Давно не виделись, — объявил он, намеренно показывая, что забыл о короткой неприятной встрече в опере: Мередит извинилась по телефону, доказала желание помириться, придя сюда, и он был готов встретить ее на полдороге. В конце концов все это случилось много лет назад, глупо дуться из-за чего-то и кого-то, не имевшего для него ни малейшего значения.
Ободренная очевидным отсутствием неприязни, Мередит протянула руку в черной перчатке и постаралась не показать, как нервничает.
